Она всегда по краешку ходила,
Чуть-чуть касаясь жаркого огня,
И никому не говорила «Милый!»,
Надеждой и желанием маня.
А журавлики все улетели,
Им на смену примчались метели,
Не случилось дурмана в апреле,
Жизнь закончилось горечью слёз.
Бесконечно под сенью акаций
Так хотелось шутить и смеяться,
С кем-то сладко в ночи обниматься,
Но сковал уже чувства мороз.
Её хватали за руки поэты,
И обещали сказочные дали,
Её сажали в лёгкие кареты,
Любовным покрывалом одевали.
Но журавлики все улетели,
Им на смену примчались метели,
Не случилось дурмана в апреле,
Жизнь закончилось горечью слёз.
Бесконечно под сенью акаций
Так хотелось шутить и смеяться,
С кем-то сладко в ночи обниматься,
Но сковал уже чувства мороз.
Меня к ней тянет жалостью желаний,
Она волнует красотой увядшей.
И медленным безумьем сердце ранит
Не женщина, а бедный ангел падший.
Пусть журавлики все улетели,
Им на смену примчались метели,
Не случилось дурмана в апреле,
Жизнь закончилась горечью слёз,
Бесконечно под сенью акаций
Кто-то будет шутить и смеяться,
И любить, и в ночи обниматься
До того, как ударит мороз.
Р.Маргулис