Иллюстрация: Алессандро Маньяско, «Допрос в тюрьме»
Оригинал на украинском языке: http://www.stihi.ru/2014/05/13/10833
І
Здесь дом печали тяжкого дыханья,
Гнездо всех мук, сомнений и разврата!
Вошёл сюда — забудь, что свято,
Останови мечты, слова и все желанья.
И, кажется, куколь' здесь полют из пшеницы,
Да тут же свежим поле засевают;
В параграфах здесь правду измеряют,
А ложь всё больше в поле колосится.
Здесь стерегут основы, но основу
Всех основ — человеческого сердца слово
Здесь презирают, как обноски арестанта.
Вы, кто попав в ту западню хотели
Найти в ней человеческий мотив и цели,
Lasciate ogni speranza'',— говорил Данте.
19 сент[ября] 1889
2.10.2012
________________________________________
' Куколь — вредный сорняк в пшенице
'' оставьте всю надежду (итал.).— Ред.
II
«Узка тернистая к добру дорога»,—
Так где-то сказано в писании святом.
Я возражаю стихам такого слога,
Войдя однажды в скорбный дом.
Сеней вонючих предостережение с порога.
И тесный коридор, дверные скрипы,
Потом в обход, сквозь плен и хрипы,
А дальше двор, как опустевшая берлога.
А во дворе солдат патрульный,
На входе стража — сторожа, как камни,
И заключенные становятся как тени постепенно.
Тот путь тернистый, он к добру ли?
Спросите замурованных этими стенами!
И посчитайте слёзы, что здесь льются ежедневно.
10 сент[ября] 1889
5.08.2012
III
Эй, как скотину описали всех безбожно:
Наш возраст, имя, рост и все приметы,
Цвет глаз, волос и прочие моменты —
Теперь хоть в Вену на продажу гнать нас можно!
Эй, как бандиты всех нас обыскали,
Карманы наши, всю одежду просмотрели.
Ножи, табак и деньги — всё забрали,
Теперь хоть в рай турецкий в самом деле.
Ну вот теперь чисты мы! глуп-глупцом!
Все украшения, ножи, сокровища с собою,
Те, что не взять бандитскою рукою!
И развели нас всех в апартаменты
Государственные. Излишни здесь все комплименты!
Салон-столовая и спальня-ср..... всё в одном.
16 сент[ября] 1889
2.10.2012
IV
Сижу в тюрьме, как тот стрелец в засаде,
И всякий зверь передо мною мчится,
Не прячется, не избегает, не боится,
Читается легко в случайном взгляде.
Лис — вор здесь, не мудрец-скиталец,
И волк не музыкант — убийца,
Медведь — палач и лютый кровопийца,
Забыл про бубен, смех и танец.
Здесь сразу видно, что за птица,
Как будто скинув фрак, мундир служебный,
Теряют люди человеческие лица.
Вот лук и стрелы, и грядёт неумолимо
Охоты нашей час волшебный —
Уж извините, звери! я не стреляю мимо!
9 сент[ября] 1889
4.10.2012
V
Узнать хотите, как в застенках каземата
Проводят время? О патриархально скучно!
Как дети всё равно что, как хорошие ребята,
Ложимся с курами послушно,
Но вот уснуть не можем. Нет общих тем для разговора
И молчим. Нет-нет да и вздохнёт печально
Тот или этот. Проходит час восьмой, уже девятый скоро,
А между тем Герсон ' стучит в стену нахально
И полез в окно. «Ты спишь, Реенте?»
«Нет!» — «Так знак подай там Распоряке,
Mir wellen eppes machen dull den Mente! ''»
Стук-стук по стенам! Беседуют тайком...
Насторожился пост, и стал к окну лицом,—
А справа кто-то вдруг как рявкнет: «Цыц, собаки!»
11.10.2012
_________________________________________________
' Г ер с о н — жид-конокрад (гл[яди] «Жидівські мелодії»); дальше фамилии арестантов.
'' На жидовско-воровском жаргоне значит: «Нука подразним немного солдата!»
VI
«Не будешь тихо?» — охранник крикнул и быстрее
Рванул туда откуда крик раздался.
«Рахмиль! Рахмиль!» — крик слева отозвался.
И снова пост бежит, ругаясь всё острее.
«Ну погодите, будет вам наука!» —
Да пока ещё он добежит, иначе
Уже Герсон начнёт котом мяукать,
А справа кто-то кукарекает и плачет.
Из окон всех посыпалось, как град:
«Козыдра! Шпычка! Rich da'n Tat'n aran!» '
Пост встал, словно подрезанный баран.
И стало замогильно тихо в клетках.
Кто? Где кричал? — не разберёшь кто виноват.
В вечерних этих шутовских проделках.
17 сент[ября] 1889
11.10.2012
_____________________________
' Чертей твоему отцу! (евр.).
VII
Уснули все и вот казарма[1] спит,
И навалилась тьма, и в сумрак каземата
Таращится глазок подслеповато:
«Ах, вот вы где!»,— как будто говорит.
А где-то форточка открытая скрипит,
Капли дождя о водосточный желоб бьют,
Он, пригвождённый, жалобно гремит,
Как будто тоже хочет вырваться из пут.
Да где там — железных крючьев сторожа
Не внемлют стонам, намертво держа,
И караульный несёт дозор свой под окном.
Не вырвешься! И крик отчаянья и муки
Затих впотьмах, и онемели руки...
Уснуть, уснуть, пусть даже мёртвым сном!
17сент[ября] 1889
9.10.2012
VIII
А только сон даст ощущение свободы,
Как его северная стража гонит и с порога
Гремит нам коридор, стучат колоды
Дверных засовов думаешь: тревога,
Пожарный колокол... Успеешь спохватиться —
Пан ключник входит с лампой, поглядит
Решёток крепость и здоровый вид,
На печь, на кибель ', топчаны — и растворится.
Опять колодками стучат с обыском ногайским —
Ногайцы все казармы прошмонали[2],
Как Лопотова та война из сказки.
Где сон в измученных глазах украли,
Голодной муке в сон колодки —
Им всё равно, лишь бы крепки решётки.
17 сент[ября]
12.10.2012
_________________________________
' кибель — Тюремное ведро-нужник.
IX
А утром рано, ровно в пять
Опять гремит то Лопотово войско удалое
Час «киблевания». Что это такое —
Ей богу сам не знаю, как сказать.
«Ау, — начнут эстетики кричать,—
Вот до чего в наш век дошло искусство!
