Рассказ
Прекрасный солнечный день в конце сентября. Тёплый, нежный ветерок. Многолюдный, шумный стадион под открытым небом – совершенно прозрачным, где мы взираем на матч между Российскими и Ирландскими регбистами.
Что напоминает мне всё это? Книга Юнга «Психология и алхимия» разложена на коленях, чтобы полистать её в перерывах и поговорить с тобой на эту фантастическую, мистическую тему – тему сновидений.
Ты – в предгриппозном состоянии – такой славный! И я – в послегриппозном – наверно смешная – меня приходится время от времени ловить, чтобы я куда-нибудь не рухнула, оступившись. Вообще замечаю, что становлюсь похожей на тебя – какой-то такой несколько улетающе-рассеянной, ловиворонной…
Ах, да, всё это очень похоже на твой сон, помнишь? – университетские каникулы, хоккей… Только тут вместо хоккея – регби. Что бы это значило?
Волны смеха накатывают, не могу удержаться. Ты сидишь абсолютно неподвижно и серьёзно, будто лом проглотил… Это, впрочем, привычное для тебя состояние, обычное положение жизни вообще – как бы, мол, ни к чему все эти шевеления, телесные столкновения и даже взгляды, все эти никчемушные контакты, ведь от них сплошные проблемы. А ведь эта «жизнь без проблем» и есть твоя большая проблема, и это настолько неестественно, что вызывает во мне какой-то безудержный смех. Как представлю, что бы было с тобой, если бы я, например, накинулась на тебя с объятиями! Вот умора! Ты бы наверно умер на месте! Но ведь ты явно болен, и лечиться тебе нужно именно объятиями! Но никто не сможет помочь тебе, пока ты сам не поймёшь, что все эти шевеления, телесные столкновения и даже взгляды – есть необходимые проявления любви сердца твоего. Или твоё сердце не знает любви? Или ты панически боишься этого чувства? Да, любовь приносит много неудобств человеку, она буквально разрушает привычный покой спящего сознания, освящая своим Светом такие закоулки подсознания, которые пришла пора очистить, исцелить, а это очень болезненный процесс. И всё же путь любви стоит неудобств!!! Но ты не бойся, я тебя не трону. Пусть мой искренний смех поможет тебе хоть чуть-чуть ослабить цепи панического страха, что так сковывает тебя. Поверь, я не насмехаюсь над твоими недостатками, а просто смеюсь над тем слоном, что стоит в комнате. Что я могу сделать со слоном твоего нереального я? Ничего. Остаётся только смеяться.
И вот, ты сидишь абсолютно неподвижно и при каждой волне моего смеха серьёзно спрашиваешь: «Над чем смеёшься?» И я каждый раз плету тебе какую-то сказку-рассказку, например: «О, да ты не представляешь, что будет со всеми моими близкими, друзьями и знакомыми, когда они узнают, что я была на регби! Вот будет хохма! – полное недоумение на лицах! Да мне и самой над собой смешно – при всей моей возвышенности натуры и при таком сложном отношении к мировому коммерческому спорту я вдруг очутилась здесь, на этом стадионе, да ещё в таком радостном расположении духа!»
Да, я, действительно, впервые попала на такое мероприятие. Я и не ожидала, честно говоря, этого от себя! И это так здорово! Буквально открытие – я познала ещё одну частичку себя и невероятно рада этому новому знанию. Я освободилась – именно здесь – на этом стадионе – от мучительной формы гордыни, и во мне произошло преображение: глыба гордыни вдруг распалась на мелкие кусочки, а кусочки превратились в песок, а песок смыло волной радости… Теперь на месте этой глыбы – сверкающая солнечными зайчиками, гладкая, прозрачная поверхность моря… Да, там в глубине таится ещё масса всякого невежества, и оно тоже выйдет однажды на поверхность. Смогу ли я справиться и с этим? И каким образом? Никогда не знаешь способ, с помощью которого можно так легко победить порок (верней, часть порока, доступного сознанию в данный момент). Одно верно – любовь и радость в любом случае помогут отыскать этот способ. Я не знаю, каким образом ты сумел попасть в точку, пригласив меня на регби. Я даже не знаю, каким образом я умудрилась согласиться пойти на этот матч, приняв твоё приглашение. Но глыба гордыни в виде высокомерия и самомнения, в виде всевозможных духовных амбиций, иллюзорного самообмана и тщеславия, в виде разнообразных самооправданий, осуждений, обвинений и критики растаяла, как льдинка в печке.
