Фрагменты жизни...

         Тут поднялся какой-то шабаш вокруг опуса очевидного полу сумасшедшего Архимандрита "Тихона": "Не святые святые". В религии, как и во всем: есть сумасшедшие, полу сумасшедшие, и просто не сумасшедшие. С первыми ни говорить, ни читать их нет смысла. Вторых можно изучать, оценивая степень их сумасшествия. С третьими можно даже взаимодействовать. Если жизнь и сентенции какого-то, судя по его же писанине, Тихона интересны, то мои уж и подавно. В чем и приглашаю убедиться. Начинаю с истоков.               
          Главное

   Главное в жизни, родиться на свет и уцелеть, вопреки всем событиям, до момента понимания своего существования в окружающем мире. Тогда, может быть удастся оставить о себе какой-то след, помимо бугорка на кладбище.
    Первое от нас совершенно не зависит. Это такая же случайность, как выпадение осадков. Дальше начинается детство, отрочество, юность. Вот тут уже проявляется склонность к рискам и безумствам. Трудно объяснить, почему у одних ее больше, а у других меньше. Вероятно, контроль со стороны взрослых играет здесь вполне значимую роль. Ведь если соседские сорванцы собираются «чистить» чужой сад и приглашают в занимательную экспедицию, тут слово взрослых становится решающим. Маленьким детям, вполне очевидно, шляться по ночам, не положено. И точка!
   Периодически мимо пробегают болезни. Кое-кого они уносят с собой. Есть еще речки, велосипеды и трамваи, почти официально именуемые «ногорезками». При особом шике висения на подножках, езды «на колбасе» (воздушные шланги обычно свисали у трамвая позади), спрыгивания и запрыгивания на ходу; риски были довольно велики. Но никто из знакомых под трамвай не попал. Хотя попало множество незнакомых в разные годы. На трамваях висели на подножках (это называлось виноград). Срывались, с совершенно определенным результатом. Изредка менты выходили тромозить трамваи… Но, только изредка…
   Про речку Омку (Омь) было известно: «Нырнешь в Омке – вынырнешь в анатомке!» Так, что на Омку ходить купаться было наложено табу. Из дворовых утонул один по кличке «Осел». Утонул, вроде как, на городском пляже, а не на Омке. И толком неизвестно утонул или утопился... У него рухнула мечта: служить и кормиться в армии!!! После чего жизнь потеряла смысл. И еше на Омке был целый район - Кучугуры, имевший еще одно название Говнотечка. Из деревянных сортиров, стоявших по берегу, были прокопаны канавки в речку, а рядом, и ниже по течению, купался народ!!! Понятно, такое купание здоровья не прибавляло.
    Велосипеды были довольно большая редкость и поездки на них были относительно безопасны, ввиду незначительного количества автомобилей. По мере приближения торжества прогресса велосипед становился все опаснее и начинал конкурировать по этой части с Омкой и трамваем.  Один случай с велосипедом был очень опасным, из-за несогласованности наших действий на повороте. Летел я по асфальту метров пять или все десять… Другой раз знакомый мальчик на трековом велосипеде с глухой передачей и без тормозов поехал по городу. Угодил под машину. Насмерть!
  Вокруг было много шпаны. Одного мальчугана убили на соседнем квартале. Очень красивую девочку именно по этому, что была красивая, убили тоже где-то недалеко. На старое, заброшенное, казачье кладбище ходить запрещалось не только ночью, но и днем. Но, кто не совершал подобных подвигов? Поэтому одним осенним вечером кладбище все же было форсировано мною быстрым шагом по центральной аллее.
  Участвовать в драках особого стремления у меня не было, хотя соседская шпана этим увлекалась. Особо преуспевал некто «Индюк». Чем он закончил мне неведомо. Клички, как  видно были потрясающие и их обладатели на это особо не ерепенились. Что заслужил, то и носи!
  Потом началась работа с особыми, дополнительными возможностями свернуть себе шею и наступила молодость. Так как мы особо не напивались и не баловались таблетками и наркотой, то обошлось это время для компании относительно благополучно. В компании почти все остались живы. Выбыл только один Гена К. из-за собственной глупости и стремления, только понюхав пробку, сразу лезть в драку. Его убили. Другого (Мишу К.), убила болезнь в возрасте тридцати лет. Некоторых болезни тоже пытались убить, но обошлось.

      

                КОСОГОР

    Когда крепкий тербунский мужик Василий Степанович решил «отделить» сына Сашку, он не сильно-то его озолотил, выделив на обзаведение всего лишь 25 рублей или около того. Василий Степанович держал извоз: пяток ломовых лошадей, да еще у него было две тройки рысистых. Одним словом: приличное хозяйство с несколькими работниками и вечной людской суетой на просторном дворе. Он мог бы сыну выделить   деньжат и побольше, но старик был суров, и полагал, что Сашка недостающее вполне заработает и сам. Целый год Сашка подрабатывал, где мог и как мог, и так и мелькал в трудовых заботах, по селу. Довольно быстро мужики усвоили, что Сашку можно позвать на любую работу, и он бегом прибежит. Да он и вообще-то, не то, чтобы просто ходил, а как-то перемещался всегда пробежками, все время полу бегом, чем сильно удивлял мужиков. «Куда Сашка спешит все время?»
    Для того чтобы заработать денег на прочное устройство своего самостоятельного хозяйства в сельской России, нужно было обязательно приобрести свою лошадь. Вращаясь с малых лет возле отцовских лошадей, Сашка приобрел некоторый  опыт лошадника. Но лошадь себе покупал долго. Раза три или четыре Сашка ездил в соседние села и, наконец, раннею весной появился в своем селе Тербуны с лошадью неопределенной или неопределяемой  масти, которая неспешно вышагивала рядом со своим счастливым хозяином. Мужики по соседской привычке все оценивать, присмотрелись к лошади, и не слишком-то она им и понравилась. «Медленная лошадь какая-то, такую рысью бежать не заставишь!», приговорили они. А Сашка прикупил плужок, приготовил сбрую и начал лошадь тренировать, устраивая проходы на краю села для лошади, запряженной в незнакомый ей плужок (пусть привыкает к нагрузке). Как всегда, там же, в тех краях, в дореволюционной России, в начале апреля сельский народ собрался делить общинную землю, кому какой кусок выпадет. Побросали в шапку бумажки и приготовились тянуть, кому на что повезет. Сашка, хотя и был уже в списке самостоятельных хозяев, бумажку писать не стал, а в ответ на недоуменные вопросы, попросил общество отдать ему косогор, который хотя и входил в общинную землю, но никогда в дележку не брался.  Кому охота ломаться и пахать на уклоне, когда есть более удобные места? Мужики посмеялись над такой несуразной Сашкиной просьбой и дали ему «добро», присовокупив рукой отмашку, для ясности. «На, бери, хоть весь это чертов косогор, этой бросовой земли нам не жалко», сказали мужики и отдали Сашке искомый косогор целиком.
     И Сашка со своей лошадью Любкой, с тулупом через плечо и фонарем «летучая мышь» в конце того же дня и выступил; буквально, как в поход. Мужики еще и  не приступили к полевой работе, а, косогор, значительно раньше других наделов обсыхающий, надо было  уже срочно пахать. Сей в грязь, будешь князь! Эту народную мудрость и сегодня никто не отменил. Но по причине опережающего графика вспашки у Сашки оказалось немало зрителей. Мужики, еще не занятые на своих наделах, приходили поглазеть, как Сашка управляется с  этим косогором. Здоровья Сашке было не занимать. Но ведро воды, на этой адской косогоровой работе, он за день выпивал. Жарко в апреле уже, а на склоне, обращенном к югу (склон южной экспозиции – так называется это в географии) жарко вдвойне. За четверо суток Сашка вспахал весь косогор  без остатка. Спал по три часа, не выбирая времени, завернувшись в тулуп тут же на косогоре возле лошади. Пахал Сашка, даже по темноте, повесив на оглоблю плужка зажженный фонарь. Лошадь умяла мешок овса, все сухари, запасенные в доме, и пару мешков травы, нарезанной на отдельных участках косогора, где она уже выбилась на четверть аршина. Пацаны - помощники для обеспечения работы, рады были за обещанные гривенники и даже пятаки, и травы нарезать, и овса подтащить, и еды поднести, не говоря уж про воду и для Любки, и для Сашки. Свои работы-то еще не начались! И тут тоже Сашка выгадал! В помощниках у него, благодаря сдвинутому вперед графику работы, не было отбоя. Это нынче в деревнях детей нет, а есть одни пенсионеры, главным образом бывшие пионеры, в большинстве своем в недалеком и ужасном прошлом, Павлики Морозовы. Раньше на каждую пару взрослых бегало по дому пять, шесть ребятишек и все, кто как  мог, посильно участвовали  в домашнем хозяйственном процессе, колесо которого крутилось круглый год. Мужики-зрители быстренько установили, что Сашка с лошадью нисколько не прогадал. Как в первый день начавшейся пахоты шагала Любка неторопливо, будто и не тащила плужок, так и на исходе вспашки шагала тем же неторопливым шагом и тянула плужок без видимой натуги.
      Не будь лошадь такой тяглой, Сашке бы с косогором ни за что не справиться. Но две рубахи за четыре дня от пота и жары на нем развалились. Лицо загорело дочерна, и похудел он на полпуда. И сегодня тех людей, чьи предки вышли из пахарей узнавать в России совсем нетрудно. Даже на городском солнце, через пыльный паршивый воздух лица у них по весне загорают за полчаса. Сохранилась в организме память на генетическом уровне; вот так-то оно и проявляется на лицах крестьянское прошлое предков, как изображение на облученной фотопластинке.
      Сашка имел за спиной всего лишь 4 класса церковно-приходской школы,  вот и вся его была грамота. Но читать он любил, особенно с чего-то пристрастился читать Л. Толстого, и сам незаметно стал толстовцем, как тогда называли поклонников писательских сентенций графа-оригинала. И, похоже, Сашка авантюру свою  с косогором задумал давно и готовился к ней тщательно. Вряд ли он знал, толком, что такое склон южной экспозиции. Вряд ли он знал, что каждый градус наклона косогора в двенадцать десятин (грубо 12 гектар), заполученного им от щедрот мужиков-общинников, равносилен перемещению этого участка земли на 120 километров к Югу.  Выходило, что этот воронежский косогор по градусо-дням оказывался где-то на Украине,  а чуть ли местами и не в Крыму. В обычные годы косогор выгорал уже к концу мая, даже и выкосить его и то не всегда удавалось успеть. Но Сашке снова повезло! Лето выдалось влажное и прохладное. Посев его на этом косогоре, ему счастливо доставшемся, просто бушевал. Тепла и влаги было в самый раз, да еще и целина! Урожай с десятины вышел раз в пять выше среднего, а добрые мужички отвалили Сашке земли раз в пять больше душевого надела. Вот так Сашка собрал зерна за один сельхозсезон по количеству примерно на 25 средних годовых надельных урожаев!!! Это надо было бы по-обычному собирать всю свою  жизнь такое количество зерна, а он махнул этот урожай за один год! Несомненная и огромная удача!!! Природа подарила Сашке свою беспроцентную и безвозвратную ссуду! Да еще она (эта ссуда) помножилась высокими ценами на зерно. Урожай-то, в округе у всех вышел слабенький, зерно получилось худосочное, а на ядреное Сашкино зерно, цену выкатили покупатели очень даже славную! Вот так Сашка с лошадью Любкой за одно всего лишь лето отработали вдвоем, как за среднюю крестьянскую жизнь. Сашка рассчитался со всеми немаленькими долгами, построил дом, женился, и еще у него деньжат оставалось. И с этими деньжатами он пошел в аренду садов. Хотя едва не проигрался в карты. Но жена вовремя Сашку тормознула! Мужик он был увлекающийся или даже азартный и тормоз ему, в виде кирпича в руках жены, очень даже пригодился.
     Сады многие хозяева в России испокон веку сдавали в аренду, естественно, делали это они по осени. С осени надо ведь провести необходимые работы: удобрить, подрезать, окопать. Садов в России прежде была тьма! Это нынче, кругом одна сахарная или шоколадная «Сникерс-Марсовая» отрава, она и подслащает народу успешно жизнь. Прежде сладенькое для детей - это была морковка, яблочко (да еще сушеное, ломтиками), вишня (тоже сушеная). С чего и с какого боку Чехов написал «Вишневый сад»? Целые города в России утопали весной в вишневом цветении по всем необъятным российским просторам и краям. Знаменитый городишко Малоярославец, так тот  до революции так и прозывался – город вишнёвых садов! Все сгинуло! Всё сметено могучим ураганом проклятого 1917 года и почти столетней марксианской оккупацией России.
    Но вернемся к подвигам Сашки. Пять лет, каждый год, он по осени брал в аренду сады. То есть осенью надо было  заплатить приличные деньги, а по сбору урожая еще доплатить четверть цены собранного. А ведь предыдущей  осенью вовсе было не понятно: какое будет лето? А не грохнут ли весной заморозки по цветкам? Но все равно с осени надо удобрить сад, надо сделать обрезку, приствольные круги обработать. Надо подготовить деревья к зимовке. Зайчики-то они хороши и веселы  только в сказках. А в жизни зайчики горькую осинку грызть не любят категорически. Им подавай вкусную яблоньку! То есть работ в саду и осенью полно, а виды на будущий урожай совершенно неопределенные. Но Сашке снова везло. Где-то заморозки, где-то град, а у Сашки урожай! А раз урожай, значит и доход.