Всю грязь на свете,чтоб им пусто,
Соберут. И всю её давай в сонеты пхать.
Петрарка тот в гробу перевернётся при тебе!»
Пускай! Вот только он ходил в саетах',
В палатах жил и меч носил он при себе,
Вот потому-то красоты и пышности в его сонетах
Так много. А мы в клоаке здесь живём, куда деваться?
И где же взять нам лучших декораций?
17 сент[ября] 1889
12.10.2012
_________________________________________
' Саеты — бархатная одежда, дорогая материя
X
Я помню дни любви и светлого начала
В одном достойном русском доме встречи,
Читали мы «Что делать?», и беспечно
В туман грядущего беседа увлекала.
Домашним дамам нравились забавы
Разбить речей моих горячих дифирамбы:
«М-м, общий труд! Тогда и вам бы
Пришлось бы чистить туалеты и канавы».
Не знали дамы, что давно и бесподобно
Вопрос глобальный этот Австрия решила.
Тюремное ведро — вот это сила!
И туалет, и ноша, как удобно,
Берёшь его, выносишь, ну и прямо
На поле льёшь иль в выгребную яму.
17 сент[ября] 1889
09.09.2012
XI
Помывшись утречком, в порядок привели
Себя, потом должны кровати застелить,
Песочком дочиста казарму подмели
И ну давай ходить, ходить, ходить.
Шесть шагов туда — обратно тоже шесть,
Достаточно, чтоб не кружился мир, и не толпиться.
Троим здесь тесно, двое ходят — кто-то должен сесть,
А тот захочет встать, из нас один садится.
Когда-то в Бориславе завалило
Землёй двух землекопов: три доски
Им стали крышей скатной и могилой.
Была лишь трубка на двоих, в углу вода сочила
Один по капле воду пьёт, второй закурит от тоски...
Семь суток! И нас тюрьма тому же научила.
18 сент[ября] 1889
12.10.2012
XII. ПРОХОД
Проход — не ребятишек в поле и не панский
В садах тенистых, не философичный
Тот шиллеровский, а гигиеничный
Проход регламентированный, арестантский!
Зимой и летом, при любой погоде,
И в дождь, и в слякоть словно скот,
Раз в сутки арестантов всех в проходе
По очереди гонят в огород.
Там лес стоит, шумит не гнётся,
А зелени за ним, всю не оглянешь,
И небо манит, как со дна колодца.
Как полной грудью свежий воздух втянешь —
Так мир закружится и, как у пьяницы, перевернётся,
Ещё мрачнее и бессильней станешь.
16 сент[ября] 1889
12.10.2012
XIII
Тюремный наш домашний распорядок
Бывает остроумен, разве нет?
Что в полдень киблеванье и обед —
Всё вместе — это юмор или лишь припадок?
С водой коновку', хлеб поставят в ряд
И в кибли тут же льют карболку'',
И запах соломахи''' здесь и киблей смрад —
Нос арестантский стерпит втихомолку.
Благословенна Австрия! Тот человек,
Кто шутит так цинично,
Достоин праздничной хвалы навек!
Его идеям я дарю с поклоном этот опус:
Не аппетитно, правда, зато как практично
Minus de genus, si constructio bonus.''''
19 сент[ября] 1889
18.10.2012
__________________________________________
' Коновка, коновь, конобь, коноб, жбан, — деревянная, перехваченная железными обручами, высокая кружка,
с носочком и крышкою на ушках (Даль)
'' Карболка — дезинфицирующая жидкость — раствор карболовой кислоты (Ожегов)
''' Соломаха — мятая фасоль с бульоном и луком.
'''' Правильно было бы: minus de geneve, si constructio bona — не важен род, если синтаксис хорош (лат.)
XIV
Берут дыру, железом обкуют,
Курок приладят и язык для маха —
И самопал готов', наверно так и тут,
Готовится для арестантов соломаха.
Котёл воды, приго́ршня круп —
Вот вам и суп; щепоткой тмина всё приправить,
То будет называться тминный, печёнку ежели добавить,
То будет леберсуп, а хлеб — то хлебный суп.
На второе подаётся с капустой волови́на
В воскресенье (эвфемично'' — ведь не раз
В том мясе жил и жира половина!),
В будни горох или фасоль (Напополам с гнилой для нас!)
С кашей «дубовая» или логаза''', гречка снова —
Вот вам вся наша «карта блюд» готова.
19 сент[ября] 1889
18.10.2012
______________________________________________________
' Образ, похожий на сказку про кашу из топора. Когда из ничего пытаются сделать стоящую вещь, которая
может выстрелить.
'' Эвфемично, эвфемизм (из греч. — «благоречие») — нейтральное по смыслу и эмоциональной «нагрузке»
слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены
других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений. В политике эвфемизмы часто
используются для смягчения некоторых слов и выражений с целью введения общественности в заблуждение
и фальсификации действительности. Например, использование выражения «более жёсткие методы допроса»
вместо слова «пытки» и т. п.
''' Логаза — гороховая каша на мясном бульоне с добавлением ячменной крупы и растительного масла.
XV
Но вы не думайте, что наша власть
Так оставляет это дело без надзора!
Она нам защитит права, конечно, скоро,
Не даст своим параграфам пропасть!
.........................................................
А как обед готов, накроют
Начальнику на стол и пир горою —
Хлеб, мясо, соломаху подают густою,
Дадут остыть и отнесут отважно
Президенту. Тот, отведав, скажет важно:
«Хорошо!» Тогда для нас разбавят всё водою.
19 сент[ября] 1889
24.10.2012
XVI
В те дни, когда как рыба в се́ти,
Мой вольный дух теснится в тех стена́х и бьётся,
Смертельный холод в душу мне крадётся,
И некому утешить и ответить,
Тогда осталась мне лишь ты,
Песня мужицкая, в которой люд весь плачет,
И сердцу моему как будто легче, значит,
В потоках горя есть мосты.
О вы, кристаллизованные стоны,
Вы, слёзы, превращённые в алмазы,
Отлитые в серебряные звоны!
Не оставляйте вы меня в живой могиле!
И укрепите, чтобы муки те, безумства и проказы
Всю глубь души моей не помутили!
8 сент[ября] 1889
24.10.2012
XVII
Умолкла песня, да разве ж ей свободной,
И златокрылой пташке здесь витать,
В угрюмой западне холодной,
Где человека так легко сломать?
Иль тошнотворный образ тот писать,
Как страж вонзает когти медных лап
В карман мне, в сапоги, готовый растерзать
Последний шов одежды, где лоскут ослаб?
