Оттрубил солдат Иван
Службу без тяжёлых ран.
Получил за все старанья
Три гроша на пропитанье.
Вышел за военный пост
И шагает через мост.
Весел, на щеках румянец,
За плечами новый ранец.
Никуда он не спешит.
Зычно марш себе басит.
Осмотрелся – дело ладно:
Не жара и не прохладно.
Так и брёл он не спеша,
А в кармане три гроша.
Впереди видна церквушка,
Возле паперти – старушка.
Думает Иван: « Ну что ж,
Не подать ли медный грош,
Две иль три монеты будет.
Мне намного не убудет».
Так подумал наш Иван,
Опустив ладонь в карман.
Бабка поблагодарила,
Ваню раз перекрестила.
Дальше наш солдат идёт,
Басом марш себе поёт.
Снова впереди церквушка,
Снова нищая старушка.
Со своею добротой
Отдал Ваня грош второй.
И берёзы вдоль ограды
Будто Ване тоже рады,
Машут ветками ему,
Словно брату своему.
За деревней у овражка
Нищая сидит монашка.
Разве мимо так пройдёшь?
Отдал Ваня третий грош,
От убытка не страдая.
Где тут разница большая
Для достатка твоего.
Три гроша иль ничего?..
Облака плывут, белесы.
Наш солдат подходит к лесу.
Воздух свеж и воздух чист.
Падает кленовый лист,
Колыхаясь так занятно.
Очень Ване тут приятно,
И шаги его легки,
В ранце лишь одни портки.
Впереди светла опушка.
Глядь – опять сидит старушка
На дубовом старом пне,
Что-то шепчет в полусне.
Поглядела на солдата
И сказала хитровато:
«Здравствуй, не тужи. Иван,
Что без денег твой карман.
Ты достоин процветанья,
Загадай мне три желанья.
Не стесняйся, говори,
Загадай желанья три».
Почесал Иван в затылке
И расплылся весь в ухмылке:
«Я хотел бы, чтоб вполне
Бог был милостив ко мне…
Да ещё хочу, чтоб ранец
Не терял бы лоск и глянец,
То есть чтоб со всех сторон
Никогда б не стёрся он.
И последнее желанье –
С моего чтоб указанья
Всё, чему я дам наказ
В ранец перешло б тотчас».
Подмигнул Иван игриво
И раскланялся учтиво.
Топнул нищенки башмак.
«Хорошо! Да будет так!
Божие благословенье
И моё благоволенье!
Всё получишь ты сполна»,-
Веско молвила она.
Рядом у большого клёна
В этот миг качнулась крона,
Будто мудрый старый клён
Отдал нищенке поклон.
Ваня с бабушкой простился,
Дальше по лесу пустился.
Никуда он не спешит,
Бодро марш себе басит.
«Ух какая заварушка.
Чай кудесница старушка,-
Так подумал наш Иван,-
То обман иль не обман?-
В сердце любопытства пламень.-
Взять хотя бы этот камень.
Ап!» И правда, камень – прыг –
В ранце оказался вмиг.
«Право, с этим чудо-ранцем
Я не буду оборванцем»,-
Так подумал наш солдат,
Чудодейству очень рад.
Хочется поесть, однако.
Чу! Залаяла собака.
Деревенька. Косогор.
Виден постоялый двор.
Вот в избу Иван шагает,
Грустно голову склоняет.
С кухни запах гуляша,
Но в кармане ни гроша.
Повариха с пышным телом
Теребит горшки умело.
Проглотил слюну солдат,
У него голодный взгляд.
К поварихе он подходит,
Жалобную речь заводит:
«Угости меня, сестра,
Ничего не ел с утра.
Хоть какому бы остатку
Очень буду рад с устатку,
Пуст, как ветер, мой карман»,-
Говорил солдат Иван.
Повариха тут зевнула,
На солдата не взглянула.
«У меня остатков нет,-
Говорит она в ответ,-
Жди-ка что хозяин скажет,
Может, он тебя уважит».
Но хозяин, бородат.
Отвечает:»Нет, солдат,
Убирайся, ради бога,
Слишком вас, неймущих, много.
Нет излишков у меня,
Кышь отсюда, солдатня».
А при этом сам монеты
Разложил, как самоцветы,
И любуется на них,
Как на девицу жених.
Ваню тут взяла обида,
Не подав, однако, вида,
Восвояси он ушёл.
Ап! А ранец уж тяжёл.
Вы наверно догадались,
В нём монеты оказались
Со стола того скупца,
Слишком жадного купца.
Понемногу вечерело,
Солнце тихо розовело.
Недалече за горой
Виден город небольшой.
Хочется еды скорее,
Зашагал Иван смелее.
Наконец, вошёл в трактир,
Отряхая свой мундир.
«Эй, любезная хозяйка,
Мне похлёбку наливай-ка,
Для харчей пришла пора,
Ничего не ел с утра».-
Возгласил Иван с порога.
На него взглянули строго.