       Но каждый год Сашка все чаще и настойчивее, и громче повторял: сельское хозяйство это лотерея! Никаких страховок в то время не было. Страховка была сельская община, которая в случае чего выделяла «помочь». И все! Архаичную сельскую жизнь в России можно, было изменить лишь, внедрив государственное страхование.
    А кто бы этим занялся? Знатные и незнатные дворяне, члены партии «Единственная Россия», только недавно лишенные своего «законного права» владеть рабами-мужиками, которые, как скот шли по тридцать рублей за голову (то есть душу)? И не думало дворянство, развращенное своей единственностью и своими привилегиями, об этом народе и его нуждах. В России всегда власть ни о чем не думала и не думает, а народу проще всего было не  пытаться власть уламывать митингами протестов (для этого надо ведь организоваться), а бунт учинить, бессмысленный и беспощадный! Как всегда и так всегда! И что мужики о бунте мечтали, что дворяне революционеры и не до… совсем оные, все о нем же. И вот удачливый  Сашка бросил эту надоевшую ему сельскохозяйственную лотерею и подался в уже и тогда большой город - Воронеж. Там он нанялся приказчиком в самый богатый магазин города к купцу Варт-Баронову. Действовал он вопреки поговорке: лучше быть копеечным хозяином, чем рублевым приказчиком. Отработал Сашка в Воронеже почти четыре года. Еще, будучи арендатором, он научился считать виртуозно на русском национальном компьютере (счетах с деревяшками на проволочках). В магазине купеческом дневал и ночевал, цыганским аршином не пользовался, ткани «в натяжку» не отпускал. В итоге Варт-Баронов однажды сказал Сашке, что пора ему открывать собственное дело. «Получится у тебя, Саша!» добавил опытный купец.
      На обзаведение Варт-Баронов дал Сашке под честное слово товара на 12 тысяч рублей.
Если считать, что один рубль того времени тянул 0,774 грамма золота, то это в золоте получился бы кусок (или слиток) весом 9,288 кг.! В современных ценах на золото это чуть больше 10 миллионов рублей (где-то $ 300 тыс. при тогдашних смешных ценах на всё)! Швейная машинка «Зингер» с ножным приводом стоила 20 рублей! А невеста с таким приданым это была невеста высший класс! Папа Великого и Ужасного (Владимира Ильича Ульянова (ВИУ) Ленина, действительный статский советник (генерал по гражданскому ведомству) получал зарплату 2500 рублей в год. Самый высокооплачиваемый чиновник в России, Председатель государственной Думы) имел зарплату 24 тысячи рублей в год. Вот с этим капиталом Сашка и открыл быстренько собственный магазин. А выгода Варт-Баронова была простая. Все оптовые закупки Сашка будет делать либо у него, либо вместе с ним. А это, всяко, еще и солидная экономия в деньгах, так как закупки будут крупнее. Дело пошло хорошо. Сашка народ не притеснял. Отпускал товар в долг, процентами не душил. Но, благодаря своей оборотистости, делал в магазине неплохие деньги. Стал пайщиком мельницы, построил крупорушку и дальше раскручивался все быстрее и быстрее. Слегка разбогател, но, как и прежде не ходил, а почти бегал. Завел хороших рысаков, по двору носился пес Гуляй, а для детишек был заведен домашний песик Браун, какой-то замысловатой породы, веселивший всех своими забавными выходками.
      Мужики и прежде удачливого Сашку уважали, так как видели, как своим трудом он из ничего, на глазах у них всех поднимал дом, хозяйство и семью. Подросшие Сашкины детишки пошли дальше отца. Они были помешаны на железе, паровоз вызывал у них очень сильное душевное волнение. Они были готовы три версты пробежать, чтобы посмотреть немецкий локомобиль. Ну, как Генри Форд-отец в детстве. Часами они были готовы изучать бельгийскую жнейку. Делали самодельные электрические батареи, приобретали проволоку, паяли и натягивали антенны, делали радиоприемники, слушали Эйфелеву башню. Бог знает, глядишь, они бы и первую в округе радиостанцию построили, так как, самое то время уже настало, внедрять технику и электричество в жизнь, хозяйство и быт. А денежки в доме для этого уже кое-какие водились. Но тут грянула внезапная, экспериментальная пролетарская революция. Ее еще прозывать стали спустя ряд лет Великая Октябрьская Революция или сокращенно ВОР. Так и условимся ее в дальнейшем величать ВОР, ей это очень к лицу подходит. Спервоначалу-то сам ее автор: Великий и Ужасный (ВИУ) Владимир Ильич Ульянов называл ее переворотом, но позднее для возвеличивания значения этого грустного события ее так громко и на все времена наименовали: ВОР! Очень символично! А что социалистическая - так это просто нелепый и непонятный эпитет, который можно опустить, а то получится ВОСР. Хрен редьки не слаще. ВИУ еще и выкинул лозунг: «Грабь награбленное»! И приступили по всей России радостно грабить! И всё разграбили в ноль, за каких-то месяц-два!
      Сашка как-то относительно безболезненно пережил 17 год и эпизоды гражданской войны. Она в России всегда больше всего бушует по окраинам. Детей он отвез на учебу в Землянск, там школа была получше, и было спокойнее, а сам он работал и работал. И Мамонтов, и Буденный обошли Тербуны стороной, и новая экспериментальная власть закрепилась в селе относительно бескровно. Народ в основном продолжал работать, как и прежде, с товарами только начались повсеместные проблемы: год от года они становились всё круче и напряженнее. Появились всякие ячейки, комбеды, сельсоветы и прочая бессмысленная шушера, от социализма, шумевшая галдевшая, но, безусловно,  весьма опасная, поскольку  имела мало ограниченную власть, к тому же, при очень ограниченных мозгах. Но Сашка со всеми сносно ладил и его особо не притесняли, только чаще стали брать в долг и теперь уже без отдачи. В первых рядах таких заемщиков оказались представители новой власти. Жалование от нового государства «рабочих и частично крестьян», у них было слабенькое, а кушать и прибарахлиться им хотелось очень сильно и чрезвычайно быстро. А в новую власть как раз в первую очередь дружно пошли те, которые и никогда-то и не пахали толком. И им очень желалось быстренько сократить разрыв между возможностями и собственными, естественно, не маленькими потребностями. Да и потребности эти  у представителей власти как-то разом тоже еще подросли.
     Новая экспериментальная власть экспериментировала во всю. В Москве непрерывно происходили разнообразные съезды-разъезды. То Коминтерна, то очередных Советов, то Партии, ставшей внезапно единственной, то еще чего-нибудь или кого-нибудь. Процедуры еще не все были тщательно зарегулированы, и ВЦИК путался с ЦИКом и ЦеКа. В этом выборном экстазе и хаосе по стране периодически происходили сбои нетвердой «системы», и иной раз мужики ухитрялись кого-то выбрать; то ли не того, то ли не туда. Так вот однажды мужики и выбрали Сашку на какой-то очередной нелепый съезд, заезд каких-то советов или какого-то народного хозяйства. Сашка к поручению отнесся серьезно: неделю колесил по уезду и насобирал вагон зерна, то есть 1000 пудов или по-современному 16 тонн. «Рабочие в Москве голодают!», говорил он. И мужики отсыпали, кто, сколько мог или от  того, где у кого сколько-то осталось. И с этим зерном двинулся Сашка в Москву. 1000 пудов это урожай так примерно с 12-15 современных гектар. Вернулся очень быстро, на третий день. Мужики собрались и подступили с вопросами: «А чего так скоро-то вернулся, Сашка??». А необычно мрачный Сашка извлек на свет кучу каких-то мандатов, которыми его щедро наделили в Москве, и совершил публично самую роковую ошибку в своей жизни: порвал в клочки все бумажки, швырнул обрывки под ноги мужикам и сказал: «Больше меня мужики никогда и никуда не выбирайте, я с этой властью дел иметь никаких не хочу. Она вас собирается грабить, а я в этом участвовать не могу, и не буду!». Мужики принялись у Сашки выяснять, с какой он притолоки сорвался и чего уж так резко: ведь уже и пообещали разверстку отменить и деньги начались почти нормальные… Но, Сашка стоял на своем и совершил вторую, самую страшную и более даже  чем роковую ошибку в своей жизни. В ответ на настойчивые вопросы мужиков он объяснил, как и что он понял на каком-то там шумном съезде. Так прямо и сказал: «Вышел в Москве на сцену главный бандит (так он додумался окрестить ВИУ!!!) и сказал: «Политику в деревне будем проводить простую! Брать будем правой рукой, а давать только левой!»! И добавил Сашка: «И что непонятно вам, как вас станут грабить? А вы глупые радуетесь, что разверстку отменили. Значит, скоро прибудет что-то страшнее: и разверстки, и осенней распутицы!».
        Итак, приступил Сашка жить по-прежнему, то есть: не ходить ни в церковь, ни в сельсовет, ни в многочисленные «комы». А их развелось… (волостные (волисполкомы), уездные комитеты (укомы), губернские (губкомы). Для нормального человека, привыкшего самостоятельно кормить себя и свою семью, хождение по властям не является внутренней потребностью, ему там просто нечего делать. И так и должно быть всегда и везде. Чего там делать-то? Если всё заведено раз и навсегда известным порядком: посеял-убрал-продал-посеял-убрал… и дальше до бесконечности. Вечная тема жизни… и ее основа…
      Но время шло, и новая экспериментальная власть реально нацелилась превратить Россию в крепость Мировой Революции. А для этого обязательно нужны ресурсы. А где их взять, когда инновационная власть внедрила инновационные подходы в финансовые отношения с кредиторами дореволюционной России, ссудившими ей 5 миллиардов рублей золотом. Этим кредиторам ВИУ показал всем кукиш, сделанный из его маленького, сухонького кулачка. А может и два кукиша… Черт его знает…
          Помните? Япония для своего рывка в конце XIX века назанимала денег везде, и ей денег дали, и немало. России тоже французы в начале XX века ссудили 4 млрд. 200 млн. франков, которых хватило на постройку 35 тысяч километров железных дорог. Эти дороги сильно изменили Россию. Но, хамский и недальновидный поступок ВИУ, лишил Россию на будущее всяких шансов занять у кого-либо из богатых стран, хоть копеечку. Значит надо отобрать, решили  марксианские оккупанты, уже уложившие несколько миллионов своих сограждан. (Всего в гражданской войне, любимом детище ВИУ, погибло 10 млн. и 2 млн. убежали в эмиграцию. В одном Париже Русских эмигрантов было 200 тысяч.) Так что сопротивление их не пугало. А не отдадут! Еще и отбиваться начнут!!! Тогда надо отобрать у тех, кто не сможет сопротивляться! У своих, тщательно обезоруженных новой экспериментальной властью, мужиков надо и отобрать. Цитата: «Необходимо создать в деревне невыносимые условия, для того чтобы массы сельского народа пошли в города и могли быть трудоустроены в крупной промышленности» так решило Политбюро, выполнявшее функции царя после 1918 года. При таких выходках оно с полным правом заслужило почетное звание Бандитбюро, так и условимся его дальше называть.
      Ну, и все «комы», вооруженные всепобеждающим учением, бурно приступили к коллективизации села. Точнее, село превращалось в большой лагерь, а отдельные колхозы ничем не отличались теперь от лагпунктов, а все собранное и свезенное на ток, тут же немедленно превращалось в государственную собственность, со всеми вытекающими отсюда статьями УК РСФСР и последствиями. Зерноток с кучей зерна теперь охраняла вооруженная стража и наказания были свирепые. Всех, кто потенциально мог сопротивляться приступили высылать, сажать, а кое-кого и расстреливать, при наличии малейших оснований. Статья 58 уже была написана, и костлявой рукой ВИУ туда (в эту статью) было добавлено еще 8 подпунктов. По последнему из них можно было расстрелять даже ангела, влет из дробовика. Сашке вспомнили всё! И открытые высказывания с комментариями, и имущественное положение и всё, всё, всё… Пришлось Сашке бежать и скрываться. Жена АСя моментом оформила развод и, все на время вокруг семьи затихло.
      Сашкина жена служила в селе фельдшерицей-акушеркой. И первая и вторая услуги были в деревне той поры весьма востребованы. У АСи был Смит-Вессон, купленный для нее Сашкой. Семь деревень в округе приходилось регулярно объезжать. Ночь за полночь, на телеге, на санях, с не всегда трезвым мужиком-возницей. За девятнадцать лет (с 1910 по 1929 год) работы и этих путешествий, которые ничуть не слабее автогонки нынешнего Дакара, АСе пришлось дважды доставать револьвер из корзинки. Стрелять. Слава Богу, не пришлось! Роды, наблюдаемые тысячами, так закаляют, что и в горящую избу войдешь и тройку коней на очень большом, просто бешеном, скаку остановишь. Подытожим: АСя была уже закаленной, и смотрелась покруче всяких мифических некрасовских женщин. Независимая, грубоватая, но требовательная. В родовспоможение внедряла инновационные методы И. Зиммельвейса, о котором и сегодня-то в России мало кто слыхивал. А у нее и тогда уже был вполне хороший результат: новорожденные не мерли, родильницы не заболевали. И вот,  однажды ночью к ней в дом пришла жена председателя сельсовета, у которой АСя за десять лет приняла пятерых детей, и ни один не помер, и сказала: «Сергевна! Беги! Мой бандит записал тебя высылать на Соловки!» Женщина пришла, рискуя жизнью, бандит бы и ее не пожалел, и она уже узнала ему цену, когда бандит стал небольшой, но всё же властью на селе с 4000 жителей. За тридцать минут АСя собрала самое необходимое минимальное барахло, и детей, и рванула в Сибирь, к старшей сестре Мане, с мужем машинистом, уехавшей на Транссиб в 1902 году. На Транссибе давали 200 рублей подъемных, дом и корову!!! Но попытайтесь представить себя там, на допотопном паровозе в сорокаградусный мороз!!! Попробуйте усидеть на этом паровозе!!! Это жуть! Не зря давали 200 рублей!!! Не зря!!!
