Привычна преданность зерна,
что порывается вновь к сини,
изломаных боится линий,
но отрекается от сна.
Как мало тайны на равнине,
но может вскорости весна,
скупою нежностью сполна,
вдруг оживит живое в глине.
Я без сомнения дождусь,
когда росток прогонит грусть,
даря мне трещины в асфальте,
Крича средь радостных берёз,
как мальчуган,разбивший нос,
озяблым голосочком "сжальтесь".