«Коль сумеешь заплатить,
Будешь есть и будешь пить,-
Отвечала, шмыгнув носом,
Баба с лаковым подносом,-
Если нет, не обессудь –
Дальше свой продолжишь путь».
Лишь монета заблестела,
Баба сразу подобрела:
«Вот пожалуйте сюда,
Рады гостю мы всегда».
Подмигнул Иван невинно
И присел за столик чинно.
Окорок ему несут
И хозяин тут как тут
С розовым графином водки
Да большим куском селёдки.
Ваня выпил, закусил
И хозяина спросил:
Нет ли комнатки свободной,
Для ночлега мне удобной?»
Слышит он такой ответ:
«Не скажу ни да ни нет.
Комната одна свободна,
Только будет ли пригодна?
Кто бы там ни ночевал.
До рассвета умирал.
Все же комнаты другие
На сегодня не пустые».
Стукнул Ваня кулаком:
«Это то что мы займём!
Любопытно мне до смерти,
Может, там гуляют черти?2
Медный ключ Иван берёт,
В тёмный коридор идёт.
С виду комната простая,
Печка круглая, большая.
Паутина на стене,
Занавески на окне.
Ваня всё из ранца вынул,
С плеч мундир потёртый скинул,
Ранец положил на стул,
После глубоко зевнул,
Запалил четыре свечки,
Лёг на койку возле печки,
Начал думать да гадать,
Что ему от ночи ждать.
Много времени иль мало
С той минуты пробежало,
Вдруг раздался в печке звук,
То ли шорох то ли стук.
Ваня спящим притворился,
Неподвижно затаился,
Веки приоткрыл чуть-чуть.
Стук сильнее. Вдруг, о жуть!
Вылезает чёрт лохматый,
Горбоносый и рогатый
С длинной чёрной бородой,
А за ним и чёрт другой.
Подобрались к изголовью,
А глаза налиты кровью.
Долго ждать Иван не стал,
Еле слышно прошептал:
«Ну смотрите, голодранцы,
Ап!» И оба чёрта в ранце.
Трепыхаются, пыхтят,
Тщетно вылезти хотят.
Ваня сразу к ним с вопросом:
«Эй, друзья с горбатым носом,
Что такое, господа,
Для чего пришли сюда?»
Черти правду не скрывали,
Всё как было, рассказали.
Голос в ранце говорит:
«Там под печкой клад зарыт –
Золото в огромном чане,
Наше дело - быть в охране,
Больше нечего сказать».
«Ну тогда давайте спать».-
Ваня лёг под одеяло,
Как ни в чём и не бывало,
И раздался скоро храп,
А из ранца лёгкий сап.
Поутру седой хозяин,
Ожиданием измаен,
Робко подошёл к дверям,
К худшим уж готов вестям.
Постучался:»Эй, служивый,
Живы мы иль мы не живы?»-
Вани бас ему в ответ:
«Ничего худого нет.
Надоела. Правда, муха.
Разлеталась возле уха».
Ваня свой надел мундир,
Просыпается трактир.
Шли на завтрак постояльцы,
Ели и мясцо и сальце.
Ни один о том не знал,
Как Иван чертей унял.
За оконцем солнца блики,
Скрип телеги, чьи-то крики.
Наш солдат, поев харчей,
Начал со таких речей:
«Ранец мой давно не мыли
В нём скопилось много пыли.
Мне бы тройку молодцов,
Крепкогрудых удальцов,
Но не слабосильных пьяниц.
Пусть возьмут у печки ранец,
В кузнецу его снесут
И кувалдами там бьют.
Хоть хозяин подивился.
В кузницу тотчас пустился,
Вызвал тройку силачей
С русской шириной плечей.
Ранец парни ухватили,
Еле-еле дотащили
И давай по коже бить,
Со всего плеча лупить.
В кузнице раздался грохот,
А потом как будто хохот,
А затем гудящий звон
И глухой тяжёлый стон.
Парни бьют и бьют, а ранец
Не теряет лоск и глянец.
Это, братцы, не пустяк.
Наконец, Иван дал знак.
Чтобы парни прекратили,
Те кувалды опустили
В мыле красные стоят,
Ничего не говорят,
Пот платками утирая,
Ишь диковина какая!
Ранец Ваня в руки взял,
Сильно ранец полегчал.
Ваня, щедро расплатившись,
И с хозяином простившись,
Бороду щипнул свою
И отправился к ручью.
Ношу с плеч Иван снимает,
Крышку ранца отпирает.
Сунул руку да извлёк
Темно-серый порошок.
Побросал скорее в воду
Нечеститвую породу,
Лёг на землю отдохнуть
И осмыслить жизни суть.
Вдалеке осиротело
Туча чёрная висела.
В ней ни грома ни дождя.
А немного погодя
Солнце вышло из-за тучи,
Осветило лес дремучий.
Ну а как же наш солдат?
Из-под печки вынув клад,
Он купил себе усадьбу,
А потом сыграл и свадьбу.
Я на том гуляньи был.
Мёд, вино и пиво пил.
Много по усам стекало,
В рот ни капли не попало.
Тут истории конец,
А кто слушал, молодец.