      И вот Сашкина семья вновь вся собралась в далеком сибирском городе Омске. Сашка сам, правда, в городе не жил. Работал он в сорока километрах от Омска в селе Любино, в райпотребсоюзе и через год, в году тридцатом, пришлось ему уехать еще дальше, вновь начали вокруг него сгущаться тучи. В Пишпек уехал, к киргизам. Плохо работать Сашка не умел, фамилию поменять не догадался. А новая экспериментальная власть, презиравшая деньги и всё грозившаяся их отменить, также, по-прежнему, как она начала в 17 году, так и продолжала брать всё ей нужное без этих самых презренных денег. Сашка, будучи заведующим то ли торговой базой, то ли магазином, безропотно «отпускал» всё, запрашиваемое новой властью. А попробуй, не отпусти? И вот когда новая власть задолжала базе до черта или немного даже больше этого, то на базу внезапно пришла проверка. Сашка, наивно, выдал проверяющим, естественно, поголовно также состоявшим при новой власти в тесном партийном споенном альянсе, папку с расписками получателей материальных благ с вверенной ему  базы. Папка немедленно и окончательно, и бесповоротно, и совершенно начисто, исчезла, а Сашка тоже исчез из жизни, так как попал под расстрел. Так и закончилось его везение, начавшееся с воронежского весеннего косогора и окончившееся тоже на каком-то косогоре, в окрестностях маленького, вонючего, киргизского городишка Пишпека, с 40 тысячами жителей,  но к тому времени уже ставшего столицей Киргизии и наименованного городом имени чьего-то хорошего товарища по фамилии Фрунзе.
     Таких, как Сашка, в СССР (стране страшных стремительных реформ или стране скованного страхом разума) марксианские оккупанты, вместе с латышскими подручными, перемололи миллионы. Страна и народ от этого ничего не выиграли. Выиграли, только не совсем люди, «бывшие в это время ужасное» (не по Некрасову будь сказано), властью. Они получили в свои руки ресурсы всей страны (включая ее население) и распорядились ими, к сожалению, хуже некуда. В уплату за это свое замечательное управление и ночей неспание, они попользовались страной на всю катушку. Попользовались царской посудой, дворцами, винными подвалами и балеринками из императорских театров (этим особо отличался любимец ИВС (Истинного воплощения сатаны) Иосифа Виссаринонвича Сталина С.М. Киров. Взяли эти марксиане от жизни буквально всё! А попутно, у многих несчастных, походя, взяли и жизнь. На чужие жизни революционерам всегда было наплевать. Профессор М.С. Баранов с дрожью в голосе говаривал: «А вы себе представляете поведение человека, который в 19 лет стал командиром корпуса? И этот человек распоряжался жить или не жить любому из 4 тысяч его солдат… Каково иметь дело с таким человеком, пришедшим обучаться в университет?»
     Вот такие нелюди плюнули и на Сашку. И где-то в далекой Среднеазиатской глине с песком пополам лежат высохшие Сашкины кости, и никто не знает даже, где!? Новая власть тела, ею убиенных людей родственникам не выдавала, и закапывали, их, как попало и где попало. Настоящие бандиты, как известно, всегда прячут трупы!!! А это были еще и не простые бандиты, а идейные! Самые страшные, типа средневековых инквизиторов или современных ислашистов (исламских фашистов). Мало убить! Так еще и процедуры надо отработать! А чемпион мира по количеству расстрелянных (более 9 тысяч) некто Маго (из латышских стрелков, между прочим) лежит в Москве на почетном месте на кладбище Донского монастыря в центре города.

                АСя И ЕЁ ИСТОРИЯ

      АСя (понятно, какое отношение имевшая к Сашке, женой которого она оказалась)  родилась в захолустном городишке Мценске, стоящем до сих пор на берегах небольшой речки Зуши. За этой речкой, мелкой и тёплой летом, находился монастырь, где обиталась в монашестве бабушка АСи и ее трех сестер.
        Папаша многочисленной семьи был самый лучший портной в городе Мценске и, одновременно и отчетливо, запойный пьяница, что явление на Руси нередкое и частенько совместимое. Печальная судьба многих великороссов в полной мере коснулась семьи АСи. Матушка Елена долго терпела эти безобразия мужа, когда семья то входила в полосу благополучия, а то портновская мастерская закрывалась, и кормиться приходилось в долг в соседних лавках. Богатств местных воротил Заусайловых даже и сниться не могло обыкновенной мещанской семье, но все же как-то  выжили. Мамаша Елена, после многих, многих лет долготерпения, выставили в итоге мужа Серегу Морева за ворота, и в наследство четырем девочкам (Мане, Асе, Оле, Нюре по хронологии) он оставил фамилию, а больше-то практически и ничего. Девочки вязали кружева на коклюшках, шили на дому, зарабатывали всякой домашней работой, экономили, как могли. Посещали церковно-приходскую школу, учились прилежно, некоторые стихи из школьного учебника хорошие ученицы помнили до глубокой старости, две из четверых сестер, даже закончили гимназию. А после они одна за другой двинули в московское повивальное  учебное заведение, почти за 300 верст от дома. Вот там они и узнали про врача Зиммельвейса, здорово помогшего и им в дальнейшей жизни. Про Зиммельвейса, которому в Будапеште стоит памятник с надписью «Спасителю матерей» у нас в стране никто не знает о нем и это очень плохо. Хотя благородный подвиг Зиммельвейса, снизивший смертность при родах раза в три, с сегодняшних позиций видится несколько иначе, чем в XIX веке, но упоминания он все же заслуживает. Антисептики избавляют от множества неприятностей. АСя всегда и всю жизнь щедро пользовала йод и ловко накладывала повязки. Внуки были полностью осведомлены о видах гангрены и опасности разных инфекций.  Выучились и другие сестры на акушерок-фельдшериц, на всю оставшуюся жизнь! В революционерки, следом за страшным монстром женского пола Розалией Залкинд (Землячкой) не пошли, не понравилось, хотя возможности были и даже этого монстра они где-то видели. Столица все же, манит во всякое, в том числе и в приключения, и всякие кружки с листовками, обещающими мгновенно и навсегда светлое будущее.  Закончив учебу, приступили сестры просто работать в грязноватой и небогатой русской деревне, которая тогда составляла 90% страны, по причине простой и настоятельной жизненной необходимости обитать возле грядок и скудно кормящих кое-чем своих пахарей полей. Одна вышла замуж за железнодорожного машиниста, другая за станового пристава, третья за Сашку, а четвертая за школьного учителя с примесью армянской крови и устроилась в больницу в деревне Плехановка. Жили относительно неплохо, так как медицина всегда и везде необходима и она как-то оплачивается. Обыкновенная жизнь с работой и заботами так бы она и шла своей неторопливой чередой, но грянула ВОР (Великая октябрьская революция) и начались перемены.
       Жизнь в России, переименованной в СССР, и реформировано-деформированной  выдалась жуткая. Три, из четверых сестер, лишились мужей довольно рано. Одна вышла замуж вторично, еще одна (единственная из всех четырех)  прожила с мужем до глубокой старости, но десять лет ее муж мыкался по лагерям, хотя лагерь и спас его с одной стороны от фронта, но зато с другой стороны «наградил» туберкулезом на всю оставшуюся жизнь. Олин муж был из породы людей, которых можно при жизни называть ангелами: никогда ни одного резкого слова, терпение и смирение. Проклятая псевдонародная оккупационная власть всех в стране разоружила. АСя закопала свой «Смит-Вессон» на краю огорода.  Оля спрятала от обыска в ночном горшке, а потом утопила свой «Браунинг» в сортире. Остальные сестры тоже обезоружились. В новой стране, побежденной социализмом бесовского толка, владеть оружием дозволялось только этой бесовской власти и бандитам. Оттого они временами бывали и подолгу оставались, просто неотличимы одни от других. Все сестры до Великой войны уже жили в Сибири, и в этом опять им относительно повезло. Не сгорело все оставшееся после 1917 года, так как через воронежские и орловские окрестности война прошлась железным утюгом и перепахала всё очень глубоко.
     АСя всю жизнь тянула лямку, как могла. После девятнадцати лет жизни с Сашкой, где ей было, как за каменной стеной, и при относительном благополучии, АСе пришлось хлебнуть горя. Мало что осталось от имущества: энциклопедический словарь Павленкова, том Жуковского, набор ножей и часики, но хоть повезло с медицинской работой. Ночью в 1929 году к ней в дом пришла жена председателя сельсовета и сказала: «Беги! Мой бандит (так простая сельская баба окрестила своего партийно-активного муженька) записал тебя высылать на Соловки». И АСя рванула в Сибирь к старшей сестре, состоявшей в браке за машинистом и к тому же рабочим-активистом. Поэтому двери в железнодорожную больницу в Омске для АСи открылись без особого труда.  Заведующий отделением Островский был хорошим человеком и поддерживал своих работников, как мог. Но советская власть не дремала и, по тщательно составленным спискам, собирала золотишко на индустриализацию, с уцелевших представителей части населения, прежде бывшей зажиточной. А Островский имел еще до 1917 года частную практику и находился в связи с этим на капитальном подозрении в преступном сокрытии остатков прежней роскоши. До 1936 года в СССР (стране страшных стремительных реформ) населению не дозволялось иметь в частной собственности золото. Подозреваемых в обладании презренным металлом периодически элементарно сажали в подвалы НКВД (достойного наследника ВЧК, ОГПУ) и их даже там кормили… селедкой, а вот пить не давали. Забывали, вероятно. Островский в одном таком подвале побывал неоднократно. Так и навели на него НКВДэшники уголовников, справедливо решивших, что у НКВД с информацией всё в порядке и надо им-бандюганам, тоже успеть, урвать свое, пока НКВДэшная селедка не добилась окончательного триумфа. Доктора и жену убили, скинули в колодец во дворе и принялись обыскивать с особым тщанием весь дом. Вскрывали полы, копали в саду, разобрали печки, одним словом потрудились «на славу», спокойно проживая в доме своих жертв целую неделю. Погорели убийцы-искатели чисто случайно, в детали вникать, смысла нет. Но, поразительно то, что главный убийца, выступая, с заключительным словом в самом справедливом в мире, естественно, советском суде, заявил: «Я вырубил два гнилых дерева в цветущем саду социализма!». Весь остаток жизни АСя вспоминала эту зловещую фразу, характеризовавшую смертельный ужас эпохи ВИУ-ИВС и плакала при этом.
      Сестер, в итоге продолжавшихся событий, разбросало по всей стране. Одна из них (Оля) долго акушерствовала в маленьком сибирском городке, буквально все население, которого она приняла в свои руки в местном родильном доме за тридцать с лишком лет трудов праведных, а окончила жизнь во Владивостоке. Маня с мужем умерли в Омске, там же упокоилась и АСя. Нюра, под занавес жизни, оказалась в Эстонии.
      АСя, как могла, тащила бремя воспитания детей. Ничего уже в жизни примечательного не происходило, после броска в Сибирь, только где-то в душе жил страх, чтобы не нашли и не припомнили чего-нибудь. В первую очередь ей могли припомнить нежелание покорно умереть по мановению волшебной винтовки, которая у экспериментальной советской власти, выступала полным и эффектным аналогом волшебной палочки. Поэтому даже портрет любимого мужа приходилось прятать, пока не преставился зловещий ИВС-Иосиф Виссарионович Сталин (Индивидуальное Воплощение Сатаны).
