I
О, ангел мой! О, если б был мудрее,
Тогда упрямством я бы пренебрёг,
Тогда б сказал, что нет тебя милее,
И чувства наши, может быть, сберёг.
О, ангел мой! Я помню всё до боли,
До вздохов, слов, до жестов рук твоих,
До слёз, – насыпанной на рану соли, –
До тайных мест, в душе моей, глухих.
О, ангел мой! Нас рассудило время,
И, если счастлива, я сердцем рад.
Но прорастает каждый день, как семя,
В душе моей твой отрешённый взгляд.
О, ангел мой! Теперь я знаю точно,
Что, потеряв, вновь трудно обрести.
Но образ твой ко мне привязан прочно
Все годы не прощённого «прости».
II
О, ангел мой! Твоя улыбка
В меня проникла навсегда.
Но счастье ведь порою зыбко,
И кроется за ним беда.
Твоё письмо, как в сердце рана,
Нежданным было для меня.
С чьего-то мерзкого обмана
Ты обвиняла, не виня.
Писала ты всё напрямую,
Что вместе нам не по пути,
Что полюблю совсем другую…
Твой нож был наречён: «Прости».
Во мне, как инструмент ударный,
Звучала осень невпопад,
А кто-то мерзкий и коварный
Разрыву был, конечно, рад.
Оно осталось без ответа:
Моё письмо, в твоих слезах.
Любви прекрасная планета
Сгорала прямо на глазах.
III
Любви прекрасная планета –
Её я знаю, был я там.
На ней смеются до рассвета,
Там на двоих всё пополам.
Там делят радости и горе,
И светлых лиц людских не счесть.
Там по колено даже море,
Когда есть ставка – милой честь.
Там детский хохот сплошь и рядом,
И счастьем светятся глаза.
Там убивают только взглядом,
И только радости слеза.
Там воскрешают поцелуем,
И смерть там вовсе не страшна.
Там каждый день любовь ликует,
И на душе всегда весна.
Но есть ещё на свете где-то
Приют, где многим жить дано –
Любви несчастная планета,
Куда попасть мне суждено.
Там верховодит ревность злая,
И зависть бродит где-то там.
И там любовь совсем иная:
Всё одному, не пополам.
Там суицид стреляет метко
Во избежание проблем,
Для счастья там – с замками клетка,
И каждый ходит, глух и нем.
Там с сумасшествием на грани,
И всех отвергнутых не счесть.
Там нет любви, там поле брани,
И каждым движет только месть.
И люди там совсем другими
Становятся на фоне зла.
Но как прожить мне рядом с ними,
Чтоб совесть чистою была?
IV
Понедельник. Второе апреля.
День рожденья. И ты меня ждёшь.
И ушла за неделей неделя,
Думал я: что ушло – не вернёшь.
Чем измерить ушедшее? Болью,
Что в висках завывала навзрыд,
Или мне уготованной ролью,
В коей буду тобою забыт.
Может, метрами нашей разлуки,
Что прорыты в анналах души,
Или литрами выпитой муки,
Что меняли порой на гроши.
День рожденья. Второе апреля.
На распутье. В раздоре с собой.
Слышал сердцем я голос свирели,
Молоток ощущал головой.
И обида, такая смешная,
Отпускать не хотела меня.
Воронья беспросветная стая
Ворожила, кружа и маня.
В предсказании злого пророка
Видел я, ощущая беду,
Что паду я к престолу порока
В исступлении или бреду.
День рожденья. Второе апреля.
Дождь в лицо, пешеходы и ты.
А афиши так грустно смотрели
В полушаге совсем от беды.
Милый ангел, я ждал этой встречи
И готов был идти за тобой.
Если б ревность жила, не переча,
Я б не делал ошибок порой.
Ослеплён был внезапной напастью,
Видя радость и счастье в глазах,
Я, пропитанный ревностной властью,
Тяжкий груз ощутил на плечах.
Понедельник. Второе апреля.
Дождь и слёзы кричат о любви.
Нервы в струнки, почти на пределе,
Прикоснись, хоть легонько, порви.
«Подожди, я хочу быть с тобою», –
Сердце всё понимало сполна.
Только как же мне быть с головою,
Если в разуме, знаю, вина.
Был растерян твой взгляд отрешённый.
«Я ведь рядом, не плачь, не грусти».
Но внезапно кинжал закалённый
Я метнул в твоё сердце: «Прости».
День?.. Второе? А месяц? Апреля?
Вороньё, пешеходы… Она?
И мечты, что ещё не сгорели,
Дождь и слёзы… Я пьян без вина.
И сознанье пришло постепенно.
Где она? Я не помню. Где я?
Я убил дорогое мгновенно.
Рядом были, как прежде, друзья.
Что случилось? А сердце рыдало.
А рассудок, как враг, а не друг.
Это было всего лишь начало
Всех печалей, страданий и мук.
Понедельник. Второе апреля.
День рожденья. Как будто во сне.
Пусть пройдёт за неделей неделя,
Год за годом, ты будешь во мне.
V *
Этот призрак-король,**отыскать не сумевший тот храм,
Где живёт Красота, и убивший полжизни на это,
Он на море тонул, видел сказочный лес, по горам
Он бродил, за мечтою, пленённый, носился по свету.
И я тоже искал, так как слышал о храме молву.
Образ женщины в красном*** витал каждый день предо мною.
И обитель твою я случайно нашёл наяву
И открыл в неё дверь, весь пленённый твоей красотою.
Я стоял на ступенях, не смея войти в твою дверь,
Как король, что, возможно, нашёл на пороге к бессмертью
Тот единственный храм, испытав столько бед и потерь,
Что в погоню за счастьем влечён был судьбы круговертью.