Как ты умудрился попасть в точку?! И какое же удивительное облегчение ты мне подарил! Ведь этот спортивный вопрос – боль моего сердца. Ты вскрыл эту боль и исцелил меня. Спорт – это ещё одна сфера, за которую стоит помолиться. У меня теперь есть новая тема для размышлений, новая забота, новая работа. И самое главное – ещё одно мучительное противоречие перестало быть для меня противоречием, обрело целостность в моём сознании.
Да, было бы куда естественнее увидеть меня в оперном театре, например, но чтобы на регби… Но именно этот матч помог мне исцелиться. Да и Юнга ты принёс мне совсем неслучайно! И именно на стадионе вытащил книжку тихонько из сумки – с таким полнейшим спокойствием на лице – будто так, между прочим, какая-то «Алхимия» в сумке завалялась…
Ну что я тебе скажу… Ты поступил как истинный мастер-алхимик – ты исцелил больную частичку моего подсознания и изменил моё сознание! Свершилась чудесная алхимия! Кристалл моей души засиял новой очищенной гранью. Поздравляй меня теперь с днём рождения! Но подарки причитаются, конечно же, не мне, а тебе! Сейчас я посоображаю на эту тему. Коль пошла такая алхимия (и книга Юнга тут как раз кстати), значит, надо бы и мне проявить своё мастерство из этой области.
Ирландцы сыграли настолько виртуозно, что невольно вспоминается Томас Мур (Ирландский поэт) и его стихи. Вот и подарю я их тебе, эти великолепные строки Томаса Мура!
Сегодня такое в душе торжество,
Что большего и не хочу;
Ни в море, ни на небе нет ничего,
Что б не было мне по плечу!
Как будто бы снова сквозь зимнюю тьму
Пробилась родная весна,
Когда я был счастлив – бог весть почему –
Влюблён – но не знал, кто она.
Крылато и звонко мгновенья неслись –
Так мчится по скату ручей,
Так птица взмывает в небесную высь,
Пьянея от блеска лучей.
Пусть перья поблёкли и небо давно
Алеет в закатном огне,
Сегодня я счастлив – мне снова дано
Ликуя парить в вышине.
А вот стихотворение к теме нашего недавнего разговора, помнишь? – «Счастье и горе».
Всю жизнь чередуются счастье и горе,
Как шквалы и спады глубинной волны;
Глаза наши, зеркало этого моря,
Блестят, то слезами, то счастьем полны.
Так тесно сплетаются наши волненья,
Что слёзы не высохли – смех уж звенит.
Упасть не успеет слеза сожаленья,
Как новая прихоть её упразднит.
И чашей земною не дам я обета
Черпнуть только счастья иль только ума;
Люблю, когда грусть, вдруг исполнившись света,
Блеснёт прихотливо, как радость сама.
Так Гил, получив роковое заданье,
Отправился с урной искать ручеёк.
В пути увлекло его жизни сиянье –
Обет свой исполнить он так и не смог.
И много нас, тех, кто кристальные воды
Ленился добыть с философских глубин,
А зря растранжирил цветущие годы,
Оставив пустым свой священный кувшин.
Но дайте мне чашу цветенья земного! –
Гирлянды плодов помогает сплести
Тот разум, что зряч к бликам мира живого,
Тот свет на листве, что я смог обрести.
Смотри – и здесь психология и алхимия! Здесь упоминается Гил из Греческой мифологии. Это любимец и оруженосец Геракла. Как-то он отправился к источнику за водой, и его увлекли на дно нимфы источника, воспылавшие любовью к прекрасному юноше. Вообще мифология очень психологична, в ней дано множество ключей к психологии нашей души, ведь все эти истории – записи нашего прошлого, которые живут в нас и болят по сей день. Мы до сих пор носим в себе эту боль и Лемурии, и Атлантиды – всех тех бед, что накликали на себя сами. И психологи неслучайно обращаются к мифологии, чтобы разобраться в психологии человека. Ну а поэты и писатели такого уровня, как Томас Мур, являются истинными психологами и алхимиками.