      В безумстве социализма трудно было сохранить рассудок, но АСе это удалось в полной мере. С 1941 года на ней держались внуки, появившиеся совершенно, не во время, но все же появившиеся, и каким-то чудом выжившие. Так как взрослые были заняты выше головы заботами о хлебе насущном, дети были оставлены на бабушку АСю. Зачистка невесткой котлов в столовой облисполкома давала кашу. Удачно и своевременно купленная корова Манька давала молоко, которое для получения, правда, требовало непрерывного кормления коровы. Часть прокорма давала трава, произраставшая вдоль окрестных канав. Детишки уже могли с травой справляться. Хоть какая то от них появилась польза! Огород давал то, что и мог давать в Сибири, а в основном картошку. Великий Вождь (ИВС) в 1942 году милостиво разрешил(!) населению всей страны заводить огороды и жить натуральным хозяйством! Исключительно потому разрешил, что колхозно-совхозная гадость не могла прокормить не только население, а даже и воюющую, и изнемогающую от ран и голода армию. Поэтому с 1942 года везде, где только можно, а местами и где нельзя, массово выращивалась капуста, картошка и вообще всё, что могло пробиться из земли для акта последующего съедения. Спасибо в сибирских реках продолжала водиться рыба, которой как-то перепадало попасть  к столу.  Готовить приходилось на электроплитке, подключенной через «жулика» (утаим детали этого устройства) или на керосинке. А также периодически еда готовилась на дровяной плите. Отсюда ясно, какой непростой работой в социалистической действительности; в отсутствии холодильников, и еще, при всемирно известной,  советской недоэлектрификации, было обеспечить семью с тремя детьми едой и кипяченой водой. Зиммельвейс не позволял давать им воду некипяченую. Одного ребенка все же потеряли. Инфекции во времена войн просто звереют, как и многие люди… Младший внук регулярно привлекался к переборке круп, из которых варились каши. Одновременно он проходил образовательный минимум, то есть узнавал, где сурепка, где ячменное зерно, а где, простите, мышиное говно. Оттуда и вышла поговорка: как не просеивай мышиное говно, пшена к столу не будет все равно. Для культурной аудитории: как не просеивай мышиного помета, пшена к столу не выйдет, ни на йоту!
          Квартира у семьи хотя и была отдельная (это тоже большое диво в советские времена), но  жуткая по сути: три тонны угля и шесть кубов дров на зиму и всё равно; на кухне замерзала по утрам вода в баке. Под окнами грохотал страшный трамвай, который именовался «ногорезкой» и он старательно оправдывал свое название, периодически демонстрируя свою, ничем не мотивированную металлическую жестокость. Так он с размахом кромсал публику, висевшую на подножках и «колбасе».  А контролировать в страшные послевоенные времена двух мальчишек, когда кругом безотцовщина и шпана? Всё это было на АСе, ухитрившейся  детей даже своевременно научить читать книги. Чтение книг это спасительная штука в море житейских невзгод. Оно дает модели поведения, да и попросту говоря, отвлекает от стремления нашкодить, поджечь, спереть, разбить или сломать. Но совсем без этого, конечно не обходилось. Однажды Ася с младшим внуком едва не спалили дом. Спички хранились в шкафу на самом верху, внуку была дана команда подставить табуретку и достать коробок. Что он и сделал. Ася неудачно взяла коробок он выпал у нее из рук и пересохшие спички от удара взорвались! Оставляя шлейф дымного пламени, коробок, как реактивный снаряд, проскользнул по полу под шкаф! И чудо, он там погас!!! Внуку, совершенно ни в чем не виноватому, крепко нагорело.
      В моменты случавшихся домашних ссор от АСи доставалось всем. Она в ответ на иные претензии и упреки, что ведет себя не как женщина, говаривала: «А я не женщина! Я - акушерка!». Это впечатляло. Маленькая железная кровать с тощим матрасиком в углу комнаты вполне устраивала АСю. Стандартную кровать пришлось урезать из-за домашней тесноты, когда в двух комнатах ютились пять человек. Но на жизнь она не жаловалась, так как жизнь-то все же была выиграна в великую марксианско-ВИУвскую лотерею. Жизнь - это неплохой выигрыш во все времена! Так что особо естественной надобности  жаловаться было не след.
      АСя всю жизнь вязала, но, будучи уже в возрасте, вязала только  крючком, это требовало меньше места, чем коклюшки, чудом сохранившиеся в сарае. Весь дом был украшен ее салфетками и скатерками. Младший внучок широко привлекался к распутыванию ниток, обладающих мощным природным свойством и склонностью к беспорядочному произвольному свиванию в узлы, без последующего самостоятельного развивания. Глаза у АСи прислабели за полсотни лет нелегкой жизни, и распутывать зловредные нитки ей было тяжело. Внучок, в результате многолетней борьбы с нитками, закалился и воспитался к нечеловеческой выдержке.
      Воспитательные усилия, с подрастающими в доме пацанами, иной раз заканчивались ударом кастрюлей по пацанам. Кастрюли, как воспитательный инструмент сошли со сцены только после того, как от одного из ударов об окрепшие плечи подростков у кастрюль стали проявляться вывихи. А треснутый кастрюлей внучок отбирал кастрюлю, и на глазах у АСи выправлял алюминиевое кастрюльное тело кулаками. Но внуки всегда вовремя загонялись на обед, и обед был всегда достаточно полноценным. Внуки успешно кололи дрова, топили печки, таскали воду с колонки. При домашней стирке счет доходил до 50 ведер воды за одну стирку. 
        По старой сельской памяти, после продажи коровы, вынесшей на своих плечах и вымени бремя войны, АСя попыталась разводить куриное поголовье. И в доме появились цыплята. Но окрепшая советская власть такого безобразия в городе уже не допускала. Явился участковый по фамилии Письменный, успешно вырастивший из своего сынка мелкого воришку, и приказал всё ликвидировать. С участковым объяснялся один из внуков, на которого это нелепое воплощение власти, произвело неизгладимое впечатление. Поэтому АСя на старость лет все больше читала книги и газеты и медленно, но неуклонно старела. Толстенную косу, признак неплохого здоровья, сама сознательно и решительно отрезала в семьдесят лет, по причине возрастных трудностей ухода за таким количеством волос. Пришлось АСе  принимать участие и в выпуске в свет племянницы, дочери школьного учителя и младшей сестры Оли. Девушка была бойкая и с причудами: сначала она замечтала пойти в геологи («держись геолог, крепись геолог, ты ветру и солнцу брат»… это строка из песни), но после первой же практики на шахтах Подмосковного угольного бассейна (окрестности Тулы) девушка Лида одумалась. А у кого не бывают причуды в двадцать лет? Год она просидела дома в Называевске, а после все же, поступила в институт уже в Омске и совершенно не героический и геологический, а автодорожный. Закончила она его и усвистала по распределению Родины во Владивосток. Так потомки мценского портного освоили всю страну от Таллина (где поселилась сестра Нюра), до Владивостока, где оказалась дочь Оли Лида. Дочь Нюры Наташа вышла в прокуроры! На заре студенческой юности Наташа переписывалась по юридическим проблемам с одним из главных сталинских людоедов Вышинским!!! Так что дети частенько бывают очень разными.
     О прошлом АСя рассказывала мало и редко. Как и большинству советских граждан, прошлое ей было безопаснее зачеркнуть, что она и сделала. 
     И лишь на старость лет АСя с семьей перебралась в квартиру с центральным отоплением, горячей и холодной водой и форменным чудом двадцатого века – электрическим холодильником, купленным за тройную цену. Внуки повзрослели и разъехались по стране, оба упорхнули буквально в один год: один в Москву, другой в город ВНИТЛ (временно носивший имя товарища Ленина). И на старость лет у АСи образовалась отдельная комната с чертовизором (как она именовала телевизор) и достаточно удобным спальным местом и настольной лампой для чтения книг. Книги она читала буквально до последнего часа жизни. После этого АСе можно было и спокойно умирать. Она еще успела взглянуть на станцию Лиски, знакомую ей по молодости, но переименованную советскими оккупантами сначала в Свободу, а потом в честь румынского людоеда-вождя в Георгиу-Дэж, и на далекие донские меловые обрывы. Это случилось по причине попытки переселения семьи на Украину. Но потом произошел обратный трансфер в Омск, а от болезней не уедешь никуда. Тут и пришли к ней эти неизбежные болезни, и они таки на 83-ем году жизни победили старую акушерку на пороге 1970 года. Канцер это медленная казнь для женщин, рано оставшихся без мужей. Так и проходит жизнь большинства людей: вырастить и воспитать по мере сил новое поколение, и уйти в спокойствии и счастье, и с чувством исполненного долга. Это АСе и удалось практически в полной мере, как и всем ее сестрам.
                НЕЛЕВ
 
   Когда у Сашки с АСей появился первенец, возник естественный вопрос об имени для него. У Сашки было намерение назвать мальчика Львом. Это происходило по причине увлечения чтением и взглядами Л.Толстого. Но сестры АСи, все акушерки, присутствовавшие при мероприятии рождения, подняли Сашку на смех, за то, что он существо, больше похожее на лягушонка,  решил назвать Львом… Так и сказала сестра Оля: «Какой это Лев? Лягушонок… Пусть будет Борькой… Попытка, поэтому назвать мальчика Львом не состоялась, и ребенку дали другое имя. Однако для упрощения ситуации так и будем его в дальнейшем называть Нелев. Детство у Нельва выдалось непростое. Хотя в начале ничто и не предвещало грозы.
     Семья жила по меркам великорусского села Тербуны вполне благополучно и у ребенка было всё необходимое. Даже о многом говорит такая мелочь: в специальной сковородке для приготовления глазуньи (были раньше такие специальные сковородки с углублениями), рассчитанной на 12 яиц, Нелев требовал, чтобы все ямки были заполнены, иначе отказывался кушать. Глазунью из 12 яиц, покажите, кто сегодня готовит? Найдите таких… Теперь все знают о вреде желтков, да и вообще яичница, пища для бедных. А сколько будет стоить глазунья из 12 яиц??? Прикиньте?
    На дворе было две собаки: дворового пса звали Гуляй, а домашнего декоративного песика Браун. Описывать сам дом нет смысла, ибо о нем нет никакой информации. Но по ряду косвенных признаков можно судить о том, что дом был вполне приличный. Ребенок рос помешанным на железе. Его интересовала кузница, мельница, крупорушка, плуги, сеялки, веялки;  то есть всё абсолютно, чем работают и что работает. Локомобиль для Нельва это был просто шок! Паровоз это было потрясение! Да и ничего удивительного, многие мальчики неравнодушны к технике и это нормально, и подобную тягу стоит всячески поощрять. А начало двадцатого века это было время торжество металла и механической энергии, заменившей одну лошадиную силу в сельском хозяйстве и в промышленности на много-много сил железных и потому неутомимых.
   С началом Первой мировой войны, на горизонте тихой жизни села начали сгущаться тучи. Некоторых родственников призвали в армию, часть работников ушли туда же и с работой начали возникать трудности. Люди поскучнели, стали меньше покупать. Но как-то все выживали и жили надеждами, что рано или поздно, но все напасти закончатся и всё встанет на круги своя. Надежд могло хватить надолго…
    И тут грянул большевистский переворот, в дальнейшем переименованный его авторами в Великую Октябрьскую Социалистическую революцию. Или просто в Великую Октябрьскую революцию (сокращенно ВОР). При установившейся манере сокращений, введенной в России марксианами, ошибочно именуемыми марксистами, это вполне нормальное сокращение. Сокращают же Великую Отечественную Войну до ВОВ…
Шутники марксиане, совершившие ВОР, ко всему прочему, изменили еще и календарь, и октябрь в новом календаре превратился в ноябрь; в результате чего тупо, и совершенно по-идиотски, несколько десятилетий советские марксиане праздновали ВОР в ноябре. Это обязательно должно было плохо закончиться. Но сейчас о собственно событии, а  о последствиях немного погодя.
     Какие могут быть у четырехлетнего ребенка воспоминания о какой-то там революции, будь она хоть трижды ВОР? Да никаких. А, тем не менее, дата осталась в памяти, как день, когда Нелев увидел радугу после снегопада. До села Тербуны ВОР докатилась уже по первопутку. И утром, глядя в окно, на свежевыпавший и всегда такой необычайно белый, после осенней черной грязи, снег Нелев вдруг закричал: - Мама, мама! Иди, посмотри радуга!!!
- Какая радуга, маленький, - отвечала мать, - зима на дворе!
- Нет, радуга, продолжал, вопить Нелев.
      А всё оказалось просто и прозаично. Радостные пейзане, прослышав про ВОР, разграбили склад красителей у какого-то местного купца неподалеку. В процессе разграбления часть мешков с красителями порвались и на очень белый, свежий снег, полосами просыпались цветные  порошки.
     Так вот и получились полосы, совсем как радуга: синие, красные, зеленые… А что понимает ребенок? Зима, не зима… цветные полосы по снегу насколько хватает взгляда… Конечно, это радуга!!!  Такие сложные материи, как ВОР, Манифест, К.Маркс, ВИУ (Великий и Ужасный (В.И.Ульянов)) все это ни о чем не говорит детскому разуму, а вот радуга на снегу – это да!!! Красиво, потрясающе и, естественно, запоминается на всю оставшуюся жизнь!
     Вот так Нелев, как один из очевидцев ВОР, пришедшейся на его безмятежное детство,  обнаружил за окном радугу и поделился радостным наблюдением с матерью. Та глянула в окно и лицом изменилась. То была вовсе не радуга в небе, а полосы разного цвета, сиявшие всеми цветами спектра на осеннем солнце.  Порошковые красители просыпались из мешков на свежий снежок и вот вам и рукотворная радуга, от волшебника ВИУ.
    Но над Сашкой пронесло. Не разграбили. Так как всегда отпускал товар в долг и должников не прессовал. Но волнений, вполне естественно, хватало! Хотя казачьи разъезды в селе самые горячие головы немного остужали. Дон, то все же был рядом.
    От греха подальше, да и для пользы дела, Нельва отправили учиться в городишко Землянск. Там была школа получше, и к тому же, классовые разборки меньше угрожали. Сашка-то получался теперь из буржуев, а это тогда становилось уже довольно опасно.
