Три тоста. Поэма
ВСТУПЛЕНИЕ.
Нет, не выдумывал я темы,
Друзья, поверьте мне, что нет.
И характерный для поэмы,
Изобразил простой сюжет.
И не придуманы герои,
А их не много только три.
Но написать о них мне стоит.
И мне читатель всё простит,
Что я все действия оставил
Без изменений, всё как есть.
Пусть, может быть, и против правил,
Но делу дело, чести честь.
Часть первая.
Я знал Владимира не мало,
Не год, всего скорее два.
И как приедит он, бывало,
То закружится голова:
От разговоров бесконечных,
И от дымящих папирос,
Которыми мы бессердечно
Дым пропускали через нос.
Что интересно, так бывает,
Нас астрономия свела.
А он её, конечно, знает
Хотя и парень из села.
И пусть он штурман только третий,
На то и молодость дана.
Чтоб научиться жить на свете,
И отвечать за всё сполна.
Рассказ довольно будет праздный,
Без всяких выдумок, о том
Как может случай несуразный
Перевернуть всё к верху дном.
Бывает ли любовь на свете,
И что нам стоит первый взгляд.
Я повторял не раз, поверьте,
Что лишний раз был прав Сократ.
Владимир нет, не соглашался,
И кончилось, конечно, тем.
Но если уж рассказ начался,
Его послушать надо всем.
Я был студентом в эти годы,
И что грехи таить, тогда
Бал рад и встрече, и Володе.
И только брала грусть всегда.
Когда рукою чемоданчик
Он брал с улыбкой, уходил.
Махал рукою мне со шканцев,
А теплоход отход трубил.
Сжималось сердце от разлуки,
Как-будто что-то потерял.
И проводил неделю в скуке,
С томленьем новой встречи ждал.
Но что поделаешь, бывает.
Когда уходит лучший друг,
Чего-то вроде не хватает
И дело валится из рук.
Но вот проходят дни за днями,
И утихает злая боль.
Как-будто чувствуем сердцами,
В переживаньях есть любовь.
Потом какое счастье встречи,
Да, что об этом говорить.
Я знаю это... Разве вечер
Нас может чем-то удивить?
Вот вам такой уже образчик,
Хотя признаюсь честно вам.
Неважный видно я рассказчик,
Доверив всё своим листам.
...Её я встретил в нашем клубе,
Был просто вечер моряков.
Такие были, есть и будут,
Скажу я без обиняков.
Что я скучал, другие тоже,
Ведь повторялось всё подряд,
Что никогда не потревожит
И не обрадует наш взгляд.
И вдруг на всякое кривлянье,
На непристойный даже смех,
К парням ладошки кто-то тянет,
На удивление для всех.
И парни тоже вдруг смутились,
Не попрощавшись, с глаз долой.
Как-будто честно застыдились
Своей компании хмельной.
Я оглянулся, друг мой тоже.
Девчушка лет до двадцати,
А, может быть, ещё моложе
К ним собралась уже идти.
Поторопилась шаг направить
С букетом розовых цветов.
Сейчас, немедленно поздравить
С успехов бравых молодцов.
Я улыбнулся, друг хихикнул.
Она взглянула вдруг на нас.
И я смутился, друг же сникнул,
Смотрел не отрывая глаз.
Она обиделась... И как-то
Неловка даже стало даже ей.
Цветов рассыпанных охапку,
Швырнула в угол у дверей.
И тут же быстро убежала,
Мне стало стыдно, сотня глаз.
Её со смехом провожала,
И молча осуждала нас.
Всё это выглядело странно,
И что греха таить сейчас.
Мы были словно истуканы,
Под доброй сотней разных глаз.
Но смех утих, забыты страсти,
Но не для нас... Какой там бал?
И знай я раньше о напасти,
Скорей бы мимо прошагал.
Сидели вместе в уголочке,
Молчали, думали своё.
Как мы могли дойти до точки,
Чтоб говорили: " Вот даёт".
Володя хмурился и думал,
О чём-то только о своём.
А я с досады чуть не плюнул,
И бросил кратко лишь: -" Идём"...
Что я поднялся, не заметил,
Сидел он кудри, теребя.
И как-то медленно ответил:
-" Идём"...- Как-будто про себя.
Наш вечер был давно испорчен.
А здесь такое вдруг стряслось,
Что был я просто озабочен,
Чего ведь раньше не велось.
Не меньше друг мой злился тоже,
И руку сунув в свой карман,
Сказал: -" На подлость всё похоже,
Пойдём-ка лучше в ресторан".
Зашли, заняли столик, сели
Графинчик водки заказав.