Бумагу, карандаш, параграфы свои,—
Власть ищет с жадностью свиньи,
Что, кажется, в нутро бы влезла с головою.
И умолкает песня. Так иногда
бросают соловьи птенцов, покой гнезда,
Когда коснётся человек его своей рукою.
16 сент[ября] 1889
25.10.2012
XVIII. HAUSORDNUNG '
Там, снаружи, за тюремною стеною,
Есть конституция, какой-то есть закон;
Для нас их нет — то мифы с темнотою,
То колокол, да не для нас тот звон.
Вся конституция, закон и распорядок весь
Упрощены для нас и сказкой стали,
Один бывает кодекс в криминале —
Зовётся кодекс странный Hausordnung здесь.
Неписанный тот кодекс и бывает
Лишь в устной форме и кулачной передаче,
На практике всё узник изучает.
Его устав не терпит разговоров.
Начальник, стража — вот кем обозначен
Круг исполнителей и знатоков-интерпретёров.
25-26.10.2012
15 сент[ября] 1889
_______________________________
' Домашний порядок (нем.).— Ред
XIX
Нельзя в казарме вольно покурить
И почитать, свечами в темноте светить,
Нельзя в глазок тюремный говорить,
В окно смотреть, деньгами чем платить.
Бумагу при себе и карандаш держать —
Для арестанта это тяжкая вина;
Ножи иметь казарма не должна,
Зубами хлеб, ногтями надо рвать.
А надзиратель каждую минуту посетить
Казарму может. Перевернуть всё, обыскать
Вас до сорочки, «мачку засветить»',
И языком, как хочет, оболгать,
А в наказание в «густую» камеру отдать,
Где, обокрав, кумпа́ны будут бить.
15 сент[ября] 1889
28.10.2012
__________________________________________
'«мачку засветить» — ударить, дать оплеуху
XX. КЛЮЧНИКИ И НАДЗИРАТЕЛИ
Нет, вас забыть — то был бы грех великий,
Отряд суровый ключников и стражей!
И кто вам в похвале вдруг там откажет,
Где царствуют над всеми ваши крики?
Вы палачами продались на муки.
В год 300 гульденов оплаты —
За это шкуру драть готовы с друга, брата,
Как только попадёт он в ваши руки.
Унижен род ваш, как собака, словно пёс
Порядком нашим — вы за это мстите,
Других ломая, унижая, как хотите.
Стук, треск! «Дед» входит: хлеб принёс.
С порога на пол кинул, пнул ногою —
И я почувствовал, что есть власть надо мною.
16 сент[ября] 1889
28.10.2012
XXI
Что нам шумит, как гром гремит, гроза на небе, может быть?
Дозорные забегали и тут же
Сейчас кровати загремят и коридоры будут мыть,
И все начнут белить и мыть, в казармах и снаружи.
«Комиссия, комиссия! — что происходит?
Как шелест листьев слышно в непогоду —
Контроль. Высокая фигура на подходе.
Правительства сам высший чин спускается в тюрьму к народу!»
В воскресенье рано святым духом подуло
Над бездною и океаном до тюрьмы и караула
Стряслось — фигура в криминал явилась.
Весь штаб вокруг неё, как дрессированные звери,
Идут казармами. «Окно закройте!» — крикнул дед нам через двери,
Чтобы фигура вдруг не простудилась.
20 сент[ября] 1889
03.11.2012
XXII
Вошла фигура. «Как вас звать?» — «Франко».
«Гм, Станко?» — «Франко!» — «Станко, пишите в протокол ответ.
Давно здесь?» — «Месяц».— «Гм! А ты, любезный?
«Семь дней.» — «А ты?» — «Я завтра выхожу на свет».
Увидел книжку. «Есть разрешение читать?»
— «Да».— «Гм!» — На лампу глянул, на кровать.
«Есть вентиляция в казарме или нет?»
— «Нет». — «Нет? Гм, занесите в протокол ответ!»
Тут ключник бросился: «Ну что ж вы раньше не спросили,
Есть дальше вентиляция в двух камерах подряд!»
— «В двух камерах? Пишите!
А вы тем временем окно бы отворили!»
(Наверное, ударил в нос фигуре смрад!)
— «У нас окно открыто день и ночь!»
— «Ага, гм! Запишите!» — и вышли прочь.
19 сент[ября] 1889
03.11.2012
XXIII. ТЮРЕМНАЯ КУЛЬТУРА
Решеток прутья в криминале, тьма и стены,
Начальник, стража, кованые двери,
Но не сидим мы, молча, словно в клетке звери —
Наш век культуры и сюда внёс перемены.
У нас свой телеграф работает исправный
Весь аппарат — стена, обломок миски
И по нему сигнал идёт через казармы
То выродок культурный «echt»' австрийский,
И почта через окна ночью развернётся,
Бесплатно перевозит хлеб, «маняты»'',
Табак, огонь, шлют письма арестанты,
И мусорщик в дверях бывает поскребётся,
Под дверью в щель письмо поспешно всунет —
Фемиде той в слепые очи плюнет.
20 сент[ября] 1889
___________________________________________
' Чисто, истинно (нем.).— Ред.
''«маняты» — мелкие бытовые вещи, «манатки»
28.12.2012
XXIV. РАЗГОВОРЫ
Иное время заполняют разговоры.
Тот своим «делом» достает всех тошно,
А этот шутки шутит и затевает споры,
А кто-то в памяти блуждает в прошлом.
Кто присказками говорит, а кто клянёт судьбу
И ходит, ходит, наполняя пустоту шагами....
Тоска навалится, бывает временами,
И долго в каземате тихо, как в гробу.
«Сдуреть так можно и за что такая мука!» —
Вдруг кто-то буркнет зло.— «Эй братья, ну-ка!
Что пригорюнились? Пускай печали
На головы господ, чтоб наши беды знали!
В беде держаться нужно брат за брата —
Затянем нашу песню арестанта!»
21 сент[ября] 1889
25.12.2012
XXV. ПЕСНЯ АРЕСТАНТСКАЯ
Кто любит месяц, я без солнца вяну,
Без жизни вольной я в тюрьме страдаю!
Судьбу-злодейку проклинать не перестану
И тех врагов, из-за которых пропадаю.
Вот суд и протокол. «Не выйдешь, не позволю...»,—
Слова угроз судьи звучали, как удары:
«Скажи всю правду, отпущу на волю!»
