Борису (Уменяимянету Этоправопоэта)
Рохелке, буболе, сердце моё,
В платье воздушном "подружка невесты",
Как ты играешь и как ты поёшь,
Как тебе, милая, всё интересно.
Свадьба у нас. Все пришли, кто живой.
Внучка - невеста, и хлопчик хороший.
Хупа, как небо над головой,
Дай ты им, Господи, деток и грошей.
Роза моя жалко не дожила,
Как она нашу малУю любила,
Как у подъезда со школы ждала,
Как хоминташн на праздник лепила.
Зал, как огромная люстра, блестит,
Шварце певица, стройна и упруга,
Вывела с детства знакомый мотив
На середину еврейского круга.
Тысячи лет эта музыка нам
Радость дарила, сулила надежду,
Что не гореть больше нашим домам,
Над молодыми не плакать как прежде.
Рохелке, мамка, иди же танцуй
За руку с папой, туда, в середину.
Прадеду лёгкий оставь поцелуй,
Дай только я наклонюсь и подвинусь.
Ну же, беги, не стесняйся, беги,
Там тебя каждый и знает, и любит.
Туфельки белые не береги,
К свадьбе твоей зейде новые купит.
В старых ногах нет былого огня,
Вены, измученные варикозом.
Первый свой фрейлехс танцуй за меня
И за прабабку свою - бабу Розу.
* * *
Корни у нас на другом берегу,
В старых местечках и общих могилах.
Там никого уже не сберегу,
Там не звучит больше Хава Нагила.
Там, где Бог жизнью меня наградил,
Нет никого, кто когда-то был дорог,
С кем я в еврейскую школу ходил,
С кем танцевал до упаду "Семь-сорок".
Как же мы пели "Бай мир бисту шейн",
Глядя на наших соседских подружек...
Нет никого. Ветер пустоши вьюжит
И заметает могилы. Амейн.
Многие лета, опять и опять,
Счастью своё открывая сердечко,
Будешь ты фрейлехс за нас танцевать,
За недожившее наше местечко.
Это, конечно, случится не вдруг,
Кто-то наденет на палец колечко,
И сыновья твои выйдут на круг
За неубитое наше местечко...
* * *
Будет по-разному - счастье по крохам,
Век станет спрашивать строже и строже.
Пусть тебя ТА оградит и поможет,
После которой ты названа, Рохл.
"В наше тихое местечко
Не свернёт узкоколейка,
И из всех чудес на свете
Есть у нас лишь Рохл-Лейка..."