    Нелев занимался радио, так как трактор или автомобиль были недоступны. Строились разные приемники, а цинк для электрических батарей добывался путем вредительства картин в церковных нишах. Как оказалось, они были написаны на цинковых листах.
  Относительно спокойная жизнь семьи закончилась в 1929 году бегством в Сибирь.
   Билеты на поезд в Сибирь брал сам Нелев. АСя старалась нигде не показываться. Кассир чуть не по пояс вылез из окошка кассы, так было в диковинку для России оформлять билеты в эдакую, жуткую морозную даль, да еще и добровольно.
  В Омске Нельва пристроили лаборантом в ту же железнодорожную больницу, куда пристроилась и АСя. Не работая, невозможно было получить паспорт, а без паспорта не брали на работу! Такой филиал дантовых кругов Ада соорудили в СССР особо талантливые ребята марксиане в процессе борьбы за светлое будущее, для выживших после принятия Констититуции (в слове нет никакой опечатки) 1918 года, остатков эксплуататорских классов.
   Потом Нелев поступил в педагогический техникум, где он очень даже пришелся ко двору благодаря его рисовальным способностям. Маразм советской эпохи: стенные газеты, нарисованные и раскрашенные от руки и увековеченные в дальнейшем в виде китайских дацзы-бао, помогали иногда выживать. Но жилось трудно, кроме того учителей на селе власть использовала, как проводников коллективизации, а Нелев к новому крепостному праву относился очень плохо. Хлебнув немного села Мельничное, он решил техникум покинуть, благо повод был – вполне реальная нужда! Началась его производственная деятельность на ПВРЗ (паровозо-вагоно-ремонтном заводе имени еще не переставшего быть «товарищем» для главных марксианских вождей, сибирского местного вождя Яна Рудзутака). Потом, когда Рудзутак перестал быть «товарищем», его быстренько расстреляли его же бывшие товарищи. Но это все Нельва не касалось, а умение красиво писать, рисовать и чертить и тут пригодилось Нельву! Его взяли на ПВРЗ работать техником.
  Хорошо организованное производство это самая лучшая школа, какая только есть на свете.  Нелев познакомился со станками, с технологией, с людьми. На заводе даже были станки иностранного производства. Потом он поступил в электротехнический техникум железной дороги и в 1935 году его закончил. Тут-то его и призвали на службу в доблестную Красную армию. Повезло, без дураков!
   Армию вспоминают все. Кто как, но вспоминают обязательно. Нелев забавно мечтал попасть в кавалерию, так как от отца с детства заразился страстью к лошадям, но из карантина он написал письмо матери, изложить впечатления от службы. Начальник штаба полка, увидев конверт, надписанный каллиграфическим почерком, вызвал Нельва к  себе и предложил быть писарем в штабе. Начштаба попался на удивление добрый, хотя и из латышей, по фамилии Цауне. Он быстренько объяснил Нельву, что такое кавалерия, где только уход за лошадью отнимает три-четыре часа в день, и Нелев согласился быть писарем. А потом стал и старшим писарем.
    Любой штаб это место, куда стекается информация. Идиоты, они бывают всегда и везде. Один офицер вынимал у спящих часовых затворы из винтовок, и часовые отправлялись на гауптвахту. Другой устраивал кроссы в противогазах, а сам катил рядом на велосипеде. В итоге один из солдат, прозывавшихся тогда красноармейцами, едва не воткнул штык в задницу изобретательному велосипедисту. Нарком Тимошенко внедрял экспериментальное питание, особый отдел по ночам требовал дела офицеров и после этого их арестовывали. Арестовали и начштаба Цауне (Нелев ночью сходил, предупредил его, но это было уже бесполезно), и комполка, и даже несколько ротных командиров исчезли бесследно. А Нелев, с его сомнительным прошлым и подозрительным происхождением, пересидел все эти смуты в штабе и в 1938 году вышел на гражданку.
    И тут ему вздумалось учиться дальше. Через не испарившуюся любовь к «железу» и занесла его судьба в автомобильно-дорожный институт.
    Институт оказался спасительной гаванью. Учиться Нельву было интересно, поэтому результаты были неплохие. Учеба в институте спасла Нельва от советско-финской войны. В сибирские военкоматы была направлена разнарядка: призвать людей из Сибири по максимуму, так как армии нужны были лыжники и привычные к морозам люди. Но были и в этой вакханалии послабления: не призывали людей, недавно прошедших срочную службу, которая тогда длилась три года. А тут еще в военкомат, по какому-то наитию, данному свыше, Нелев захватил свою зачетную книжку со сплошными отличными оценками. На этом военкоматские, на удивление, сломались, и сказали: «Ладно, иди учись, студент!»
       Невеста Нельва нашла на диване в военкомате червонный туз, так они, там, на месте и порешили, что эта карта выпала им на счастье и эта карта навсегда осталась в доме.
        Практика, проходившая на Челябинском тракторном заводе, сильно впечатлила Нельва. Завод вовсю клепал танки и дурацкие мортирки, предназначенные для насаживания на винтовку образца 1893 года, системы штабс-капитана Мосина (дошедшего до чина генерала и упокоившегося на сестрорецком кладбище). Весной 1940 года Нелев обзавелся семьей и поселился в крошечной комнатушке барака, именовавшегося общежитием, на улице Коммунистической. Чего стоит только одно название улицы, состоявшей из потрясающих деревянных полусгнивших развалюх!!! Но зато, какое многообещающее название!!! В марте 41 года семья обзавелась первенцем, а 22 июня вся страна встала на уши.  Программу обучения уплотнили, студентов определили на работу в разные учреждения и проектные организации, где требовались люди, умеющие чертить. Нелев попал в Омпроект и приступил к работе над переводом автопарка области на газогенераторы, с целью тотальной экономии бензина для фронта и для, естественно, Победы. Жене повезло устроиться на работу в столовую Облисполкома, где кашу для власти варили регулярно, а котлы с пригарком разрешалось выскребать. Получалось иногда в день до килограмма-двух поскребышков. Так пустяк, но если помнить, что на человека выдавали  по карточкам в среднем 600 грамм хлеба, а всё остальное продовольствие существовало в теории, то эти остатки каши капитально помогали выжить.
      Вскоре Нелев защитил дипломную работу (трехосный грузовик с кабиной над двигателем, похожие на такие, начали выпускать в СССР только через 30 лет) и его отправили в Тюмень, в какую-то автомастерскую. Семья осталась в Омске, а детей уже было двое, и вопросом жизни и смерти для них было для отца выбраться к семье. Путь из края в край по ночной Тюмени в сорокаградусный мороз пешком едва не стоил Нельву жизни. До конца своих дней он не мог слышать песни из фильма «Свинарка и пастух». Под эту музыку он едва не замерз в ночных тюменских сугробах. Нормировщица в мастерских была любовницей начальника и любого мужчину, взглянувшего на нее, начальник немедленно снимал с брони и отправлял на фронт. Смертная казнь в лотерее 50 на 50. Из 30 миллионов призванных за время войны в СССРии половина ушли «в отход»!!!
     Перевод обратно в Омск к семье удалось с большим трудом, но организовать. В те веселые времена никто не мог уволиться сам, только перевод по приказу свыше! Некоторые дружеские связи всегда и везде что-то значили. По партийной линии в СССР, особенно в военные времена, люди «росли» быстро.
     Даже студенты тогда могли быть секретарями Партбюро в ВУЗах и вызывать к себе в кабинет деканов факультетов для «проработки». Вот так-то!!! Это Вам не комиссия Маккарти, одна на всю Америку, а этих партбюро были тысячи! И их решения были на уровне приговоров…
      Некто Остроухов, с подачи некоего Лисовского, подписал перевод, и Нелев оказался в Омском Облавтотресте на местном авторемонтном заводе. Там, как и везде, и в то время, можно было делать огромные деньги. Во время войны для этого существовали колоссальные возможности. По плану надо было в конце месяца сдать десять отремонтированных «Студебеккеров». Но уже в середине месяца пять из них стояли готовые. Можно было запросто их за большие деньги сдать дельцам, которые имелись всегда и везде, в аренду дней на десять. Вот и громадные «левые» деньги! Или штрафбат… Всегда есть выбор.
Но Нелев не рисковал. Дошел до должности главного инженера. Дальше беспартийный в СССР подняться не мог. Поэтому семья жила трудно, но потом чудом удалось купить корову. Манька, как звали корову, обеспечила детям молоко, но и труда требовала вагон. Корове нужно сено, стойло, периодически бык. Но на выходе молоко и телята. А всё это ещё и денег стоит. Вся страна СССРия тогда на 75% жила натуральным хозяйством. Вождь (ИВС) разрешил огороды, скотину, кругом работали черные рынки, представлявшие собой жуткое зрелище, кипевшего от злобы и голода скопища людей, и народ выживал, как мог. Дом свой купить не удалось. Мошенников в СССР всегда хватало, так как неурегулированность всяческих правил и прав давала для этого  прекрасную почву. Мошенники деньги взяли, а дома в ответ так и  не образовалось.
      Дети росли. И в итоге окончившейся войны, на дворе у Нельва появился автомобиль «Мерседес» 1939 года выпуска, купленный у отставного полковника, вывезшего эту машину, как трофей из Германии. Германия очень многих убила, а совсем немногих обогатила: несколько лет после войны в комиссионных магазинах всего СССР висели шубы, платья и виднелись разные предметы, вывезенные из этой побежденной страны (Да какие!!! Невиданные и совершенно роскошные!). Вождь (ИВС) к тому же после войны разрешил иметь в собственности автомобили! Это был огромный шаг вперед! Офицеров решили не обижать. Многие привезли из Германии «Мерседесы», «БМВ», «Опели» и др.
       Автомобиль «Мерседес» 1939 года выпуска героические военные добили, конечно, основательно. Он был уже не на ходу. Дети слегка добавили. Старший пробил ледериновую крышу, а младший насыпал песка в сотовый радиатор. Но на фоне всех ремонтных работ, связанных с изготовлением поршней и колец для двигателя и всего другого, включая рессоры и пружины подвески, эти неприятности выглядели мелочами.
      Корову продали. Машину восстановили. На память от коровы осталась подольская швейная машинка, барахло, конечно, но шить с горем пополам, на ней было возможно. Первый выезд на автомобиле был для Нельва восторгом, «Мерседес» поехал! Не подвел! Без подушки переднего сиденья, на дощечке вместо оной, положенной сверху аккумулятора, устанавливавшегося под водительским сиденьем, Нелев проехал по улице имени Пушкина целый километр с совершенно счастливым лицом. Построил во дворе гараж, и там зимой машина стояла до лета, так как ездить зимой в Сибири было некуда и незачем, да и практически невозможно.
     Автомобиль это свобода! Это поездки на рыбалку, за грибами и за ягодами. По два десятка трехлитровых банок шикарного, незабываемого сибирского клубничного варенья на зиму! Бочонок соленых грибов и полноразмерная деревянная бочка квашеной капусты в сарае. Так можно вырастить детей вполне здоровыми, несмотря на  то, что они были рождены в не очень веселые времена плохой медицины и тотального дефицита всего…
    Автомобиль позволял выезжать и на огород, где кое-что (главным образом картошка) росло и требовало ухода. Изредка устраивались пикники, так как в среде автомобилистов неизбежно водились «Опели», «Адлеры» и другое трофейное имущество, способное еще как-то ездить и возить.
    На заводе всё убивал план. Плановая дисциплина и страх пожара! Любой объект, где есть сварка, кузница и другое в любой момент времени может сгореть. А крыши, перекрытия на цехах все было из дерева. Можно было и просто ошибиться, и «загреметь» (так именуется в Росси попадание в тюрьму). Из найденных на улице труб заводские наделали гильз для блоков двигателей, а трубы оказались заготовками минометных стволов. Едва не угодили все под раздачу! Работать на заводе было нелегко. Директор, приставленный партией на эту руководящую синекуру (а в России начальствование всегда синекура), норовил то на охоту, то на рыбалку. У директора для этого даже был служебный «Виллис». Мечта того времени! Главный инженер был един в двух лицах, и ему приходилось вертеться. Для котельной раздобыли пароходный котел и с грохотом провезли его через весь город. Но теперь на заводе стало нормальное отопление, и появился технологический пар.
       Домашняя елка для детей всегда устраивалась с размахом, а все украшения на ней были самоделки, но изготовленные с тщанием. Особенно  впечатляла модель самолета В-26 обклеенная фольгой с слюдяными окошками и лампочкой внутри. В послевоенной СССРии, продавались гирлянды флажков: США, СССР, Англии и Франции, как никак союзники, и они развешивались вокруг елки.
     В итоге, через три года после окончания войны, получив медаль «За доблестный труд», Нелев завод покинул и ушел работать, в тот самый автодорожный институт, который закончил за шесть лет до этого. И оттрубил там почти сорок пять лет. Начиная с ассистента и заканчивая деканством. Пришлось сделать диссертацию по использованию отработавшего тепла на сельских электростанциях, а потом он занялся восстановлением изношенных деталей. От бедности, как говаривал проповедник этого дела профессор Мелков,  это дело в стране, побежденной социализмом, было вполне актуально. Даже удалось Нельву на одном из авторемонтных заводов в Омске спроектировать и построить довольно большой специализированный цех восстановления изношенных деталей. Цех осталивания, возрожденного в СССР профессором М.П.Мелковым, был довольно серьезным делом. Студенты Нельва любили, так как он видел в них детей, и всячески их опекал. Лекции Нелев читал очень обстоятельно, снабжал многочисленными схемами и грфиками и, что может быть, не самое важное, но нужное, лекции он читал громко и внятно. Собственные сыновья Нельва поступили в тот же СибАДИ. Старший этот же институт и закончил, а младший уехал в Москву. Но это отдельная история.