Признал я правду — и пошёл на нары.
Читают приговор. Встал мой отец, рыдает мать,
Не смеют, плача, и руки подать...
— «Смотри, сынок, куда протест приводит!
Хозяин в кандалах, в одежде бурой ходит,
В казённое одет и стрижен волос,
А в поле хлеб не убран, пропадает колос».
20 сент[ября] 1889
20.12.2012
XXVI. КТО ЕЁ СЛОЖИЛ
«Нешуточная песня, брат,— Герсон расскажет,
Бригидская старинная, сложил
Её простой малец, простой, а как же,
Не понимаю, чем он кару заслужил.
Имел он долгий срок, уже как десять лет
Сидел и должен был, наверно, ещё лет пять сидеть.
Комиссия, однажды, сквозь бремя наших бед
Пришла в Бригидки', что-то посмотреть.
А он сидит возле окна и напевает
Вот эту песню, а пел красиво безусловно,
И плачет так, что сердце надрывает!
Паны тихонько записали слово в слово
И в Вену выслали. И через пару
Недель пришло: Закрыл ему сам кесарь кару».
21 сент[ября] 1889
__________________________________________________________
' Бригидки — старинная и ныне действующая львовская тюрьма
XXVII
Народ о бедах знает и злодей
Дурною вестью напугать его не может.
Недаром говорят: «Не приведи нам, Боже,
Познать ошибки судей и ненависть людей!»
Один лишь приговор бывает в мире страшен:
Ненависть людей — вот это правда горе!
Остаться одному травинкой на просторе,
Которую кто хочет — затопчет, перепашет.
С тем горем, с чёрной полосою,
Что наш уклад срезает, как косою,
Он панский суд поставил наравне —
Который говорит (когда хозяин просит),
Что он, как новый Атлас, носит
Общественный порядок на своей спине.
16 сент[ября] 1889
28.12.2012
XXVIII
Нет, вы не имели превосходства надо мною!
Глаза в глаза ни слова не сказали,
Без боя вы всегда нас побеждали,
Отгородившись каменной стеною!
Уменье ваше всем знакомо:
С звериной силою, подобно живоглоту,
Вы за добычей начинаете охоту,
Подсторожив коварно на пороге дома.
Вы права сторожа? Нет, ваше право, судьи,
Лишь только щит, за ним бесправие пасётся
Меня судите, время вас осудит!
И пусть мой крик бессильно бьётся
У ваших стен, однажды вас разбудит
И вырвется, и сон ваш содрогнётся.
7 сент[ября] 1889
28.12.2012
XXIX
Во сне ко мне явились две богини.
Лицо у первой лучезарней чем зарницы,
Светилась, как звезда в небесной сини,
И свет несла с волшебной колесницы.
Лицо другой под чёрною вуалью
От глаз чужих и посторонних скрыто,
Что было прежде, всё утрачено, забыто,
И веет холодом, могилой и печалью.
«Не плач, дитя, гореньем солнца жизнь согрета,—
Сказала первая (о что за голос милый!),—
Возьми себе мой дар, цветок рассвета —
Подсолнуха огонь неукротимой силы.»
Вторая молча терн вложила в руку,—
И в миг я радость ощутил и злую муку.
18 сент[ября] 1889
август 2012
XXX
И первая сказала: «Я — любовь,
Страстей земных неисчерпаемое солнце.
Пусть, как подсолнух на рассвете вновь,
На всё с любовью твоё сердце отзовётся.
И мир и люди светлой стороною
Предстанут пред тобою вдруг открыто;
Лихое, злое — то, что бедам всем виною,
Как шелуху отсеешь, словно через сито.
Пусть будит твой талант, как колокол набата,
Всех спящих в темноте, всё громче и яснее,
И путь к свободе озарит, как вера Прометея.
Сумей хранить, дитя, вот этот дар мой свято!
Любовь людей собрать, как хлеб к зерну сусека,
Взрастить и воспитать до веры в ч е л о в е к а.»
18 сент[ября] 1889
август 2012
XXXI
«Я ненависть»,— вторая говорила,—
«Я ненавижу алчность, глупость и притворство,
Я ненавижу, в этом моя сила,
Я ненавижу — ненавидеть просто.
Я ненавижу козни и интриги,
И глупость короля, придворных вероломство,
Рабов терпенье, с ложью книги —
Я ненавижу — ненавидеть просто.
Все наши беды не от сердца злого,
А жизни всей глупа, бессмысленна основа —
Она нам не даёт всем жить и всех нас губит.
ОНА прожрёт аж до кости и твоё тело,
Чтоб не боялся ничего и дрался смело,
Тот, кто со злом не борется, тот сам людей не любит!»
18 сент[ября] 1889
сентябрь 2012
XXXII
Сидел отшельник под высокою сосною
Среди лесов бескрайних и безлюдных
И слушал трели пташек чудных,
И ветра стон в ветвях над головою.
Вдруг, его белая голубка прилетела,
Что вот уже два дня бог весть где пропадала,
Тревожно крыльями над ним затрепетала
И тихо на колени села.
Старик погладить захотел её рукою —
И обомлел: те крылья больше не белели,
Забрызганные человеческою кровью.
И крикнул дед: «Осатанели
Все в наши дни, коль вместо грёз
На крыльях голубь кровь принёс!»'
13 сент[ября] 1889
сентябрь 2012
________________
' Мотив из Ленау
XXXIII
О, терпеливый край, край скорби и сомнений,
Россия, иль не такое время ты проходишь ныне?
В тревоге, в самолюбия пустыне,
В забвении герои старших поколений.
Как заколдованный, дрожит могучий край когда-то,
Тем временем, на лютый бой за волю,
Летят, не зная страха голубята,
Костьми ложатся в снежном поле.
Страна чудес и крайностей жестоких!
Твой витязь Святогор в пещере дремлет,
Казацкая удача спит в степях широких,
А девушка-голубка бедам внемлет,
Платком — не рыцарской трубою,
Сигнал даёт к кровопролитию и бою.[2]
13 сент[ября] 1889
18-19.09.2012
XXXIV
Как я вас ненавижу, вы машины,
Ломающие кости жерновами,
И глядя в судьбы, сломанные вами,
Вы говорите после: «Мы не винны!
Нас на такие завели пружины,
Мы должны! В самих противится сознанье, ах,
Если бы не дети, статус и желанье, ах,
Нас легион, нас больше половины»...
Я ненавижу вас, как в диком звере,
Все ваши чаянья — бесплодные, пустые,
Без веры служите или вы в доброй вере!..
