Грудь будто сжало железным обручем — не вдохнуть, не выдохнуть.
И настроение “то ли чаю, то ли повеситься”.
Мне нельзя в твою сторону теперь и глянуть.
Остается нести полную околесицу.
Голова полна дождевой воды, выливается через глазницы.
Сколько жить мне еще — не ведаю.
Я лежу на промерзшей земле рядом с мертвой лисицей
и тихонько беседую.
“Милая, милая, обрати меня птицей,
я за ним полечу сквозь туманы и дали,
все стерплю, все снесу — лишь бы там меня ждали,
лишь бы вынули из сердца жгучую спицу.
Я отчаялась, милая. Я готова грех на душу —
приворотными зельями опоить его допьяна,
ворожильными травами потчевать дотемна,
на заре приносить жертву матери Макоши.
Без него мне не естся, не пьется, не можется,
без него хоть в петлю шейку белую, нежную…
Не отчаивай, милая.
А вдруг что-то да сложится?”
И невидящим взором в небо безбрежное…
Безнадежно.
(04.01.2013; 02:34)