Мне боль твоя знакома с детства,
Закрыта дверь, кричит отец.
Посуда бьется, слезы, бегство,
Ноябрь снежный. Дно. Конец.
И я босой, к соседям снова...
Их жалость, словно жернова,
И пуще рук отца хмельного,
Молотят душу их слова.
В прожилках памяти некрепкой,
Я вырывал его, но в сердце,
Он всё ж занозой сидел, щепкой,
Часть моей жизни с острым перцем
Я не просил ,любя, о многом,
Сквозь беспросветный сизый дым,
Он предо мною, как пред Богом,
Пал на колени, был другим.
Сквозь перегар речей бессвязных,
В его пустых глазах читал
Всю боль ночей однообразных...
И сердца плавился металл,
Стекал он лавой прямо в душу.
И я, обняв отца, стоял.
Не смея двинуться, всё слушал,
А он мне в волосы рыдал.