Нет, те, что служат добровольно,
Мне ненавистней в большей мере,
Как на рабе оковы золотые.
9 сент[ября] 1889
19-20.09.2012
XXXV
Что волк овцу ест — всем нам ясно:
Его мотив — природа душегуба,
Но если смирный вол посреди луга,
Начнёт свирепо рвать живое мясо?..
Что тьма приходит в рясе темнолюба,
Палач во фраке проливает кровь напрасно,
А фарисей скрывает правду ежечасно —
В том виновата лишь природа их сугубо.
Но когда честный человек их козням помогает,
Своею честью золотит железный
Лоб подлости, а втайне по ночам рыдает —
То это вид расчётливый и трезвый,
То вид Пилата, что Христа на муки
Отдал, а сам умыл прилюдно руки.
9 сент[ября] 1889
20.09.2012
XXXVI—XXXVIII. ЛЕГЕНДА ПРО ПИЛАТА
Пилат отдал Христа на смерть и муки
И сказал: «Я не виновен, вам желалось!»
Взял воду и, прилюдно вымыв руки,
Пошёл обедать, словно ничего не сталось.
А сталось вот что: Как от гадюки скоро,
При его виде всё бежать пускалось —
Рабы, прислуга... даже заметалось
Тревожно сердце у солдата-живодёра.
Пошёл на крышу, где на террасе летней,
Ждала супруга, но увидев мужа в спальне,
Та с крыши бросилась вниз головой на камни.
Пошёл в покой своей малютки малолетней,
Бедняжка лишь услышала шаги Пилата,
Вдруг умерла, безумным ужасом объята.
9 сент[ября] 1889
20-21.09.2012
*
И бог клеймом тогда отметил грудь Пилата,
И жизнь, и смерть, и душу проклял, и о чём мечтал,
Страшнее Каина — тот Каин, убив брата,
От крови рук не мыл, под тяжестью вины бежал.
А этот принял правду в час гонений
И, отмахнувшись от ответа, палачу отдал;
И правда от него ушла, не ведая сомнений,
И с ней всё чем он жил, чего с надеждой ждал.
Как тень семья его исчезла в пыль и тлен,
С поста с позором кесарь прочь прогнал,
Изгнал родимый город вон из своих стен.
Он у дороги слабым стариком стонал,
Но камень лишь в ответ неумолимо
Бросал прохожий, проходивший мимо.
9 сент[ября] 1889
22-24.09.2012
*
А когда умер, кто-то не промолвив слова,
Труп в яму бросил и закидал камнями тяжело,
Но через ночь труп у дороги снова
Лежал — не принял тело гроб и выдал зло.
Тогда к той яме весь сорняк стащили и на дне
Терном засыпали покойника, и подожгли. Постепенно
Сгорел весь мусор, но ничего в огне
С покойником не сталось — он лежал нетленно.
Тогда на шею камни жерновые
Навесили и, привязав надёжно, в море
Труп выбросили в волны штормовые.
Но не выдержала груза мощь каната
И в океане где-то, всей земле на горе,
И в наши дни блуждает тень Пилата.
9 сент[ября] 1889
24.09.2012
XXXIX—XLIII. КРОВАВЫЕ СНЫ
В тюрьме кошмарные мне снятся сны,
Да сны ли это только — сам не знаю,
Они так выразительны и так длинны,
И боль, как наяву, мне причиняют.
Неимоверных мук и пыток вереница,
Что когда-либо людям люди причиняли,
И те, что в них страдали и умирали,
Во тьме тюрьмы, являют свои лица.
Кровавых призраков толпа передо мною,
Как наяву я вижу кровь и раны
Преступников, злодеев и святых героев.
Как гром их речь и говорят титаны:
«И нам немного сострадания явите
И слово в песне в трудный час скажите!»
22 сент[ября] 1889
27.09.2012
*
Христос, бичами засечённый, приволок
Свой крест, терновой веткой коронованный навек;
В ржавых дырах от гвоздей, пробитых рук и ног,
Стоит и шепчет: «Вот я, человек!»
Джордано Бруно[3] на костре сгорая,
Без языка, что вырван был клещами,
От боли ран, от пыток умирая,
Глядит в огонь под обнажёнными стопами.
Висит на пытках Кампанелла[4] и палач
В двадцатый раз дробит живые кости
И Вывернув суставы жжёт подошвы.
И через стон глухой и скорбный плач
Во мраке веет чем-то, словно шелест в поле:
«Та кровь за свет, тот подвиг к воле!»
22 сент[ября] 1889
27.09.2012
*
«А мы за что терпели муки и умирали?—
Народа голос слышен где-то слева.—
Мы — гной истории больного нерва,—
Или не люди мы и сделаны из стали?
Вот Дамиан[5], какие принял муки
За то, что ранил короля и напугал немного!
В испанских сапогах ломали ноги,
На серном пламени сжигали руки,
Терзали тело раскалёнными клещами,
Свинец кипящий заливали в раны,
Четвертовали, в поле рвали лошадями!
«Я целый час там умирал, тираны!
Весь поседел от боли!» И такая мера
Вчера была в Париже, во времена Вольтера[6].
22 сент[ября] 1889
29.09.2012
*
Вот идёт Гонта[7], синий от побоев,
Без кожи на спине, с оторванной рукою,
Палач его оторопел на миг
И в раж вошёл, отняв язык.
А дальше сотни, тысячи проходят
Теней кровавых немо надо мною.
Их бьют, терзают, рвут, изводят,
И в яме Кодни[8] кровь рекою.
Прочь, прочь несчастных тени, в тишине,
В своих могилах темных спите.
Иль мало человечеству тех жертв, скажите,
Чтоб из-за вас страдали мы вдвойне?
Остались в прошлом пытки без конца,
Не мучьте наши нежные сердца.
22 сент[ября] 1889
29.09.2012
*
Ложь это всё, или давно минул тот час,
Когда погибли Пестель, Каракозов, Соня?
И отстрадали Достоевский и Тарас[9]?
Или сейчас у вас свободу не хоронят?
Иль бич на площади уж отсвистал[10] у вас?
И деревнями целыми людей в тюрьму не гонят?
Иль медных пушек жерла не наводят
На город, чтоб сожрать всех хоть сейчас?
Сердца нежны у вас от трусости отчасти,
А зверь презренья к людям, власти,
И тьма растёт у вас над головами!
Мы, его жертвы, вас призываем из могилы:
«Не размякайте сердцем! закаляйте силы!