Ну и самое, пожалуй, подарочное для тебя стихотворение Томаса Мура – «Трилистник»! Это, собственно, даже не стихотворение, а песня. Интересно то, что зелёный клевер является символом Ирландии, где его называют трилистником. И он же – символ теста твоей Рыбьей любви в этом воплощении, аспекта видения, беспорочного понятия. Вот такое маленькое исцеляющее чудо, которое помогает видеть истинную красоту за внешним проявлением.
Среди дубрав,
Медовых трав
Любовь и Честь гуляли,
И фея Мысль
Метнула ввысь
Сто стрел, что воссияли.
Нежней цветка
Три лепестка
Взросли, росой одеты,
В следах богов,
В прохладе мхов
Они – как самоцветы.
О добрый Трилистник, зелёный клевер!
Певцом воспет,
Вождям завет,
Ирландский дикий клевер!
И молит Честь:
«Цветов не счесть,
ко мне с зарёй идущих!»
Любовь в ответ:
«Со мной их свет,
В моих лугах цветущих».
Но листьев смысл
Постигла Мысль:
«Пусть лист с листом сольётся!
Вовек хранить
Святую нить
Пусть наш союз клянётся!»
О добрый Трилистник, зелёный клевер!
Певцом воспет,
Вождям завет,
Ирландский дикий клевер!
Тропа одна,
И цель ясна
Для всех троих отныне.
Где май цветёт,
Там Мысль найдёт
Наряд небесно-синий.
Среди шипов
Ростки цветов
Таят Любви предвестье.
Победный шаг,
Свободы стяг
Пусть будет верен Чести!
О добрый Трилистник, зелёный клевер!
Певцом воспет,
Вождям завет,
Ирландский дикий клевер!
В этом стихотворении Томас Мур приводит легенду, согласно которой святой Патрик объясняет Ирландцам значение Троицы, показывая им клевер. Надо же, каким замечательным образом всё перекликается и переплетается в жизни! Вот тебе и регби!
А что же мы находим в книге Юнга по поводу наших сегодняшних чудесных превращений?
««Внутри тела человека скрываются несколько метафизических субстанций, известных немногим, которые не нуждаются в лекарствах, ибо представляют собой подлинные лекарства. Это лекарство имеет тройственную природу: метафизическую, физическую и моральную (т.е. психологическую). Поэтому внимательный читатель заключит, что некто может переходить из метафизического состояния в физическое с помощью философской процедуры». Так говорит Дорн. Это лекарство есть тайная субстанция, которую везде определяют как истина:
В объектах природы есть некая истина, непостижимая внешним зрением, но постигаемая лишь разумом, и именно это испытывали философы, и установили, что её достоинства таковы, что творят чудеса.
В этой истине содержится всё искусство освобождения духа из его оков, таким же образом ум может быть освобождён (морально) от тела.
Как вера творит чудеса в человеке, так эта сила истины вызывает их в материи. Эта истина есть высшая власть и неприступная крепость, где лежит скрытым философский камень.
Изучая творения философов, человек приобретает необходимое для достижения этого камня мастерство. И наоборот, камень и есть человек. Так Дорн призывает: «Преобразуйте себя из мёртвых камней в живые философские камни!» Так он в самом явном виде выражает идентичность чего-то в человеке чему-то, заключённому в материи.
Бероальд де Сервиль говорит: «Если кто-нибудь надеется однажды изменить каплю смолы, и с помощью давления выделить из неё чистую слезу, пусть ведёт себя осторожно, и он вскоре увидит, как под мягким воздействием огня из философской материи выделяется подобная субстанция; как только её фиолетовая тьма выделяется во второй раз, начинает колебаться вокруг неё, как если бы была цветком или блеском жемчужины, или чем-то похожим на драгоценный камень, и это продолжается до тех пор, пока не будет достигнута чистая белизна, способная покрыть себя благородством прекрасных рубинов, или вечных камней, которые и есть подлинный огонь души и свет философов».
