( Латышская легенда)
Могучий ветер в злобе берег сотрясает,
Как зверь безумный грозно бьется о скалу,
Зигзагом молния разящая сверкает,
Как будто светлый меч, в Вальхалле на пиру!
Валы высокие у острова ярятся,
Вздымаясь к небу, в пропасть падают опять,
Видать, им с тучами охота состязаться,
Но нету силы волнам, облака достать…
И от бессилия об остров волны бьются,
Стремятся брызгами добросить до небес,
А сверху тучи так насмешливо смеются,
Бегут, погладив по вершинам стройный лес.
На Сааремаа, средь валунов замшелых,
Над головой навес построив, у костра
Сидит ватага рижских рыбаков умелых,
Сетей и паруса большие мастера!
Над небольшим огнем в котле уха дымится,
Беседу тихую за ветром не слыхать.
Сосредоточены нахмуренные лица
Ладони сети и оружие держать
Уже привычны. Нелегка порою доля
Народа бедного. Он день за днем шагать
Готов за плугом, перепахивая поле,
Или в путину, весла в море напрягать.
Но нет просвета в жизни латышам. К тому же
Ливонцы строят замки в Латвии родной.
То бургомистру поудобней берег нужен,
Иль пашня ровная. А жителей, - долой
Прогонят рыцари.
Без крова и без дела
Уходят люди долю лучшую искать.
Уже терпеть волков ливонских надоело,
И обездоленных в ватагу созывать
Решился Андрис из Мазирбса.
Остров в море
Теперь им дом родной, и поле, и быки.
Себе разбойную избрали люди долю.
Уж не за рыбой ходят в море рыбаки….
Баркасы быстрые в борта носами ткнутся.
Их не заметит в тьме кромешной, рулевой.
Веревки с крючьями над палубой взметнутся,
И возвестить начало штурма жуткий вой!
Удары сабель зазвенят, луну пугая,
Прольется кровь, упрятан в трюме капитан,
Пираты весело, товар перегружая.
В свои баркасы, уплывут в ночной туман.
Теперь на время лиходеям нужно скрыться
На Сааремаа, среди дерев и скал.
И с земляками должен Андрис поделиться,
Тем что у шведов и ливонцев отбивал.
За годом год текли, в заливе в страхе жили,
Не могут с Андрисом ливонцы совладать.
И через Ирбенский пролив они ходили
Большой флотилией.
Но Андрис нападать
Не перестанет: то дождется он тумана,
И ночью днище под водою пробурит,
То руль испортит, то похитит капитана,
Когда тот до ночи в таверне просидит….
Он не боится ни магистра, ни ливонцев,
Он не задумываясь, жизни отнимал
У тех, кто Латвию терзает!
Но лишь солнце
Осветит мир, бесследно Андрис исчезал.
И вот, однажды, перед приближеньем ночи,
Услышал Андрис, как шуршат во тьме шаги.
Их встретить пулею и саблею он хочет,
Придут за ним сюда, ну разве что враги!
Но человек один.
Весьма годами зрелый,
Сюртук парадный, знать, богатый человек!
Идет легко он без тропы, и даже смело,
Как будто прожил тут, по меньшей мере, век!
Раздался голос громовой:
- Ну, Андрис, здравствуй!
К тебе явился я! Ты, саблю убери.
Беседе нашей, ты приятель, не препятствуй.
Я знаю, что тебя сжигает изнутри!
Присел он рядом, ногу на ногу закинул,
Как будто в ратушу был приглашен на бал!
Ужасно ловко табакерку свою вынул,
И с наслажденьем, не спеша табак вдыхал…
Нахмурен Андрис: что за вольности такие?
И почему так смело гость себя ведет?
А может гдето рядом, прячутся другие?
Смекнул пират: расправа малость подождет…
- Ты не волнуйся. Я один к тебе явился,
Уж десять лет я наблюдаю за тобой.
Больших успехов ты, пиратствуя, добился.
Ведь золотою ты украшен головой!
И за тебя не зря назначена награда,
А бургомистр щедро платит! Верь не верь!
Ему тебя четвертовать прилюдно надо,
К тому же в пытках, бургомистр просто зверь!
Чернее бури Андрис:
- Ты пришел смеяться?
А мою голову… Попробуй прежде взять!
Но знай, что можешь со своей легко расстаться,
Коли пришел меня магистру продавать!
Мужчина громко засмеялся:
- Я с магистром
Дела такие, можешь верить, не веду!
Хотя признаться, я умею быть речистым,
И о душе с ним скоро речь я поведу.
Нет! Нет! Не надо! Пистолетом ты не сможешь
Беседу нашу ни на йоту отложить.
Ты только силы молодые зря положишь,
Меня нельзя ни ранить пулей, ни убить.
- Да кто же ты????
Воскликнул Андрис…
И запнулся.
С улыбкой гость свой дорогой цилиндр снял,
Сюртук, как будто бы случайно, распахнулся,
И хвост с рогами удивленно увидал
Пират отважный.
А рогатый отвечает:
- Ты, Андрис, прав! Я – черт, и прибыл за тобой.
