Лев Анкудинов ПИСЬМО СЫНУ.
Я помню - скорый "двести два",
Ноябрь, морозную погоду.
И торопливые слова
Перед разлукой на два года.
Ночной посадки кутерьму,
И опогоненные плечи...
И в толк доселе не возьму-
За что ты напрочь засекречен?
Что есть секрет теперь для нас-
Полвека прожили на свете:
Как хлоркой чистить унитаз
В твоём солдатском туалете?
Ловить морзянки беглый степ?
Читать шифровку на дисплее?
В сбоящую спецсвязи цепь
Внести поправку не сумеем?
Поскольку нам не божья мать,
Но жизнь подсовывала "решку",
Иные вещи наблюдать
Уже позволено с усмешкой...
Я вижу - серость городка,
И лесостепи полигона.
Болота. Хилая река
Со странным именем - Ворона...
Как ты живёшь? Куда течёт
Твоя солдатская работа?
Нет! - нам не нужен статотчёт -
Лишь думы, радости, заботы.
Случалось - врежет сгоряча
По шее жёсткая эпоха?
Зовёшь ли маму по ночам,
Когда тебе бывает плохо?
Её неистовой любви
Нет ничего светлей и выше.
Она, лишь только позови,
Телепатически услышит.
Войдёт в казарменную дверь
И снимет боль, тоску, усталость...
Я это понял лищь теперь,
Когда моей уже не стало.
Как мы? Бедуем. смотрим сны
О бытие твоём не близком,
Так как на них обречены
Твоей сверхскромной перепиской.
От уймы ли служебных дел
Ты стал глухим и толстокожим?
Иль от усердья отупел
Так. что двух слов связать не можешь?
/Вину за резкие слова
Скости за счёт мужской породы.
К тому ж, отцовские права
Мне предоставлены природой./
Строфа за скобками к тому,
Чтоб взгляд не стал чрезмерно хмурым.
Она дописана к письму
По настоянию "цензуры".
Летящий в мыслях к КПП,
Живу одной надеждой занят,
Чтоб до последнего ЧП
Узреть тебя перед глазами.
Под нервный бег твоей руки
Услышать давний деки рокот,
Ручного поиска щелчки,
И хрип забытого хард-рока...
Февраль во вьюгах отпоёт,
Капель отбрякает в карнизы.
Затем - ещё круговорот.
А там, глядишь, и дембель близок.