   Из родственных связей у Нельва был двоюродный брат Виктор, живший в том же городе и работавший на ПВРЗ. Правда ПВРЗ во время войны превратился в танковый завод, а после он так и забыл вернуться к паровозам. Так и остался с танками, это проще паровозов и надежнее.
   Рисованием  Нелев занимался от случая к случаю, старый автомобиль продал вместе с гаражом в 1963 году и дал денег старшему сыну на кооперативную квартиру в городе ВНИТЛ. Там уже подрастали два внука. С детьми Нельву повезло: ни пьяниц, ни наркоманов: оба сына своевременно научились работать и кормить свои семьи.
    Дикая советская действительность всегда придумывала людям занятия, чтобы те революцию нечаянно не замыслили. То самодеятельность, то субботники, то воскресники, то демонстрации единства с партией, два раза в год (1 мая и 7 ноября). То еще какая-нибудь глупость… И так, без конца!
    Неизбежно наступившую старость Нельву скрашивали три внучки, которых подарил ему младший сын. Внучки были бойкие. Даже устраивали домашние концерты, так как старшая успешно посещала музыкальную школу. Периодически устраивались семейные обеды. На обеды привозились, никогда не виданные в советской Сибири, деликатесы из столичных городов (торты, конфеты, рыба, колбасы и т.п.). Громадная коробка конфет на всю семью превращала чаепитие в праздник, особенно для детей. Омск, стараниями марксианско-советских оккупантов, превратился в нефтехимическую столицу Сибири со всеми сопутствующими этому издержками, но купить что-либо путевое из еды, кроме незабываемой языковой колбасы, там было очень сложно. Особенно сурово стало после проезда через Сибирь в 1972 году «дорогого Леонида Ильича». Партия потребовала увеличить поставки еды в другие регионы и магазины в Омске подравнялись под Новосибирские или Пермские.
  Бог послал Нельву внезапную и легкую смерть, в чудовищно жаркое лето 1989 года, от остановки сердца в возрасте 76 лет. Что можно считать неплохим результатом на общем фоне средней 60-летней продолжительности жизни мужской части народа, почти насмерть побежденного социализмом и плохой водкой.
СПАСИБО ШКОЛА
…
                8.06.09.
               
   
Эпиграф:

Чем дальше, в туманной дали, теряются школьные дни,
Тем ярче и чувственней память беседует ласково с нами.
Уже нет ни страхов, ни злости, а просто приходят, как гости,
Из дальних, пре дальних краев, какие-то факты, без слов.
Беззвучно крадутся сквозь мысли, как будто бы просто так вышли
Пройтись, без забот; погулять, без цели нам  напоминать…
О двойках, о случаях страшных, о чувствах, конечно, опасных,
Пришедших внезапно, впервые,  к нам, так не готовым… смешные…
А жизнь совершенно обычна…  Кто знает, что в ней неприлично???
Кто знает, что в ней необычно? Конечно, все что непривычно…
А юность сама непривычна и очень от детства отлична…
И всё это так символично, что хочется помнить обычно…
Но память тускнеет с годами. Вот так и творится всё с нами.
                8.06.09.
                СПАСИБО ШКОЛА
   Фантастическим образом Школа № 37. в отличие от большинства школ в этом городе Омске, да и школ и в других городах, стояла почему-то на отдельном участке земли площадью, пожалуй, целый гектар. Это позволило, постепенно, по мере отдаления проклятых военных лет, соорудить спортивную площадку, разбить грядки, построить теплицу, разместить гараж, с допотопным, но еще передвигавшимся автомобилем ГАЗ-51 с деревянной кабиной и дерматиновой крышей…. Там же был склад угля, так как у школы, что совершеннейшее диво для тех времен, была собственная котельная и даже на школьном участке был дом для школьного персонала.
Здание стояло на капитальном цокольном этаже, где были в дальнейшем устроены учебные мастерские с верстаками и станками, в эпоху увлечения оккупационной советской власти производственным обучением детей, обязанных слесарничать, токарничать и поменьше думать. В здании была черная лестница, иногда почему-то небрежно незапертая, и там был еще громадный чердак, на который проникали отдельные умельцы из школьного народа, и все это окантовывалось солидной металлической оградой с двумя воротами, которые, правда, никогда не запирались. На участке школы как-то внезапно появился и потом так и стоял много лет безобразный памятник ВИУ (Великому И Ужасному, Владимиру Ильичу Ульянову-Ленину), реально ужасавший своей нелепостью и бесформенностью и, наверное, поэтому стыдливо спрятанный в углу участка)  и все же это была наша школа.
    Окна в школьных классах были просто огромные, потолки под четыре метра. Это совсем не те занюханные «современные» живопырки, в которых, массово построенных от щедрот советских оккупантов, теснятся современные акселераты. В школе был довольно большой спортивный зал (это в одной из немногих в городе) и в придачу к нему имелся просторный актовый зал со сценой и темно красным (бархатным!) занавесом. Все, почти как и положено в приличной школе! И как это шикарно смотрелось в нищей и полу голодной стране того времени!!! Да еще в замызганном сибирском городишке, где большинство школ в округе размещались в деревянных зданиях с печным отоплением. А целый район назывался «говнотечка», так как из их сортиров, стоявших по берегам Оми в реку были прокопаны канавки и эскременты впадали блестящими ручейками прямо  в речку. В этой нашей школе были туалеты с гидросмывом!!! И водяное отопление!  Рядом со школой была мебельная фабрика, которая каждый день в семнадцать часов давала хриплый гудок. Конец рабочего дня! Но вторая смена школьников училась до восьми. Тогда во всех школах было по две смены, а кое-где и по три… Школ не хватало!!!
     В школу я попал с опозданием на две недели в дополнение к восьми месяцам лишнего возраста. Чудеса нелепости заключались в том, что январского ребенка: шести лет и восьми месяцев от роду, умеющего читать, в школу в возрасте шести лет и восьми месяцев не брали. Семь лет и точка! Так и пришлось ждать еще год, хотя и ростом и мозгами ребенок вполне тянул на восемь лет. Законная и закономерная дикость!
     А через год в грязном дворе с ужасным пахучим сортиром, бывшим нормой того благословенного времени, кто-то подхватил дизентерию, и нам всем объявили карантин. И школа отпала еще на две недели.
    Поэтом безо всяких торжеств меня рутинно внедрили в первый класс. Пока мать общалась с администрацией в учительской, некий дежурный молодец напустился на меня в коридоре, поскольку все должны быть в классах, а в коридоре никого быть не должно. А я ведь ждал в коридоре своего водворения в класс. Так я впервые ощутил суровые школьные порядки и власть старших над младшими. Первым мальчиком, который ко мне подбежал у дверей класса, был Слава Бушмелев, сын повара-кондитера. Мать его была очень больна ревматизмом, но мальчик он был неплохой, мы с ним почти дружили до седьмого класса. Закончив его, он ушел зарабатывать деньги и получать рабочую профессию.
    Учительница Прасковья Емельяновна Шайхутдинова, как ни парадоксально, была татарка. Речь ее  от этого изрядно страдала, но к детям она относилась хорошо и старалась, как могла. Я ее сразу шокировал, когда она предложила мне что-то прочесть вслух из букваря. По слогам. Я сказал, что так читать не могу, чем сильно удивил учительницу. Потом открыл, кажется, последние страницы этой великой книги и с выражением прочитал кусочек из какого-то детского рассказа и вовсе не по слогам, как прочие дети.
    Потом пошли палочки и крючочки, кружочки и прочее, и мы начали писать. Учение почти не запомнилось, запомнилось стремление учителей организовать разношерстную публику из трех десятков сорванцов, среди которых находились и будущие бандиты, и будущие музыканты и тому подобное. В переулках вокруг школы располагались страшные дворы, куда заходить не рекомендовалось, так, как это всё примыкало к рынку, и было рудиментом разрушенного, и так и не восстановившегося быта далекого прошлого, с поправкой на послевоенную неустроенность. Рынок именовался Казачьим, но никаких казаков в округе уже давно не было и в помине. Их благополучно вырезала советская оккупационная власть, а Казачий проспект оккупанты переименовали в улицу «Красных зорь». Но как ни смешно остались улицы «Лагерная», «Учебная» и «Съездовская». Казачатами, как не смешно, местная шпана называла казахских детей, которые довольно густо обитали вокруг рынка. Этимологию этих названий мы долго не понимали,  а это всё были рудименты казачьего образа жизни, стертого до основания. В начале казачьего проспекта стоял Казачий же собор, в котором когда-то хранилось знамя Ермака. Атаман Анненков увез его в Китай, где оно бесследно сгинуло, как еще одна плата за дикую революцию в России. Собор затем превратился в кинотеатр «Победа» и дожил до реставрации, превратившись в органный зал. В этом кинотеатре, ежегодно для школьников устраивался просмотр советского блокбастера «Чапаев». За смешные деньги. Я как-то ухитрился почти все эти просмотры проигнорировать. Книжки оказались интереснее. Казачий проспект заканчивался Казачьим же кладбищем с заброшенной церковью, естественно, «Вознесения Христова». Кладбище тоже было заброшено, по причине полного истребления казачества, и хоронить там было некого и некому. А, к людям,  ранее там захороненным, теперь некому было, и приходить, и по той же, выше указанной причине. Это место нам тоже не рекомендовалось для посещений. В апофеозе советского варварства на месте кладбища построили детскую больницу!!! Юмор и черный и такой же необъятный!
   Курс начальной школы (четыре года) пролетел довольно быстро, мы расстались с Прасковьей, и пошло предметное обучение уже с разными учителями. Как раз после четвертого класса в школе у нас стало смешанное обучение и в бывшей мужской школе появились девчонки.
        Учителя были неплохие, по меркам того времени. Русский язык и литература Надежда Ивановна Болотова (она же и классрук). Аглийский Татьяна Леонидовна Лялина, География Галина Петровна Лодыгина, а позже очень колоритный тип Владимир Сергеевич Логунов. Историю вел городской плэйбой, успешно имевший романы со школьницами, Андрей Викторович Бобылев. Был еще один историк Павел Иванович, с одной рукой, оставленной ему войной, и с совершено расшатанными нервами. Физика это был Валерий Сергеевич Добросмыслов, физкультура и начальная военная подготовка Иван Александрович Малиновский, прошедший войну человек с отчетливыми признаками алкоголизма, и Роман Александрович Зеленков. Математику вела Татьяна Леонидовна Сырецкая (жена директора школы). Был еще один математик Николай Иванович Тихомиров «плечистый в животе», как он подшучивал сам над собой. Но с нами он почти не работал. Рисование и черчение вел Сергей Григорьевич Тулупов, ботаника была в руках у Галины Александровны Бахаревой, пение вела Лариса Ивановна Гусельникова. Уроки пения были больше похожи на цирк. Оно никого не интересовало и в классе из 30 человек заниматься подобными вещами бессмысленно. Для советской школы, как видно даже из частичного списка педсостава, в нашей 37-ой был весьма велик процент мужчин. Это, вероятно,  влияло и на общую обстановку в школе. Директора школы за глаза звали «Махно». Михаил Иванович Сырецкий всюду и всегда ходил в сапогах и синих НКВДэшных галифе. Он был большой «новатор» в образовании, и его школа всегда была площадкой для всевозможных советских социалистических экспериментов.
Кроме того, мы периодически изображали счастливое детство на разных городских мероприятиях, приветствуя радостными рифмованными воплями почтенных советских партийных алкоголиков – хозяев той жизни.
      Была еще одна особенность школы № 37. В нашем классе периодически появлялись дети из цирковых семей. Рядом с рынком был, естественно, с давнишних пор настоящий стационарный, отапливаемый цирк! С незабываемым запахом! Цирк, он обязательно пахнет! Цирковые дети, даже уже и выступавшие на арене, эпизодически посещали нашу школу! Был мальчик Арнаутов, был Игорь Лин-Фын-Фай, были цыганочки Шантуа, была очень колоритная Лена Савва и еще много других, перечисление всех, наверное, не имеет смысла. Однажды цирковые дети пригласили в класс звезду советского кино и цирка Маргариту Назарову. Пришла такая гран-дама в редкостной шикарной белой шубе потрясла всех за пятнадцать минут и торжественно удалилась.
      Было у нас даже идиотское «производственное» обучение с практикой на заводе «Точприбор», были мастерские в обширном цокольном этаже школы. Там имелись слесарные и столярные верстаки, и даже целый парк станков. Никто, кроме учителей «труда», ничего делать на них  не умел, и вся эта глупость была обыкновенной, совершенно пустой тратой времени. Со стороны детей всё было почти сплошное баловство. Но школа шла в авангарде нововведений в непрерывно обновляемой и непрерывно оккупированной стране. Хорошо, что травмы у горе-работничков случались только мелкие. Оторви кому голову или хотя бы палец, вся эта дребедень мгновенно бы закончилась. А так ходили, колотили молотками, как, попадя по железу, и что-то пытались из него сделать. Ничего, кроме отвращения такое «производственное» обучение у меня в памяти не оставило. Сделать мы, естественно, ничего не могли, так как для приобретения надлежащих навыков нужно было намного больше времени и индивидуальности в обучении.