Мы, молча, пили, молча ели,
Друг другу слова не сказав.
Чтоб разговор опять продолжить,
Володя мне взглянул в лицо:
-"Ты знаешь, что меня тревожит?
Что стал я вроде подлецом.
А мне она, признаюсь сразу,
Как-будто нравится уже.
И мне не важно, что ты скажешь,
За первый взгляд я пью фужер".-
Я вдруг нахмурил брови тут же.
Сказал как-будто бы шутя:
-"Оставь, совсем ты ей не нужен,
Она ещё почти дитя".-
"Иное что-то посоветуй,
Прибавь какой-нибудь там слог".-
Но я сказал: -"Не пью за это".
Ну, что ещё сказать я мог?
Случилось так, что мы расстались.
Я в Севастополь, в институт.
Его в Одессе ожидали,
Как моряков на флоте ждут.
Он на "Курчатове" годами,
То в океане пропадал.
Или гостил зимой у мамы,
И вряд ли нашей встречи ждал.
Но так уж жизнь людей связала,
Что обязательно а пути,
На шумных городских вокзалах,
Друг друга можем мы найти.
При встрече мы тогда не скряги,
Хотя не Крезы, но уже.
Отметив в жизни передряги,
Не раз наполним свой фужер.
И снова вспомним... Слава Богу,
Что есть о чём поговорить.
Какую он прошёл дорогу,
И как пришлось мне тоже жить.
Мне не писал он длинных писем,
А телеграммой иногда,
Так извещал, что независим,
Хотя прошли уже года.
Я был женат, детишек двое,
Мне их воспитывать, беречь.
Но о себе писать не стоит
Когда ведёшь о друге речь.
Часть вторая.
Одесса - город знаменитый,
Я в Ялту уезжал домой.
И вдруг толпою не сердитой
Прижат был к стенке портовой.
И увлекла толпа с цветами,
Сопротивляться я не мог.
Во всю работая локтями,
С другими шёл на длинный мол.
А оказалось, что из рейса
Пришёл "Курчатов"- Боже мой.
Скорей стакан вином налейся,
Там друг мой милый и родной.
Оркестр грянул марш знакомый,
Швартовы чайками летят.
Лебёдки с тихим шумом стонут,
И перекрёстный виден взгляд.
Идёт по трапу. Китель белый
Лицо, в улыбке растянув,
Мой друг Владимир Погорелов,
А на меня и не взглянул.
Объятья, слёзы, поцелуи.
Толпа волнуется, гудит.
И встречи миг ужу почуяв,
Мой друг в смущении глядит.
Оторопел я, слово чести,
И удивлённый мог упасть.
Опять она, с Володей вместе.
Ну, что же это за напасть?
Малыш, ну года два не меньше,
Уже усевшись на руках.
Глядит на девушек и женщин,
С каким-то счастьем на глазах.
Обнялись мы... Ведь лет-то сколько,
Об этом разве кто считал?
Он по привычке крикнул: -"Только,
Об этой встречи я мечтал.
Назначь её, и вряд ли будет,
Но раз судьбою суждено,
Ведь мы же молодые люди,
А если так? Так пьём вино!
Знакомься: -"Ира". -"Да приятно".
Сказал смущение покрыв.
А как зовут меня, сказать я
Вдруг в замешательстве забыл.
Она увидела смущенье,
Конечно, на моём лице.
Скорее даже с миной мщенья
Добавила потом в конце:
-"Во что-то в жизни верить надо,
И правда, сколько лет прошло,
Как Вы устроили мне гадость,
Но как сюда Вас занесло?
Вы нас увидев, удивились,
Не правда ли? Чего скрывать?
То, что когда-то учудили,
Теперь Вам нечего сказать.
Мой друг смущён, я был обижен.
Краснел как-будто помидор.
Как школьник-двоечник пристыжен
И чепуху понёс и вздор.
Ну что-то вроде: -"Так бывает,
Виновен в глупости своей.
Не хорошо кто вспоминает
Ошибки прежние людей.
Все засмеялись. Едем вместе
В такси уже на Лонжерон.
Чтоб погостить пока у тестя,
Но будет рад ли встрече он?
Всё хорошо... Уселись гости,
Шипит шампанское змеёй.
И под восторженные тосты,
Все пили каждый за своё.
Средь шума, песен, разговоров,
Я полутрезвый, полупьян.
Вдруг предложил: -"За тех кто в море,
Давайте выпьем свой стакан".
Все этот тост обыкновенный
С восторгом приняли: "Ура-а-а"!
