Мне снится опять странный замок без крыши
И крики без дела снующих там птиц
Ноздрями воронок земля еле дышит
Средь мелом очерченных зыбких границ.
Я путник усталый, присесть бы, напиться,
И слово услышать, что греет до слез
Но вынужден снова куда-то стремиться
Под невыносимый скрип черных колес.
А замок такой-словно тянет магнитом
И хлопают ставни, и ливень сечет
В тумане пропасть так легко ядовитом
Нет смысла на небо смотреть, звездочет!
Вхожу! Позабыв, что нет крыши у замка
И вижу - сплетение тысячи рук
А в центре - одетая в перья вьетнамка
Глаза открывает, и мне: - Милый друг!
Ты, видно, устал. Проходи, мы так рады!
Отведай отвар вислобрюхой свиньи.
И соусом рыбьим убей в теле яды
Свой разум очисть соком из спорыньи.
А после, насытившись мышью летучей,
Скорей проглоти сердце рыбозмеи!
И станешь тогда самых гор крутых круче!
Взлетев с ненавистной своей колеи...
Полтысячи ртов, округлясь, загудели.
И птицы кипучей, пернатой рекой
Сквозь зубы рванув, понеслись, загалдели.
Я обмер, глаза прикрывая рукой.
Да мне бы пропасть! Просочиться сквозь камни,
О, замок проклятый! Погибель моя...
Как в опере зрители, хлопали ставни,
На бис вызывая того, кого я
Еще не видал...И не дай Бог такого...
Лишь птицы исчезли, вьетнамка ушла
И руки ко мне из тумана густого
Все тянутся...тянутся...Словно юла
Верчусь, все быстрей и быстрей! Ускоряюсь!
Так жарко, наверное, только в аду.
И вот от земли я уже отрываюсь!
И сам излучаю не страх, но беду.
Я вихрь, я торнадо! Их руки, как ветки,
Ломаются. Замок уже подо мной!
Руины его в этой лунной подсветке
Притягивают красотой неземной.
...Когда-то здесь был странный замок без крыши.
И птицы летали, не вившие гнезд.
Закончился сон, мы не помним, но слышим
Лишь слово, что нас согревало до слез.