Ты с любовью впустила меня в удивительный храм,
Где понять нам дано, на какие безумства готовы
Ради той Красоты, что к неведомым манит мирам
Или сердце сжигает, иль нас заключает в оковы.
Только призрак-король, ослеплённый на миг Красотой,
Вдруг метнулся за ней… или, может, лукавым драконом?****
Он пожертвовал всем, не нашёл даже в смерти покой,
Всё искал и искал, не земным подчиняясь законам.
Можно жизнь всю прожить, но не сможешь найти этот храм,
Где живёт Красота, если сердце любовь не направит.
Я входил в этот храм, но тогда я не думал, что там
Могут судьбы вершиться, и всем лишь мгновение правит.
VI
Был нежданным твой отъезд.
Лето плакало дождями…
И тоска нещадно ест
С одиночеством ночами.
Может быть, когда-нибудь
Я забуду наши страсти,
Но пока не дышит грудь,
Не в моей всё это власти.
Говорят, что время – врач.
Окунаясь в жизнь, как в слякоть,
Я б сказал: оно – палач.
Сердцу хочется заплакать.
И наступит осень вновь
С пожелтевшим словом «лето»,
Но не сможет дать любовь
Долгожданного ответа.
А потом придёт зима
С белой краской на просторы,
И наденет все дома
В белоснежные уборы.
Растоплю дровами печь,
К огоньку придвинусь ближе,
Заведу с котом я речь
Обо всех мышах на крыше.
И мурлыка хитрый кот
Гордо прыгнет на колени,
Тихо песню пропоёт
И зевнёт от праздной лени.
А потом придёт весна
С вечной музыкой капели,
Но мелодия сполна
Будет грустной, в самом деле.
Не успеет снег весна
Унести по рекам бурным,
Как запляшет у окна
Лето солнышком пурпурным.
Так пройдёт за годом год,
Будет день на день похожим.
Стану жить я без забот.
Ты совсем ушла? Ну, что же.
Буду я дружить с другой,
Полюблю её, возможно.
На тебя махну рукой,
Это ведь не очень сложно.
И завертит, как метель,
Мной судьба, с пути сбивая.
Но звезда на небе – цель,
Что к себе зовёт, сияя.
VII
Твой приезд был внезапным, два года спустя.
Если б верил тогда, что закончатся беды,
Я б в атаку пошёл, и тебя бы, шутя,
Я б пленил под фанфары гремящей победы.
Если б сердце горело, и был бы умней,
Я б отбросил условности в знак примиренья,
Я б сражался за каждый из прожитых дней
Без тебя. Я бы всех победил, без сомненья.
Но я веру утратил, сменив на тоску,
Сердце тоже моё лишь дымилось углями.
Я стоял обречённый, приставив к виску
Всю ту боль, что копилась в разлуке ночами.
Я дрожал от бессилия всё изменить,
Я метался в порыве душевной невзгоды,
Но за все прегрешения надо платить,
Даже если изменят сознание годы.
Вот в пруду утонула немая луна,
Вот немые глаза твоего осужденья.
И любви, и печали в них было сполна,
Но, казалось, что больше всего – отчужденья.
Как нельзя в одну воду два раза ступить,
Даже, если на это желание страстно,
Так нельзя всё ушедшее вновь возвратить.
Только памяти это, наверно, подвластно.
VIII
Я был в раздоре сам с собой
И убегал, как от погони,
И фото, – милый образ твой, –
Я согревал в своей ладони.
И убежать бы от себя,
Томящихся в неволе мыслей
Хотел бы я, но без тебя
Я жизни, в общем-то, не смыслил.
Я знал, что время отвлечёт
И мысли выпустит на волю.
Но вылечит иль, всё ж, убьёт?
В конце узнаем нашу долю.
Я не желал, но образ твой
Меня преследовал повсюду.
Но и в объятиях другой
Я с ней наедине не буду.
И я пойду искать покой
Иль окунусь в земные страсти.
Я буду отдыхать душой
Иль задохнусь в пороке сласти.
Я обрету иную суть,
Пройдя все муки и страданья,
И встану я на новый путь,
Собрав обломки осознанья.
IX
И каждый год я вспоминаю день,
Когда апрель едва откроет двери,
И сердцем ощущаю боль потери,
А головой – внезапную мигрень.
И я гадаю, где ты в этот час,
И чьи ты принимаешь поздравленья.
Весна, апрель, второе, День рожденья…
Тебе желал я счастья столько раз.
И вот тогда в своих анналах след
Безумства нашего и расставанья
Отыщет память, и воспоминанья
Нахлынут с горечью прошедших лет.
И память, словно лезвием ножа,
Так полоснёт по сердцу – станет больно.
Возникнет в мыслях образ твой невольно
На миг и испарится, чуть дрожа.
Но боль уйдёт, а память, как назло,
Начнёт спонтанно ворошить былое…
И грустно будет знать, что не открою
Я дверь в твой храм, где от любви тепло.
* Эта часть написана под впечатлением и по мотивам сказки «Король-призрак», прочитанной мною когда-то в каком-то журнале издания конца ХIХ в. или начала ХХ в.
** Король – персонаж сказки. В роковую минуту битвы он слез с лошади, чтобы напиться из ручья, и увидел женщину в красном. Она велела ему идти, и он пошёл за ней…
*** Женщина в красном – это сама Красота.
**** Лукавый дракон – это тот же змей-искуситель. По сюжету сказки он принимал разные обличья, соблазнял короля разными соблазнами, чтобы тот потерял след Красоты на земле.