Уже кричали вдохновенно,
Но Ира встала вдруг: -"Вчера,
Я с удовольствием пила бы,
Сегодня нет"! -"Но почему"?
-"Все знают прихоть нашу, слабость,
И кто такой же, те поймут.
Я предлагаю выпить тут же,
Чтоб жёны наших моряков,
Не слишком думали о муже.
Влюблённых в море чудаков.
К чему все эти сантименты,
Вниманье чтоб приворожить?
Были бы только алименты,
Тогда без мужа можно жить".
Все замолчали...Улыбалась,
Как прежде ласково она.
Или лицу придать старалась,
Что не совсем она пьяна.
Владимир этим ошарашен,
Не знал, что даже говорить.
Его ревнивый вид был страшен,
Он в гневе мог бы и убить.
Но только дёрнул желваками,
На чей-то непристойный смех.
Шептал одними лишь губами
Слова понятные для всех.
Я был обижен ей не где-то,
Обиду друга как свою,
В простых словах: -"Не пью за это".
Сказал надменно, не таюсь.
И повернувшись, не прощаясь
Ушёл в туман где дождь и грязь.
Слова невольно повторяя:
Не знал которых отродясь.
Я слышал крики: -"Вира! Майна!-
И хриплый голос,-Стоп. Пошёл"!
В порту на поручнях случайно,
Меня теперь мой друг нашёл.
Вздохнул... Два раза хлопнул,
Меня по мокрому плечу.
Взглянул куда-то вдаль и охнув,
Сказал: -"Я завтра улечу.
Дела, мой друг, дела, что делать?
Вся жизнь как кранцы из узлов,
Из дел ведь связана... Хотелось.
Сказать ещё с десяток слов,
Но мне поверь, я не способен
Сейчас смотреть тебе в глаза.
Пока... Увидимся... Я злобы,
Ни на кого ведь не держал".
Ещё сказать хотел он что-то,
Махнул рукою: -"Ну, бывай"...
И только ветер чем-то хлопал,
И первый двигался трамвай.
Я понимал обиду тоже,
Не мог он мимо пропустить
Слова жены, они тревожат,
И вряд ли можно их простить.
Я знал его воображенье,
И то, что он домыслить мог.
Себе зачислив пораженье,
Неверной женщины итог.
И было грустно и обидно,
Что парень верил и любил.
Она смеялась ведь бесстыдно,
Над тем, что он всё время жил.
Поспешный шаг? Судить об этом
По крайней мере не берусь.
Здесь не поможешь ведь советом,
А я советы дать боюсь.
Будь лучше трижды осторожным,
Своя бы жизнь не подвела.
Ведь людям жизнь испортить можно,
Своим вмешательством в дела.
Совет ведь не рубашка к телу,
Своя- так значит потеплей.
Советы могут портить делу,
Гораздо чаще и больней.
Да, что судить, рядить об этом,
Мои не лучшие дела.
И если я делюсь секретом,
То потому, что жизнь пошла.
Моя ведь тоже вперемешку:
С удачей, болью и тоской.
Кататься хочешь, так тележку,
Тащи покорно за собой.
Часть третья.
Шли годы... Два прошло и больше.
Я в Ялте жил. А друг? Узнал.
Был где-то в Гданьске, это в Польше,
Один знакомый мне сказал.
Не на "Курчатове". Обузой,
Себя, наверное, считал.
А на обычном сухогрузе
Работал, плавал и мечтал.
О чём? О матери, о детях,
Друзьях, товарищах, жене.
Что оставалась с кем-то, где-то,
С мечтой своей наедине.
Друг другу писем не писали,
Причины? А куда писать?
Морские, как известно дали,
Меняют часто адреса.
Поэтому и нет обиды,
Феномен это ведь для нас.
Всегда приятнее увидеть,
Как говориться с глаз на глаз.
А письма что, пока получишь
И растоянье, время в них,
Не то что чувства все осушит,
Но не всегда получишь их.
Что за дела? И в чём причина?
Зачем в такую "пустоту",
Сюда приехала Ирина?
Чтоб снова встретится в порту.
При встрече чуть мы не обнялись,
Я думал падает она.
Расставил руки, тут же сжались
Ладони наши... Как от сна,
Улыбкой слёзы гасит властно,
Смеётся даже: -"Да, да, да.
Я не приехала напрасно,
Здесь ждут серьёзно и всегда.
Да, мне наскучила Одесса,
И всё наскучило уже.
И муж Володя мой, повеса.
Не лучший он среди мужей.
А Вы? Напрасно клеветала
На Вас когда-то... Сколько лет
Уж пролетело... Если б знала,
Других бы не искала, нет.