Теперь совершенно ясно, что с самого начала алхимия имела два лица: одно, обращённое к практической химической работе в лаборатории, и другое, обращённое к психическим процессам, частично осознаваемым, а частично неосознанно проецируемым и наблюдаемым в различных трансформациях вещества.
Начало делания не требует больших усилий, достаточно лишь приступить к нему со «свободным и чистым умом», как говорится в одном тексте. Но должно соблюдаться одно важное правило: «Ум должен быть в гармонии с деланием», а делание – превыше всего. Другие тексты говорят, что для того, чтобы кто-то смог достичь «золотого понимания», необходимо держать ум и душу широко открытыми, чтобы наблюдать и размышлять, используя внутренний свет, которым Господь озарил природу и наши души изначально.
Альфидиус говорит: «Знай, что ты не можешь овладеть сей наукой до того, как ты очистишь свой ум перед Богом, так, что удалишь всё неправое из сердца». Согласно Aurora, сокровищница герметической мудрости покоится на твёрдом основании четырнадцати главных добродетелей: здоровья, смирения, святости, целомудрия, добродетели, победы, веры, надежды, милосердия, доброты, терпения, умеренности, духовной дисциплины или согласия, и послушания. Псевдо-Фома, автор этого сочинения, цитирует: «Рассей ужасную тьму нашего разума (т.е. преврати всё чёрное в белое)».
Другой исконный авторитет – Гебер требует наличия следующих психологических и характерологических черт у мастера: у него должен быть очень острый ум и соответствующие знания металлов и минералов. Но ум его не может быть грубым и малоподвижным, он не должен быть ни жадным и скупым, ни колебаться, ни медлить; он не может быть поспешным или суетным. Наоборот, он должен быть твёрд в достижении цели, упорен, терпелив, мягок, настойчив и благонастроен.
Автор Rosarium продолжает, что тот, кто надеется быть посвящённым в искусство и мудрость, не должен быть надменным, но благоговейным, прямым, обладать глубокими знаниями, человечным, с приятным выражением лица и хорошим характером. Он говорит: «Сын мой, более всего я заклинаю тебя почитать Господа, который ведает, каков образ человека в сем искусстве и несущем помощь в том одиночестве, в котором ты будешь пребывать».
Особо поучительно введение в искусство, данное Морьеном Калиду: «То, что вы ищите так долго, не может быть найдено с помощью силы или страсти. Это может быть достигнуто лишь терпением и смирением, через подлинную любовь. Так Бог дарит сию чудесную и безупречную науку своим верным слугам, а именно тем из них, которым он разрешил извлекать её из естественной природы вещей… (Последующие замечания относятся к передаче науки ученикам по наследству). И не избраны удержать что-либо не те, коих не избрал Господь и не даровал им силу, а те, кто сами не могут более направить свой разум к цели, указанной Богом. Так как Бог обогащает тех своих слуг, которых он намеренно избрал, поскольку они видят божественное искусство, скрытое от людей, и они постигают его. Это искусство таково, что уводит мастера от страданий мира сего, и ведёт к знанию доброго будущего».
Когда султан спросил Морьена, почему он жил в горах и пустыне, а не в келье отшельника, он ответил: «Я не сомневаюсь, что в отшельничестве или в братстве я могу найти великое отдохновение, а утомительную работу – в горах и пустыне, но ничего не пожнёт тот, кто не сеет… Чрезвычайно узок путь к миру, и сможет войти только тот, кто познал страдание души».
Здесь имеется в виду не общее образование, а божественное искусство и своё делание.
Михаель Майер выражает подобное же настроение: «В нашей химии есть некая славная субстанция, сначала претерпевающая несчастье с уксусом, но в конце радующаяся. Поэтому я надеялся, что нечто подобное случится и со мной, что я потерплю страдания, горе и усталость в начале, но в конце проблеснёт удовольствие и придут более приятные вещи.
Наша химия вовлекает мастера в размышления о небесной благодати, и кто посвящён Богом в сии тайны, гонит прочь все незначительные заботы о пропитании и одежде, и чувствует себя заново рождённым».
