В объятьях цепких звонкой пустоты
Я тихо тлею, как промокший факел,
Горящий прежде взор уже остыл,
И где бурлила жизнь, осела накипь.
Душа моя – бескрайний водоём,
Но лодка, что в нём плавает, — чужая,
И зеркало на столике моём
Давно уже меня не отражает;
Застыв в молчаньи, словно в янтаре,
Отбросив прочь надежды и сомненья,
Я, как зола в потушенном костре,
Живу своё последнее мгновенье.
Как мрачный жрец Великого Ничто,
Я пуст – и будто даже не был полон,
И всё, что было для меня мечтой,
Ушло, оставив лишь кровавый сполох
На миг. И снова чёрен небосклон,
И снова нет ни боли, ни печали.
Я снова пуст. Быть может, это сон?
Кричу, но небо мне не отвечает,
И в этой вязкой, тягостной тиши
Мне остаётся лишь гадать на пальцах –
Найдётся ль для моей больной души
Хоть уголок, хоть камера, хоть карцер,
Иль станет злом вчерашнее добро?
Как знать... Под сей безмолвною опекой
Сегодня я держу в руке перо,
А завтра сгину в пустоте навеки.