Чтоб зверя гнать, травить и рвать зубами!»
22 сент[ября] 1889
30.09.2012
XLIV
Болото гнили посреди Европы,
Всё в плесени зелёное, густое!
Рассадница пороков и застоя,
О А[встрия]! Где ты поставишь стопы,
Ползёт разврат, мздоимство, плач народа,
Забрав у нищих всё — сдираешь шкуру,
Ты давишь со словами: «Я — свобода!»
Цветёшь, как плесень, говоря: «Даю культуру!»
Ты не сечёшь, не бьёшь, в Сибирь не шлёшь,
Лишь, как упырь из сердца кровь сосёшь.
И сердце душит, словно каменная груда,
Дерьмо твоих запретов и табу —
Свободный дух иль вытравит отсюда
Или сгноит живьём в твоём гробу.
4 окт[ября] 1889
07.09.2012
XLV
Тюрьма народов, обручем железным
Сковала намертво живые их суставы
И держишь прочно не для роста, не для славы,
А для наживы своих слуг любезных.
Вот так пастух опутывает в поле
Коням их ноги через три одну,
Чтоб не бежать свободно табуну,
А дёргать хмуро братьев поневоле.
Вот так и ты попутала народы,
Всем дав лишь только видимость свободы,
Чтобы терзались все и рвали жилы.
И хоть все дружно рвутся с того круга,
Но каждый в свою сторону дёргают друг друга.
Эта борьба — источник твоей силы.
4 окт [ября] 1889
8.09.2012
Эпилог
Русско-украинским поэтам сонетов посвящается
Голубчики, народные поэты,
Вас до сих пор тому не научили?
Ещё не всё, когда вы налепили
«Штырнадцать» строк, и то уже сонеты.
Из ямба пяти стоп, как с меди литый,
Два с четырёх, с трёх строчек два куплета,
И звонкой рифмой прочно сшитый —
Тот стих лишь назван именем сонета.
Натура форме той под стать пусть будет:
Конфликт эмоций и страстей, и судеб,
Звучат в двух первых строфах раскрываясь.
Страсть, буря, бой, грозою разражаясь,
Несёт свободу всем, кто жил в оковах,
В конце концов, освобождая слово.
Преров, 6 мая 1893
01.10.2012
ПРИМЕЧАНИЯ:
VII
[1] Казарма.
В оригинале устаревшее украинское слово «казня» — помещение для отбывания
наказания или, возможно, слово передаёт смысл казенное помещение. Здесь и
далее слово заменено созвучным русским — казарма. Слово казарма как поме-
щение для арестантов применялось в России в XIX веке и в этом значении сего-
дня тоже устарело.
(Толковый словарь русского языка под редакцией Т. Ф. Ефремовой.)
«По сторонам широкого внутреннего двора тянулись две длинные одноэтажные
казармы для арестантов. В глубине двора — кухня, погреба, амбары, сараи.
(Ф.М. Достоевский «Записки из Мёртвого дома».)
XXXIII
[2] Речь идёт об убийстве Александра II, которым руководила Софья Перовская,
взмахом белого платка подав И. И. Гриневицкому сигнал бросить бомбу.
XXXIX—XLIII. КРОВАВЫЕ СНЫ
[3] Джордано Бруно (итал. Giordano Bruno; настоящее имя Филиппо, прозвище —
Бруно Ноланец; 1548, Нола близ Неаполя — 17 февраля 1600, Рим) — итальянский
монах-доминиканец, философ и поэт, представитель пантеизма. Бруно высказывал
ряд догадок, опередивших эпоху и обоснованных лишь последующими астрономи-
ческими открытиями: о том, что звёзды — это далёкие солнца, о существовании
неизвестных в его время планет в пределах нашей Солнечной системы, о том, что
во Вселенной существует бесчисленное количество тел, подобных нашему Солнцу.
Бруно не первый задумывался о множественности миров и бесконечности Вселен-
ной: до него такие идеи принадлежали античным атомистам, эпикурейцам, Николаю
Кузанскому. Был осуждён католической церковью как еретик и приговорён светски-
ми судебными властями Рима к смертной казни через сожжение. В 1889 году, спус-
тя почти три столетия, на месте казни Джордано Бруно был воздвигнут памятник
в его честь.
Из первого доноса святой инквизиции венецианского аристократа Джованни Мочени-
го, последнего благодетеля Джордано Бруно: «Я, Джованни Мочениго, доношу по
долгу совести и по приказанию духовника, что много раз слышал от Джордано Бруно,
когда беседовал с ним в своём доме, что мир вечен и существуют бесконечные миры…
что Христос совершал мнимые чудеса и был магом, что Христос умирал не по доброй
воле и, насколько мог, старался избежать смерти; что возмездия за грехи не сущест-
вует; что души, сотворённые природой, переходят из одного живого существа в другое.
Он рассказывал о своём намерении стать основателем новой секты под названием
«новая философия». Он говорил, что Дева Мария не могла родить; монахи позорят
мир; что все они — ослы; что у нас нет доказательств, имеет ли наша вера заслуги
перед Богом.»
[4] Кампанелла — Томмазо Кампанелла (итал. Tommaso Campanella, при крещении по-
лучил имя Джованни Доменико итал. Giovanni Domenico; 5 сентября 1568 —
21 мая 1639, Париж) — итальянский философ и писатель, один из первых представи-
телей утопического социализма. Родился в Калабрии в семье сапожника, денег на
обучение в семье не было и Джованни, влекомый жаждой познания в ранней молодо-
сти, вступил в доминиканский орден, где в 15 лет принял имя Томмазо (Фома —
в честь Фомы Аквинского). В своих странствиях он сталкивается с притеснениями и
страданиями народа. Он приходит к выводу, что призван изменить существующий по-
рядок и организовывает заговор с целью освобождения Калабрии от испанского ига.
Он убеждает в этом священников монастыря, и они поддерживают его. Также ему
оказывает поддержку и местное дворянство. Более тысячи людей примкнуло к этому
движению.