Да только, что – то утащить тебя мешает,
Не так уж черен ты пиратскою душой….
Ты убивал ливонцев, но не для забавы,
Ты шхуны шведов грабил, но не для себя.
Но все равно, в убийствах не бывает правых,
А потому, есть предложенье у меня.
Моряк задумался:
- И что ты предлагаешь?
- Давай, дружок, заключим сделку мы с тобой!
Пока живешь, ты поражения не знаешь,
А после смерти, ты расплатишься душой!
- А ты хитер, рогатый, и придумал ловко!
И без тебя я победитель, коль живой.
А проиграю бой, так ждет меня веревка,
И в этот миг, ты тут как тут, пришел за мной!
- Ты верно мыслишь Андрис, только, что ты можешь
Предложить мне? Я все исполню, лишь скажи!
Но знай, от сделки отказаться ты не можешь,
Ведь души добрые чертям, мой друг, нужны.
Пират задумчив: с чем же черт не совладает?
Какую надобно задачу предложить?
И наконец, хитрец решенье принимает:
- Хочу пешком на берег с острова ходить!
Дорогу сможешь проложить до Сааремаа?
Проложишь мол до петухов, душа твоя!
- Построю Андрис, но в душе твоей измена
Живет! Но помни. Заберу взамен тебя
Я душу девушки из ближнего селенья,
Её, как помнится мне, Дзинтрою зовут?
За смерть ее, ты не отыщешь искупленья,
Когда красотку в море мертвою найдут!
Еще слова с его холодных губ слетали,
Как пистолет пирата пламенем взревел.
Сырые камни грохот в тучи отражали,
Но как и прежде, гость на валуне сидел…
Смеялся громко черт.
Рукою кинжал сжимая
Сквозь зубы Андрис процедил ему в ответ:
- Лишь об одном я сожаление питаю,
Что на тебя, рогатый, пули еще нет!
Иди же прочь,
и впредь не смей ко мне являться.
Что бы построить мол до утренней зари,
Придется, дьявол, тебе очень постараться.
- Ну вот, пират! Договорились! Посмотри,
Как добр я, и целых двадцать лет на море,
Ты будешь шведов и ливонцев побеждать.
А Дзинтра, милая душе, узнает горе,
Лишь в день, когда я появлюсь тебя забрать.
Рогатый злобно улыбаясь, поклонился,
Упрятал хвост свой под сюртук, назад шагнул,
И в тот же миг исчез…
Но вскоре очутился,
На берегу, где песню пел прибоя звук.
Но был иным он!
Словно демон черной ночи
Таскал он скалы, будто перышки в руках,
На камни насыпал песок, чтоб сделать прочным
Свой мол, летая на волшебных сапогах!
Все дальше в море, к Сааремаа шагает
Песчаный рог, все ближе к острову песок.
У грозной Балтики свободу отнимает,
Бежать волнами на светлеющий восток….
В смятеньи Андрис между валунов шагает,
И вслух, покой в себя вселяя, говорит:
- Пусть черт пролив теперь камнями засыпает,
Но разве буре в перекор мол устоит?
Загородить пролив, и черту не по силам,
Волна балтийская упорна и сильна,
Конечно, нечисть так сильна и так спесива,
Но до чего же может быть она глупа!
Знать в небесах со сделкой были не согласны,
И ураган бушует яростней и злей,
А черт все тщится завершить свой труд напрасный,
И каждым разом тащит груз свой все быстрей!
Но с ураганом, даже черту не поспорить,
Не совладать с могучим ветром никому.
Напрасный труд на Сааремаа построить
Мост, сквозь бурлящую балтийскую волну!
Сверкнули первые лучи, и спотыкнулся,
Лишились силы сапоги, и черт упал.
Рогами крепкими в песчаный холм уткнулся,
И об упущенной душе он зарыдал.
Тут из деревни петушиный крик раздался,
Песок разверзся, обнажая пустоту,
В лучах восхода черт беспомощно метался.
Кляня, светила дня тепло и красоту!
Черт сиганул в провал, и он укрыт песками.
Унялась буря, волны в Ирбенский пролив
Бегут пологими усталыми валами,
Труды бесовские, навеки отвратив.
Что было дальше? Кто теперь об этом знает…
Что стало с Андрисом и Дзинтрой?
Может быть
Их две души над Сааремаа витают,
И никакому черту их не разлучить!
Хот черт в волшебных сапогах и зря старался,
Но за дела его не будем осуждать.
От всех трудов его, нам острый мыс остался,
И чертов мыс в народе, Колка стали звать!
Пускай истории про черта улыбнулись,
Пусть не поверили легенде! Ну и пусть!
За то, прочтя ее, вы в прошлое вернулись,
В мир волшебства, где радость побеждает грусть!
В мир, где всегда живут герои и пираты,
В мир, где есть место благородству и любви,
В мир, где рассвет сменяет сумерки заката,
В мир, где все ясно:
Там – чужие, тут – свои!
КОНЕЦ
г. Ташкент
11,12,2012 года.