       Хозспособом во дворе школы построили теплицу и гараж. Когда мы, семиклассники, копали котлован под фундамент теплицы, выяснилось, что школа стоит на бывшем кладбище омской крепости. Вырыли пару гробов с останками. Помню эти жуткие черепа с волосами, покойники были совсем не старыми. По глупой молодости нас это не сильно взволновало, а даже вызвало интерес.
    В одном из помещений строящегося здесь же гаража мы как-то нашли кучу папок, среди которых оказался план проведения случной кампании в хозяйствах области. В советской стране были и такие планы!!! Как эти  планы оказались в нашей школе, этого не понять? Впечатления план оставил неизгладимые. С тех пор я знаю, что такое баран-пробник и как организуется воспроизводство бараньего племени.
    С четвертого класса в школе, бывшей изначально мужской, появились девочки. Это была неожиданность! У некоторых из них уже прорисовывались на теле выступы. Это вызывало смутное беспокойство. Если бы мы все толклись вместе с первого класса, то всё было бы привычно, а тут такие резкие перемены. Галю С. Пытались усадить за парту с мальчиком, была уже и такая полная  крайность. Если уж смешанная школа, так смешивать всех до упора! Галя устроила истерику и на пару лет пропала из нашей школы в «лесную», так именовалась школа для нестандартных (мягко выражаясь) детей. Теперь я понимаю, что у Гали уже был какой-то негативный опыт общения с мужчинами, и поэтому даже мальчика ближе метра от себя она переносить не могла.
     Аллочка В-ская очень интересовала одного из классных хулиганов, Медведева. Он всячески демонстрировал свой к ней интерес, особенно на матах в спортзале.
     В школе вообще было полно хулиганов, которых с трудом удавалось держать под контролем педагогическому коллективу. Обождать после уроков это нередко означало приличный мордобой. Еще была формула «Пойдем, выйдем!»
     Хулиганами обычно были переростки, которых оставляли на второй и даже третий год в одном и том же классе, так как, выгонять их было запрещено, и их пытались социализировать путем влияния на них со стороны других, боле воспитанных детей. Все другие дети от этих начинающих бандитов страдали и получали тумаки. Они могли быть старше прочих одноклассников на три-четыре года их так и называли: переростками. Три-четыре года, это серьезная фора на фоне 10-12-летних. Мы выживали со Славой довольно сносно, так как могли иногда объединяться.  Классного хулигана Б-нова, позиционировавшего себя в коллективе как покорителя женских «п», мы однажды на перемене удачно «приложили» об батарею отопления. Зашла в класс Прасковья, а на парте лежит здоровенный лоб, с нее ростом, и рыдает. На вопрос, что случилось, Б-нов завопил: «Они, они меня избили», - и начал беспорядочно тыкать пальцем в пространство. Прасковья предпочла сделать вид, что не поняла, что к чему и тихо смылась.
   В день траура по Истинному Воплощению Сатаны (ИВС, Иосифу Виссарионовичу Сталину) еврейский мальчик пришел в класс без траурной повязки. Родители крупно «подставили» пацана. Шпана, она как обычно, в первых рядах патриотов и дать кому-то в лицо это для них привычно и даже интересно, на беднягу тут же набросились трое или четверо и принялись его «метелить» прямо в классе, распаляя себя патриотическими криками. Вошедшая в класс училка не знала, как ей быть. Остановить патриотический порыв народа???? А получится ли? Если и получится, а что будет потом? И тут мы со Славой дружно врезались в эту кучу и раскидали наших хулиганов по углам. Бедная Прасковья опять сделала вид, что ничего не поняла. У меня еще был некий фактор за спиной: старший брат на три класса выше. А там был весьма дружный класс и некоторое число и мне знакомых его приятелей. Когда народ видит, с кем ты здороваешься в школе, это несколько укрепляет твои позиции.
   Однажды некий Вова Байкалов на улице принялся лупить, просто так за здорово живешь еврейского одноклассника Борю Тодера. Я тут подвернулся случайно, я не был идейным борцом с антисемтизмом, и также почти случайно, врезал Вове, так как мне не понравилось бессмысленное избиение весьма тщедушного и болезненного Бори. Вова долго выкрикивал угрозы с почтительного расстояния, но все обошлось. Но поход со Славой Андрющенко к его матери на работу в клуб ВОГ (Всесоюзного Общества Глухих) едва не окончился для меня плохо. Там была самая настоящая банда не совсем глухих и совсем не немых, а может просто местных бандитов. Сопляк, мальчишка  лет пяти, задирался ко мне, а под аркой прятались трое взрослых парней, которым полагалось защитить маленького от чужих обидчиков и этих обидчиков предполагалось обобрать, да еще и побить, как следует, для острастки. В качестве обидчиков, естественно, выступали мы. Дурак - Слава не предупредил, что этот засраный клуб надо обходить за версту. Сопляк пытался меня ударить снизу в челюсть, для этого ему пришлось даже подпрыгивать, но это был уже опытный рецидивист, он почти попал. Я с трудом увернулся, а дальше мы вульгарно «сделали ноги».
  Особо славилась в школе компания братьев Горчаковых. Их было трое, и они были реально опасны и склонны к разбою. С далекого Дальнего Востока какой-то ветер принес к нам Вову Васильцова. Вова был простой здоровый и морально устойчивый трудяга, сельский парень, знавший, что норма в совхозе восемь кубометров земли в день. И он уже с этим вполне справлялся. Горчаковы решили отобрать в Вовы ножик с экстрактором. Были такие складные ножи, мечта всех пацанов. Но у Вовы оказалось четверо братьев, а он из них младшенький! Как «отметелили» они этих Горчаковых!!! Шедевр!!! Это было просто замечательно. Горчаковы после этого заметно притихли.
    Когда какая-то Московская Германика живописует нынешнюю школу, а вся страна вопит, что такого не может быть, и никогда не было, это ничуть меня не удивляет. У жизни вообще две стороны: одна парадная, другая со двора. Школа никогда не была местом для веселых прогулок. В школе было всё: и драки, и ссоры, и моменты единения… Были сексуальные пары… Были конфликты на этой почве… Всё было. На эту тему есть фильмы, толстые и тонкие книги у меня нет цели, написать одну из них. Я просто освежаю память.

                СПАСИБО, МАЙОР!
         
       Первого апреля 2004 года ( вдумайтесь хорошенько… Первого! Да, еще и апреля!!!) "Российская газета" опубликовала большой материал о правах призывника. Оказывается, они у него есть! Воодушевившись примером этого почтенного издания решил и я  поделиться своим богатым опытом, как мне пришлось этими правами попользоваться. Думаю, это весьма поучительно…
       Когда-то, изрядно давно,  для меня, как и для любого лица мужского пола, тоже  настало время превращаться в пушечное мясо. Так уж  заведено во всем мире, со времен ужасно изобретательного корсиканца-Наполеона, придумавшего всеобщую воинскую обязанность. С тех пор, каждого парня, достигшего, вопреки превратностям богатого на сюрпризы бытия, возраста  лет  18, повадились превращать в вышеназванный малопочтенный продукт. Чудесная и массовая процедура упомянутого превращения называется  в нашей  генерально развеселой стране - приписка! Уж как придумают бюрократы какое-нибудь название, так хоть стой, хоть падай. А хочешь, стой, а хочешь падай, все равно тебя "припишут" к соответствующему фанерному ящику, расположенному пока что только в военном комиссариате (военкомате, который правильнее называть «военкрематом»).
        Так оно для меня сошлось, что в то самое незабываемое время, наступившей и уже упомянутой "приписки," я работал в поганенькой конторе механизации УМ-3 ( а ума то сколько, аж целых три!) около одной из пресловутых советских "комсомольских" строек. Эта стройка должна была в итоге, по своему завершению, завалить всю страну, и без того побежденную социализмом и заваленную лозунгами на всех, даже заваливающихся заборах, еще и  изопреновым синтетическим каучуком. В столовой стройки, как и положено, бегали мыши, вода для питья на нашей базе механизации была то ли техническая, то ли просто отвратительная, руки нередко не удавалось толком помыть, по причине полного отсутствия всякой воды, а без обеда долго не протянешь…  поэтому нередко мы шли в столовую с изрядно грязными руками.  Кроме того меня определили на ремонт топливной аппаратуры двигателей строительной техники и мне приходилось целыми днями буквально купаться в солярке (народное название дизельного топлива). Я бултыхал в ней руками, дышал мелко распыленным топливом и его парами, мыл детали в этой гадости и еще "мыл" в ней руки. То есть жил я очень "насыщенной" соляркой жизнью. Через много-много лет в книжечке автора Чистихина я случайно прочитал, что этот мерзкий нефтепродукт, насыщавший тогда мою молодую и неопытную жизнь, дает сильную реакцию на печень. Да и в самом деле, какие могут быть здесь сомнения,  ведь если какая-нибудь гадость впитывается в кожу, то она неизбежно попадает и в кровь. А если гадость крутая, то кровь становится похожа  буквально на канализационные стоки нефтезавода, которые и приходится обеззараживать несчастной печенке. Хоть печенка  и приспособлена в каждом организме для его очищения, но ее возможности очевидно не беспредельны. А если у вас еще и кожа тонковата и проницаема чересчур, то ваше дело совсем плохо, особенно если вы этого не понимаете и умные книжки читаете не до, а после случившегося.
         Вот так и моя печенка понадрывалась, понадрывалась в борьбе с соляркой, из которой моя кровь состояла тогда, быть может, на четверть, и в итоге сдала. Я  болею редко и очень странно. Даже с температурой за 39 я могу ходить и не падать в обмороки и вообще ее, температуру, почти не ощущаю, но только побаливает голова в месте ее опоры на шею. С годами приобрел опыт. Если как-то нудно и противно болит голова, то значит у меня высокая  температура.
        Вот и в случае со сдавшей или сдавшейся печенкой сильно болела голова, даже больше шея, но я продолжал ходить и даже веселиться примерно с неделю, так как опыта по части функционирования собственного организма еще не поднакопил. Потом я как-то все же притомился, и решил полежать. Чтобы обосновать временный уход "в горизонт" померил температуру, вышло 39,6. Решил, что это довольно серьезно. Вызвали врача.  Пришла очень сексуальная брюнетка с прической под Бабетту, но с фамилией Хомутова и начала на мне экспериментировать, а я, естественно, начал хомутаться.
        В медицине главное – это, конечно, диагностика. Если не понять, что за недуг у клиента или, что еще хуже, перепутать симптомы недугов, то клиенту не поздоровиться по полной. Хотя, что это я, ведь клиент доктора всегда нездоров. Иначе, зачем им, клиенту и доктору, вообще встречаться?  Я точно был нездоров, температура об этом говорила красноречивее всяких громких заявлений, и докторша сразу  энергично взялась за дело. 
        Сначала меня заподозрили в гриппе. Это  в конце июля-то! Потом заподозрили еще в чем-то и к тому же эти подозрения случились не один и не два раза. Медицинское следствие продолжалось 12 дней. Эти дни я почти ничего не ел, сбросил 12 килограмм веса, слава Богу,  некоторый резерв для сбрасывания имелся. Не ел ничего по причине тошноты, а тошноту докторша научно и вполне разумно объясняла высокой температурой, так и державшейся на уровне под 40 и так оно все неспешно шло, в известном направлении.
        Еду я не принимал, понятно, по причине отчетливого нежелания, а вот разных таблеток, благо аптека была рядом, перепробовал массу, так как для этого мое желание вообще не требовалось. То одни, то другие таблетки сменяли друг друга… Дошло до того,  что очередная таблетка выскакивала из меня после проглатывания со звуком, напоминающим хлопок пробки, выдергиваемой из бутылки. Это у медициников уже называется лекарственная интоксикация.
         Хомутова приходила каждый день. Был бы я здоров, так мне это, может быть, и понравилось бы. Но при температуре, упорно державшейся выше всякого разумного  уровня, визиты докторицы начали раздражать, и я стал огрызаться. Но  в одно прекрасное утро и на нашей улице  случился праздник! Докторица, присмотревшись как-то ко мне, радостно завопила, что клиент, то есть я, пожелтел, и значит у него желтуха! Ура!!!
         Через три часа я оказался в инфекционной больнице в компании гепатитчиков. Был ли у меня гепатит А,.Б,В,Г,Д… Х,  или это была, так называемая, механическая желтуха, сегодня уже точно никому и никак не установить. Если это была она - механическая, то я должен и сегодня еще радоваться, что тогда остался жив. К ней (механической) только и не хватало добавить самый легонький, какой-нибудь простенький гепатит, обозначаемый даже не буквой, а одной лишь запятой и.. полет свободный! Место приземления в таком случае точно известно, естественно, в  землице за ближайшей кладбищенской оградой.
