Оглохшим Бетховеном, все же услышу
я вои толпы, всех поклонников полчища,
о, как маршируют, брусчатку колыша,
а ты, как волчица над ними, – полотнищем.
А ты указуешь вращением свастики,
а ты уже в трансе, а ты уже в пене вся,
мохнатою бабочкой усики трусиков,
порхнувши парят над взбесившейся Веною.
По венам, по Рейну, по Висле, по Одеру
обвисших знамен молодая эрекция,
и вот уже с Евою Браун до одури
творится Европы твоей вивисекция.
Вагиною Вагнера, гения судорогой
ты будешь мерцать, вся нездешняя, клавишная,
и лунные капли ронять - в нибелунгах,
как в олове плавая.
Оно затвердеет значками на линиях,
диезы, бемоли, ознобы триольные,
как с зеленью мерклые, как синие-синие,
как все вдохновенья мои алкогольные.