* * *
…так вымерзнет ветреный день, замолчит
в густеющей мгле заоконной,
что слышно, как мясо шкворчит на печи
за стенкой, и облак бездомный
над крышей ворохается в дыму,
царапаясь боком неровным
о шифер - и цедит тягучее «ммуу»
зарезанной утром коровы.
***
Беспощадного неба зеркальная синь,
полосует дрожащее братство осин,
рвёт сарая трухлявые мышцы.
В нём слепая кобыла томится,
позабывшая силу былую и стать,
растерявшая веру во все чудеса,
как глаза в одночасье погасли.
Доживает. Ест воздуха плесневый хлеб.
Слышит гулкого времени иноходь-бег,
трётся мордой пугливой о ясли -
то ноздрю ей щекочет бессмертья божок,
проторяя дорогу в кобылье ушк'о
чтобы выпрыгнуть.
В ржанье последнем
став ни больше, ни меньше - бессмертьем.
* * *
озябший лес, тропинка через поле
к реке, где ивы в беспокойных снах
постанывают от фантомной боли
в обломанных на паводок ветвях.
дом привалился к берегу и сухо
скоблит на рёбрах застарелый лед,
пытается поймать совиным слухом
шаги дождя,
но снова снег идет.
за ним метель. царапается в сени
стучит в окно, и неуютно так
опять в земле ворочается семя
дитём, уснувшим в зыбке натощак.