Я только что научился сидеть верхом на коне и летом во время сенокоса мне доверили под -
возить волоком копны. Когда настала пора копать на пашне картошку мать, видя мою сообрази -
тельность, взяла меня в помошники. Я в меру сил своих тянул за ботву, она лопатой подкапы -
вала снизу и дело шло. А ещё она показала мне, как поддерживать мешки, чтобы ей удобнее бы-
ло сыпать в них урожай.
Подошло время - обедать. И тут случилось главное - я впервые почуствовал запах печёной
на костре картошки. Этот запах кружился над нашей пашней, огороженной со всех сторон диким
лесом и даже комары, принюхиваясь к нему, перестали гундеть над нами. Мать выгребла из уг -
лей несколько дымящихся клубней и, перекидывая из руки в руку, очистила один мне другой се-
бе. Обжигаясь, я ел этот великий русский деликатес, макая его в соль и запивая молоком из
бутылки. Ничего вкуснее до этого да, наверно, и после я в жизни не едал.
Потом дома я решил испечь её самостоятельно и угостить соседа. Мы жили на пасеке в казё -
нном доме на две семьи. Соседом был такой же мальчишка - сын другого пасечника, жившнго за
стеной. Дождавшись, когда наши родители ушли по делам, а в доме остались старые, да малые,
мы мы набрали картофелин и пошли выбирать место для костра.
За скотным двором стояли два сухих стога свежего сена. В одном из них мы сделали неболь-
шую нишу и накидали туда корнеплоды. Я достал прихваченый дома коробок со спичками. Через
несколько мгновений пламя взметнулось выше стога. Слава богу, небыло ветра и ни на другой
стог, ни на постройки огонь не перекинулся. Старики из обеих семей, остававшиеся дома успе-
ли отвоевать у нашего костра только несколько навильников заготовленного на зиму сена, оста-
льное за несколько минут сгорело полностью.
После от материнского гнева, прикрывая собой, меня спасал прадед. А на рубцы от хворос -
тины, которыми всё же был награждён прабабка долго ещё ставила примочки.
С той поры, уловив запах печёной картошки, я с душевным трепетом вспоминаю материнские
уроки.