Ну, извините, заболталась.
Здесь, как ни странно, есть сестра.
Я к ней спешу, - заулыбалась,-
Она ведь ждёт и мне пора".
Сказать по честному, не понял
Я в этом деле ничего.
Остолбенел, и как спросонья,
Соображал, что для чего.
Что день то встреча, то свиданье,
Мне назначает в разный час.
А у меня, то совещанье,
Или планёрка каждый раз.
И в напряженьи телефон мой,
Трещит как-будто ошалев.
То мелодичным, нежным звоном,
Или рычит как в клетке лев.
Вот встреча: -"Ира, извините,
Я ведь женат и не люблю,
Уж за бахвальство не примите,
Себя на слове я ловлю.
Ни вас, ни тех, что очень ценят.
Сейчас мне просто недосуг.
И если память не изменит,
То мне Володя лучший друг."
Опять улыбки, слов потоки,
Вполне понятный разговор.
И всё закончив без мороки,
Расстались мы без лишних слов.
Она ушла: "Похорошела,-
Отметил молча я в ответ,-
Немного даже пополнела,
Но ей уже за двадцать лет.
Зачем она ко мне с любовью,
Пришла негаданно сейчас?
Чтоб посмеяться над свекровью,
Или поссорить просто нас?.
...Через неделю, может меньше,
Один знакомый мой, сосед.
Собрал мужчин, парней и женщин,
Ему сегодня сорок лет.
Уже уселись за столами,
И раздаётся громко речь.
И между делом и словами,
Здесь проверяют крутость плеч.
Ну, словом вечеринка в доме
Заняться можно всем подряд.
Кому вином, кому-то ромом,
И обратить на водку взгляд.
Средь разговоров неуместных
Бахвальства, шума, суеты,
Явилась... Я признаюсь честно,
Ирина с парнем... С ним на ты
Уже сосед мой шепелявит,
Знакомит всех, вот мой черёд.
Он произнёс: "Вадим Малявин".
Назвал рожденья день и год.
И улыбнулся, верь примете.
Нас всех заранее просил,
Свой день рождения отметить,
По мере времени и сил.
Обычный парень, есть и хуже,
Бывает часто знаем мы.
А, может быть, немножко дружим,
Поскольку нам они нужны.
Ну, скажем, просто по работе,
Ну, как соседи, брата друг,
Или общаемся с охотой,
И мысли произносим вслух.
Но я придирчиво отметил,
Что он немного лысоват.
Худой, однако, на примете
Остался неприятный взгляд.
Густые брови, глаз зеницы,
Таились где-то в глубине.
На веках редкие ресницы.
Всё промелькнуло как во сне.
И я Володю вспомнил, парень
Ему, конечно, не под стать.
И если рядом их поставить,
Сравнений нечего искать.
Он рассказал всем тут же, сразу,
Что когда-то был студент.
Но всё вниманье отдал джазу
В один прекрасный свой момент.
Оставил знанья институту,
На барабане день и ночь.
Дробь выбивает как минуты,
Которые уходят прочь...
... Рванули с дребезгом стаканы
И первый тост уже гремит.
В дыму, как-будто бы в тумане
Володя-друг опять стоит.
И смотрит пристально с улыбкой,
Как-будто говорит: -"Давай!"
А тут Ирина новой пыткой
Опять торопит: "Наливай!
Я пить хочу за дружбу нашу,
И за любовь, налей вина.
Вот эту праздничную чашу
Готова выпить я до дна!"
Я на неё взглянул, смутился.
А на него смотрел в упор.
Она увидела, что злился,
В моих глазах прочла укор.
И только подняли стаканы,
Кто с водкой, ромом и вином.
Сказал я голосом не пьяным.
Но твёрдо помня об одном.
И, может быть, не стоит это,
Ни впечатлений, ни тревог.
Знакомый тост: -"Не пью за это".
Произнести я только смог.
... Я знаю, что она надулась.
Не стыд, досада сердце жгла.
Вчера при встрече отвернулась,
Заторопилась и ушла.
Вместо эпилога.
Пятнадцать лет... Как пролетели.
Последний встречи помню миг.
Как мы задумавшись сидели,
Среди бумаг, раскрытых книг.
Как незатейливую повесть,
Читал он... Подняв грустный взгляд
Сказал: -"Не будет это новость,
Но я, дружище, не женат.
И не хочу уже жениться,
Мне святость чувств не променять.
Чтоб полюбить, тогда родиться
Необходимо мне опять".
г. Ялта.10.09.-16.09.1974г.
Ганночка В.Д.