Тяжесть и горе, на которые наталкиваются в начале работы совпадают с «ужасающей тьмой нашего разума», о которой говорит Aurora, и это есть в точности «страдание души», упоминаемое Морьеном. Термин, который он использует для характеристики позиции адептов – «совершенная любовь» – выражает чрезвычайную преданность работе. И тогда мы должны представлять адепта древности за работой в состоянии необычной концентрации, с действительно религиозным пылом. Такая преданность в процессе страстного поиска, естественно, служит проекции ценностей и смыслов в объект всего этого напряжённого исследования и наполняет его формами и образами, имеющими своё происхождение в бессознательном самого исследователя.
Процесс делания, конечно же, не обходится без медитации и воображения.
Руланд определяет: «Слово медитация употребляется, когда у человека происходит внутренний диалог с кем-то невидимым. С Богом, если Он откликается, с самим собой или с добрым ангелом». Психологи хорошо знакомы с таким «внутренним диалогом»; это часть техники, необходимая для достижения связи с бессознательным. Определение Руланда, несомненно, доказывает, что когда алхимики говорят о медитации, они имеют в виду не просто размышление, но именно внутренний диалог, живое общение с голосом «другого» в себе, т.е. с голосом бессознательного. «И всё происходит из Единого через медитацию Единого» должно быть понято в алхимическом смысле как созидающий диалог, посредством которого вещи переходят из бессознательного в активное состояние. Так, мы читаем в трактате Филалета: «Превыше всего то чудо, что наш камень, хотя уже совершенный и годный к созданию совершенной тинктуры, добровольно смиряет себя снова, и, помимо всех манипуляций, медитирует новую возгонку (изменчивость)». Несколько ниже мы открываем несколько строчек, касающихся «медитирования возгонки», где говорится: «С его согласия он должен быть расплавлен… и по Божьему повелению должен будет наделён духом, который воспарит и возьмёт камень с собой». Опять же «медитация» означает, что с помощью диалога с Богом дух ещё более воплощается в камень, т.е. тот становится ещё более возносящимся или сублимированным. Кунрат говорит то же самое: «Поэтому изучай, медитируй, трудись, работай, вари… и очистительный поток омоет тебя, тот, что исходит из Сердца Сына Великого Мира, Воды коего Сын Великого Мира изливает из своего Тела и Сердца, что есть для нас Истина и Подлинная Вода Жизни».»
Вот такая алхимия!
А истинный алхимик – тот, кто сам, двигаясь вперёд и вверх, сбрасывая ветхие одежды низшего я, очищая и освобождая кристалл своего духа, исцеляя и воспитывая свою душу, ещё и другим людям помогает исцелиться, измениться, засиять – добыть тот самый философский камень Духа и Воду Жизни с философских глубин, о чём говорят нам знаменитые древние алхимики и Томас Мур. Вот истинное делание – открыться, удалить из сердца всё неправое и исцелить всё вокруг потоком любви.
Любой процесс творения – это процесс любви. Поток любви надо пропустить через открытое сердце и выплеснуть наружу в мир формы. Вот алхимическое делание – использовать во благо поток Божественной любви. Чем большего мастерства отдачи ты будешь достигать, тем больший поток любви на тебя будет изливаться. Все великие поэты, писатели, художники, музыканты потому и стали великими, что умели использовать во благо поток Божественной любви.
А не пригласить ли и мне тебя куда-нибудь? Например, в магазин с тканями… Да-да! – чтобы подобрать тот самый матерьяльчик к глазкам! Или ещё смешнее – на какую-нибудь выставку-продажу шляп! – помнишь мой рассказ «Экзамен на мужа»? Да нет, не пугайся, это не будет экзамен на мужа, но будет экзамен на друга, если хочешь. Как тебе такая алхимия? Может быть, и твоя душа освободится от какой-нибудь психологической тяжести, когда ты попадёшь в такую несвойственную для тебя обстановку, как я – на регби? И тогда ты познаешь истинную нежность, которую не стоит держать закупоренной внутри себя под страхом смерти, а стоит излить в мир формы, иначе она так и останется непознанной и нереализованной. Жизнь ожидает твоего нежного прикосновения! Жизнь ожидает свершения чудес!
Пусть засияет твой кристалл
в кромешной тьме ночной.
Свершится чудо волшебства –
дверь сердца лишь открой!
23-24.09.2002 (Это событие произошло 21.09.2002)