Однако, планам Кампанеллы о создании свободной республики не суждено было
сбыться. Предательство срывает задуманные планы, и в 1599 году Кампанеллу
арестовывают по обвинению в составлении заговора для ниспровержения испанцев
и всего существующего строя с целью провозглашения республики. Подвергнутый
неоднократным пыткам он был приговорен инквизиционным трибуналом в 1602 году
к пожизненному заключению и провёл в тюрьме 27 лет, пока, благодаря вмешатель-
ству папы Урбана VIII, не был выпущен на свободу в 1626 г. Несмотря на суровые
условия содержания узника в тех мрачных казематах этот одаренный и разносторон-
ний человек сохранил присущую ему ясность ума и написал многие свои з амечатель-
ные труды, среди которых сияет его Город Солнца. Последние годы Кампанелла жил
во Франции, где кардинал Ришелье назначил ему пенсию. Последним произведением
Кампанеллы стало латинское стихотворение в честь рождения дофина, будущего
Людовика XIV.
[5] Дамиан — Робер-Франсуа Дамьен (фр. Robert Franсois Damiens; 9 января 1715, Ла-
Тьёлуа близ Арраса — 28 марта 1757, Париж, Гревская площадь) — француз, извест-
ный тем, что совершил неудачное покушение на короля Франции Людовика XV.
Когда 5 января 1757 Луи XV выходил из своего дворца в Трианоне, чтобы сесть в ка-
рету, Дамьен прорвался между гвардейцами и, набросившись на короля, ранил его
ножом в правый бок. Злоумышленник был тут же схвачен. Несмотря на то, что ране-
ние королю было нанесено пустяковое (холодным вечером 5 января он надел второй
редингот, причём на меху), что за Дамьеном не стояло никакого заговора и что сам он
впоследствии раскаялся, его приговорили к смертной казни. Казнь, состоявшаяся на
Гревской площади Парижа 28 марта 1757, отличалась исключительной жестокостью.
После многочисленных публичных пыток Дамьен был четвертован. Причём этот вид
казни, не применявшийся до того во Франции более ста лет, был специально восста-
новлен палачами из династии Сансонов по старинным манускриптам. После Дамьена
казнь через четвертование более во Франции не применялась. Существует свидетель-
ство о том, как отреагировал на казнь духовный авторитет эпохи Вольтер. Писатель
назвал жестокую казнь Дамьена «закономерным итогом его поступка». После казни
Дамьена его отца, жену и дочь заставили уехать из Франции, запретив возвращаться
под страхом смерти. Остальным его родственникам было приказано поменять фамилию.
[6] Вольтер (фр. Voltaire; 21 ноября 1694, Париж, Франция — 30 мая 1778, Париж, Фран-
ция) — один из крупнейших французских философов-просветителей XVIII века, поэт,
прозаик, сатирик, историк, публицист, правозащитник; основоположник вольтерьянства.
[7] Гонта — Иван Гонта (? — 1768) родился в селе Россошки ( ныне Христиновского
района Черкасской области) в крестьянской семье. В июне 1768 во время восстания
гайдамаков на Гонту была возложена ответственность за оборону городских укреп-
лений Умани, за которыми прятались жители города и близлежащих поселений.
20-21 июня 1768, после окружения города казаками и крестьянами Максима Желез-
няка, Гонта вместе с казацким отрядом перешел на сторону восставших, что факти-
чески предопределило судьбу Умани. В течение нескольких часов город был захва-
чен. В Умани повстанческая Рада объявила Гонту уманским полковником и князем.
Слабое польское войско было неспособным подавить освободительное движение,
которое быстро распространялось в Киевском и Брацлавском воеводстве. В конце
июня масштабы украинского восстания начали беспокоить российское правитель-
ство, которое к тому времени использовало гайдамаков для борьбы против шляхетс-
кой Барской конфедерации. Российское военное командование предоставило поля-
кам военную помощь в борьбе с гайдамаками. 27 июня 1768 года русский отряд окру-
жил Умань, где в то время находились Гонта и Максим Железняк. Считая русских
своими союзниками в борьбе против поляков, около 900 вооруженных гайдамаков
вместе со своими вожаками не оказывали сопротивления и были коварно захвачены
в плен войсками генерала Кречетникова. Восстание было жестоко подавлено. Пол-
ковник Гурьев приказал наказать Гонту плетьми. За несколько дней более 840 гай-
дамаков вместе с Гонтой, как подданные Речи Посполитой были переданы польско-
му командованию. Их казнили в с. Кодне вблизи Житомира и с. Сербы
( ныне с. Гонтовка Могилев-Подольского района Винницкой области). Особенно
трагичной оказалась судьба Гонты, который был осужден особым церковным трибу-
налом, который состоял из трех монахов и ксёндза. После десятидневных пыток
Гонте был вынесен смертный приговор. Кара должна была продолжаться в течение
двух недель и сопровождаться ужасными пытками, отрыванием кожи лоскутами,
четвертованием и вырыванием сердца. Останки Гонты должны были выставить
для ужаса в 14 городах Правобережной Украины. Гонте, который с необычайным
мужеством выдерживал пытки, коронный гетман К. Браницкий на третий день при-
казал отрубить голову. После этого приговор выполнялся над мертвым телом.
Казнь Гонты состоялась 13 июля 1768.
[8] Ко́дня — село Житомирского района, Житомирской области, в котором проходили
массовые казни участников освободительного движения гайдамаков (Колиивщина).
Колиивщина — крупнейшее крестьянско-казацкое восстание в 1768 на Правобереж-
ной Украине против феодально-крепостнического, национального и религиозного
гнёта шляхетской Польши. Началось в мае в районе Мотронинского монастыря
(южная часть Киевского воеводства), где собрался отряд недовольных крестьян
под руководством М. Железняка. Вскоре к отряду присоединились тысячи крестьян,
вооружённых холодным оружием и кольями (отсюда название движения). На сторо-
ну повстанцев перешёл с казаками сотник уманских надворных казаков И. Гонта и с
их помощью отряд Железняка 19 июля взял Умань. Крестьянско-казацкие отряды
появились также во многих других районах Правобережья. Восстание захватило
Киевщину, Брацлавщину, Подолию, Волынь и докатилось до Галиции. Главной
силой Колиивщины были украинские крестьяне, в движении также участвовали
отдельные отряды запорожских казаков, ремесленники, беглые крестьяне и солда-
ты из России, польские крестьяне. Восставшие надеялись на помощь русского пра-
вительства, заинтересованного в ослаблении Польши и в воссоединении Правобе-
режной Украины с Россией. Вначале правительство Екатерины II занимало выжи-
дательную позицию, но затем страх перед возможностью распространения движе-
ния (принявшего резко антифеодальный характер) на Левобережье и Южную Укра-
ину заставил царское правительство направить против восставших войска. 27 июня
были предательски захвачены Железняк и Гонта, а в июле разбиты основные силы
повстанцев, расправа с которыми была крайне жестока: сотни человек были казне-
ны, тысячи отправлены на каторгу. Крестьян доставляли на экзекуцию и управляю-
щие имений, посессоры. Одно только неосторожное слово, услышанное шляхтичем,
подслушанное евреем-арендатором в корчме, уже прокладывало путь в коднинские
застенки. Следователи трибунала работали, как на кровавом конвейере. После бес-
пощадных пыток повстанцев четвертовали, колесовали, вешали, рубили им головы.
В Кодне погибали не только непосредственно причастные к беспорядкам, а отец за
сына, брат за брата, дядя за племянника. Казнили бандуристов, которые пели пов-
станцам или о повстанцах. История сохранила документальные подтверждения тех
издевательств над украинским народом, которые составили печально известную
«Коднинскую книгу». Но это скорее шокирующий мартиролог жертв репрессий, пото-
му что в книге, например, за 1769, когда было казнено особенно много людей, нет ни
одного протокола допроса. Трудно в ней найти хотя бы один документ, который мож-
но было бы назвать приговором, подготовленным на основе какого-то законодатель-
ного акта. Книгу составляют преимущественно реестры содержащихся в ямах за-
ключенных с коротеньким изложением обвинений, а то и без них. И резолюция: как
надо казнить. А кроме Кодни еще были Сербы, Могилев-Подольский, Винница,
Житомир ... Пленных гайдамаков развозили по городам и селам Волыни, Галиции.
Для острастки другим сажали их на кол, части четвертованных тел развешивали на
городских воротах, в людных местах ...
Речь идет о массовом истреблении украинского народа.
В 1846 году по поручению Временной комиссии по рассмотрению древних актов город
посетил Тарас Григорьевич Шевченко. Его интересовали народные сказания, песни,
памятники старины, история края. В Кодне он поклонился праху борцов за свободу
народа, зарисовал гайдамацкие могилы, побывал в Новоград-Волынском. Посещение
Волыни оставило яркий след в творчестве великого поэта. Т. Г. Шевченко посвятил
этому восстанию поэму «Гайдамаки».
[9] Пестель — Павел Иванович Пестель (24 июня [5 июля] 1793, Москва — 13 [25] ию-
ля 1826, Санкт-Петербург) — руководитель Южного общества декабристов. Участво-
вал в Отечественной войне, отличился в Бородинском сражении (1812); был тяжело
ранен и награждён золотой шпагой за храбрость. По выздоровлении поступил в адъю-
танты к графу Витгенштейну. В кампаниях 1813-1814 годов участвовал в сражениях
при Пирне, Дрездене, Кульме, Лейпциге (награжден орденом св. Владимира 4 ст. с
бантом и австрийским Леопольда 3 ст.), отличился при переправе через Рейн
(награжден баденским орденом Карла Фридриха), в боях при Бар-сюр-Об и Труа
(награжден орденом св. Анны 2 ст.), также отмечен прусским орденом «За заслуги».
Участвовал с 1816 года в масонских ложах. Позднее был принят в «Союз спасения»,
составил для него устав, в 1818 году стал членом Коренной управы Союза благоден-
ствия, а в 1821 году, после его самоликвидации возглавил Южное тайное общество.
Вскоре после 14 (28) декабря 1825 г. он был арестован на дороге в Тульчин и после
6-месячного заключения в Петропавловской крепости приговорён к четвертованию,
заменённому повешением, что и было исполнено 13 (25) июля 1826 г.
Каракозов — Дмитрий Владимирович Каракозов (23 октября (4 ноября) 1840, с. Жмаки-
но, Сердобский уезд, Саратовская губерния (ныне Колышлейский район, Пензенской
области) — 3 (15) сентября 1866, Санкт-Петербург) — русский революционер-терро-
рист, совершивший 4 апреля 1866 года одно из неудачных покушений на российского
императора Александра II. Был повешен 3 сентября на Смоленском поле (Васильев-
ский остров) в Санкт-Петербурге, при большом стечении народа. Зарисовку Каракозо-
ва перед казнью оставил присутствовавший на Смоленском поле И. Е. Репин. После
покушения были произведены обыски и аресты некоторых сотрудников либеральных
изданий; журнал «Современник» Некрасова закрыт (несмотря на хвалебные стихи,
написанные поэтом Муравьёву и Комисарову).
Соня — Софья Львовна Перовская (1 (13) сентября 1853, Санкт-Петербург — 3 (15) ап-
реля 1881, Санкт-Петербург) — одна из руководителей «Народной воли», непосред-
ственно руководившая убийством Александра II. Весной 1880 года участвует в подго-
товке покушения на Александра II в Одессе. 1881 год — руководит наблюдательным
отрядом, а после ареста лидера партии А. И. Желябова (гражданского мужа Перовской)
возглавляет дело и доводит его до конца, лично начертив план расстановки метальщи-
ков и взмахом белого платка подав И. И. Гриневицкому сигнал бросить бомбу.
Достоевский — Фёдор Михайлович Достоевский (30 октября [11 ноября] 1821, Москва,
Российская империя — 28 января [9 февраля] 1881, Санкт-Петербург, Российская импе-
рия) — один из самых значительных и известных в мире русских писателей и
мыслителей.
Тарас — Тарас Шевченко (25 февраля (9 марта) 1814, село Моринцы, Киевская губерния
(ныне Черкасская область) — 26 февраля (10 марта) 1861, Санкт-Петербург) — Классик
украинской литературы, академик гравюры Санкт-Петербургской академии художеств (1860).
[10] Иль бич на площади уж отсвистал у вас? Перекликается со стихотворением Некрасова
«Вчерашний день, часу в шестом».
Вчерашний день, часу в шестом,
Зашел я на Сенную;
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистал, играя...
И Музе я сказал: "Гляди!
Сестра твоя родная!"
1848(?)
Источники: Википедия
Вікіпедія (украинская Википедия, перевод)
БСЭ, 1969-1978
Лит.: Колiївщина 1768, К., 1970; Гайдамацький рух на Українi в XVIII ст. Збipник документiв, К., 1970;
«14 квітня — 240 років гайдамацькому руху «Коліївщина» — перевод с украинского языка
http://www.mobus.com/zhitomir/77561.html
Достоевский Федор Михайлович биография на сайте kostyor.ru
http://www.kostyor.ru/biography/?n=100
Тарас Григо́рович Шевченко (9.3.1814 — 10.3.1861) перевод биографии с украинского языка
http://www.nbuv.gov.ua/books/18/stg-bio.html