          Четыре недели в больнице для меня прошли очень содержательно. Прочел из Ремарка "Три товарища", "На западном фронте без перемен" и чего-то еще немало прочел, но остальное, почему-то,  не запомнилось. Наслушался похабных анекдотов и интимных подробностей из жизни импотентизированных гепатитчиков. Получил кучу уколов и вливаний, но вышел таки оттуда своими ногами на свободу, с белой кожей и уже без температуры 39, изрядно мне надоевшей.  Естественно вышел радостный, что остался живой. Знал бы тогда то, что знаю сегодня, радость была бы просто неописуемой. Троих из огромной, гепатитной сараеподобной палаты (мест на тридцать) за четыре недели отвезли в морг. Получается летальность где-то около 10%! Это добавляло радости. Птица смерти махнула крылом довольно близко у лица, но не зацепила и не унесла с собой на место приземления.
            Явился я домой, как уже говорилось своим ходом и вполне бодрый, на радость родителям.  А для меня дома тоже оказалась заготовлена "радость", на столе обнаружилась стопка повесток из военкомата. Штук 40, а может и больше. Я их вообще не считал, но и без пересчета было видно, что их много. На другой день сгреб всю пачку этих бумажек и двинулся с ними в военкомат. Зачем я их все забрал и сам не знаю, наверное, решил казенное имущество вернуть…  Впервые в жизни зашел я  в это очень неприятное, военносмертельное учреждение. Никто там меня не собирался радушно встречать, тем более с цветами,   я сам нашел, что и где.   Только, только постучавшись, зашел в кабинет и представился, как из-за стола с радостным боевым ревом выскочил какой-то майор и завопил. "Ага, явился! Что это ты себе вообразил? Тут с тобой в игрушки играть не будут." И так далее и все громче. Распелся, так сказать, вошел в голос. Ну, я дал ему немного поорать и спокойно так говорю. "Чего это Вы на меня орете? Без крика никак нельзя?" Но майор-то глотку прочистил и дальше неудержимо несет меня по кочкам. Изо всех сил орет, аж посинел, от натуги. Не знал майор, что за спиной у меня уже есть опыт работы ночным слесарем в автобусном парке, а это еще тот опыт! Воплеустойчивость у меня уже была на хорошем уровне.
             Спокойно так объявляю майору, что если он не перестанет орать, то я сейчас повернусь и уйду, и приду снова только через месяц. Майор радостно и очень ехидно тут же мне объявил, что он меня с милицией приволочет. А я ему в ответ объявил, что ничего у него не выйдет, так как у меня в кармане больничный лист на месяц и пока мне его не закроют, ноги моей в военкомате не будет, а от милиции я вполне надежно защищен названной медицинской бумажкой. Продемонстрировал я майору и военкомату свой больничный листокукиш, откланялся и удалился домой.
            Через месяц, как и обещал, я снова пришел  в военкомат. Майор явно заждался, застоялся и поднакопил силенок. Орать он начал сразу, и еще пуще прежнего. Там было все: и сворачивание в бараний рог, и дальняя дорога с казенным домом, а в апофеозе своей арии майор пообещал меня заслать так, что я вернусь домой без волос и без зубов!
            Зубов мне стало жалко, и волос тоже. Я подошел к майору поближе и проникновенно принялся его благодарить.
            "Спасибо, майор! Все объяснил. Я-то - дурак думал, что служба в армии – это священный долг перед отчизной, а это оказывается наказание! Меня не за что наказывать. И я не позволю себя наказывать. Но все равно, спасибо, майор! Все объяснил! И я теперь сделаю все, чтобы никогда не попасть к вам в лапы"
            Я и  в самом деле искренне благодарен этому майору, он разрушил ненужные в этой жизни и опасные для нее самой иллюзии. Он - этот майор, поступил как лучший друг, он предупредил меня о грозящей опасности.
             Вернувшись из военкомата домой, я объявил родителям, что отчисляюсь из института и уезжаю в Москву. Все пришли в панику и потребовали изложить причину. Заодно были выданы разнообразные протесты по поводу моего решения, в  том числе и материальные. Пришлось прояснить ситуацию и кратко процитировать дружелюбного майора. Ну не ждать же мне, в самом деле, когда майор реализует все свои угрозы.
            Родители контраргументировали, что в Москве своих майоров куча. И они ничуть не лучше сибирских. Пустив в ход природное красноречие, я смело предположил, что московские начальнички своих-то деток от майоров постарались уберечь. Для этого они в Москве военные кафедры не закрыли в институтах, а над нами, черной костью, можно издеваться, сколько влезет и хоть всех сибирских сдать или  в ряды или между рядов и ничего не случится.
           Родители принялись доказывать, что в нашей стране повсюду законы и зоны одинаковы, что майор просто пугает, но ничего не посмеет. Я посмеялся над наивными родителями и предложил папе лучше сгонять в командировку в столицу и все предметно выяснить. Благо такая возможность у него была.
          После возвращения папы из Москвы, мой авторитет в его глазах резко возрос. Оказалось, что в столичных ВУЗах дело обстоит именно так, как я и предполагал: военные кафедры функционируют вовсю.  Привез папа и бумагу, что меня согласны зачислить переводом на третий курс в МАДИ (Московский автомобильно-дорожный институт).
          А перевод в институте не оформляют. Вероятно, кто-то не забыл все же издать и разослать по городам и весям необъятной страны советии соответствующую инструкцию. А то ведь все умные призывники страны резко перебегут в Москву, в институты с военными кафедрами, а кто же тогда пойдет в родную армию… одни дураки, что ли?
          Пришлось мне отчислиться из института по собственному желанию, хотя имелось другое  желание, подкрепленное бумагой,  перевестись. Здесь скрыта маленькая тонкость. Отсрочка от призыва, а точнее привода или приволока, на военную службу, дается, как и сама жизнь, только один раз в жизни. Отчислился? Значит, потерял право на отсрочку, а может и на жизнь. Но я смело черканул заявление на отчисление, так отсрочку-то от призыва получал по болезни. Эти уроды – убийцы в белых халатах,  называемые комиссионными врачами, после гепатита дают очухаться пушечному мясу  даже целый один год! Вот гуманизм, масштабный какой! А? Ну и потом вперед,  в ствол, марш!
         Ясно, что при таком гуманистическом раскладе можно не только волосы и зубы потерять, а еще и жизнь в придачу, даже и, не успев в ствол пушки попасть. Но не хочется ведь этого ничего, да еще в компании с таким майором. И вообще я в жизни видел только двух людей, мечтавших попасть в армию. Один был дворовый пацан - по кличке Осел. Он с детства болел эпилепсией, но этого  никто вокруг (включая саму передовую в мире советскую медицину) не понимал очень долго. Сначала Осел как бы засыпал. Впадал в ступор и не реагировал ни на что. Его щипали, пинали, а он смотрел в одну точку и не воспринимал ничего, одним словом - осел.
           Эти придурки, убийцы в белых халатах (УВБХ), как-то пропустили бедного Осла через комиссию. Как они до этого додумались, ума не приложу… На то они и УВБХ! Им многое доступно из того, что не доступно обычным людям. Потом несчастного Осла, одетого в вожделенную форменную робу, положили в военный госпиталь, а вдруг он-гаденыш симулирует все подряд, в том числе, и свое страстное желание служить в армии, тоже умело симулирует. Подозреваемому в злостной симуляции Ослу так зверски сделали пункцию эти УВБХ,  какой-то даже не ослиной, а  лошадиной иглой, что после нее бедняга стал уже классическим и классным эпилептиком. Теперь он внезапно и бойко падал на землю, бился в судорогах, пускал пену и мочу и испускал жуткие утробные звуки. Ну, короче говоря – классика! Тут уже и УВБХ стало понятно, такого Осла в танк никак нельзя! И автомат ему в руки давать тоже нельзя, а то он как нажмет в нем чего-нибудь, упадет в окоп, и вырвать не успеешь у него из рук жизнекосилку имени Калашникова, как он всех вокруг перестреляет или просто скосит. Потом Осел утонул. А, может, и утопился. Осел-то он Осел, а ведь наверное и он, в итоге, понял, что не видать ему в жизни счастья и любимой армии тоже. А какое счастье для Осла может быть без армии? Вот и поставил он «точку».
          Другой тип, мечтавший об армии с «младых ногтей», был "очаровательный" мальчик по фамилии Каторгин. Он появился в нашем классе неизвестно откуда и, как и наводил  легкий ужас на всех, включая учителей. Это "мальчик" был постарше других соучеников года на три, готовый кадр для дедовщины на уровне средней школы. Если 15 лет соотнести к 12, то это уже очень серьезная фора. Этот гаденыш дрался с упоением,  а учился без такового начисто. Его жизненный план был незатейлив и прост: как дважды два. Закончить семь классов и пойти в армию. Он, вероятно,  так и рассчитал, что если в каждом классе, начиная с третьего, сидеть ровно по два года, а где-нибудь и три, то после семилетки как раз грянет ему призывной возраст. В этом своем, нехитром замысле  он  отлично преуспевал. Потом он метил дальше, на сверхсрочную, и прокорм ему, таким образом, был бы гарантирован уже почти на всю жизнь.  Быть может, он даже стал и генералом. Все возможно в этом мире. Фамилия-то  у него, была очень символическая, с такой ничего не стоило и очень даже далеко пойти в бывшем пролетарском государстве.
         Но вернемся в год 1963, когда я вынужденно расстался с Сибирью первый раз. Прилетел я в Москву, она несомненно, выглядела представительно. И всего лишь только. В столицах, как известно, никого и никогда не ждут. Начались мои мытарства с жильем, а еще больше с пропиской. С тех пор я люто ненавижу эту систему: прописки, регистрации, пропускизирования, анкетировавния и далее. Как и приписку ненавижу!. Но события с пропиской помогли мне понять, почему в России нет больше Ломоносовых, с тех пор как отжил своё Михайло Васильевич.  Как только очередной претендент на ломоносовость и ломоносовскость (Л и Л) появляется в каких-нибудь столичных  городах державы,  ему сразу задают только один, но жесткий вопрос. А где твоя прописка? И после короткого, но бурного выяснения по поводу этого вопроса, претендент на Л и Л получает коленом под зад и, ломая свой любознательный нос, и еще оставляя за собой раскаленный след в атмосфере, как и любой соискатель-неудачник, отбывает или отлетает в очередные свои замурзанные Холмогоры.
        Мне в итоге чудом удалось прописаться в Подмосковье, помогли знакомые, которые даже об этом совсем забыли, а в итоге я не получил-таки этого вседостигающего и  всенаправляющего пинка. Правда и в Ломоносовы пройти мне тоже не удалось. Так, что можно с прискорбием констатировать: не оправдал доверия Родины! Больше как-то занимался своими делами, а о Родине думал мало. Каюсь, грешен! Сдал я какие-то зачеты по военной подготовке, мало-мальски освоился в столичной негостеприимной среде и настал судный день экзамена по военной топографии. Думаю, я и сейчас смог бы его сдать, хотя прошло 40 лет, а уж тогда-то я точно был подготовлен к испытанию на все 100%.
        Прибыл я на этот экзамен. В аудитории человек 70 страждущих и еще четыре полковника, с мрачными лицами, на которых крупно, непечатными буквами написано: всех… м…  е… в ряды! За экономией места я просто не помещаю все те буквы алфавита, которые отчетливо просматривались на полковничьих лбах (очень мелко были написаны, потому так много и уместилось, даже на их небольших лбах).
       Какой-то молодой офицерик поспрашивал меня о том, о сем и после доложил все более мрачнеющим и без того мрачным полковникам: Я ничего не могу с ним сделать. Он карту читает как бог.
        Я не склонен был возгордиться такой характеристикой, было не до того, так как самый наимрачнейший из всех мрачных полковников прорычал: «А ты его еще чего-нибудь спроси»! Мой визави вернулся и задал мне очередной вопрос… Обратите внимание, на вопрос. Это центральный, основной, даже можно сказать главный вопрос из очень важной науки - военной топографии, - «А кто у нас начальник Главного политического управления (ГПУ) Советской армии»? спросил меня  ехидный экзаменатор. Откуда же мне было тогда знать этого милашку, и почти что Чебурашку - генерала армии Епишева с личиком, похожим на задницу Квазимодо. Но молчать нельзя, всегда надо что-то говорить. Тут же на ходу назначил я на эту почтенную должность маршала Захарова. Мой экзаменатор радостно засмеялся и с облегчением выдохнул: "Маршала-то такого нет… А начальник ГПУ генерал армии Епишев". Терять мне было нечего, и я объяснил офицерику, что маршал Захаров есть и даже в коридоре у аудитории справа висит его портрет. Любовь военных к ненаглядной агитации меня просто спасла! Ну и негромко так, чтобы не обидеть человека, сказал я тогда своему экзаменатору: "Ну что, у нас ничья?" И получил я позорные четыре балла по важнейшей науке - военной топографии, которую, конечно же, знал на пять с плюсом. Но и с четверкой "ряды" удалились от меня опять на почтительное расстояние, можно сказать стройными рядами.
      Кстати, я позднее выяснил, что маршал Захаров десять лет (!) был начальником Генерального штаба! Как классно офицеры знают свой генералитет!
      Потом было много веселья на военной кафедре, с висением на доске отличников и сдачей экзаменов в показательном режиме перед несколькими комиссиями. Ну не беда, что ты вчера этот экзамен уже сдал, а сегодня нелегкая принесла эту чертову комиссию. Надо же выручать родную военную кафедру, что в гражданские люди вывела тебя. Ты посиди в аудитории, а когда комиссия заявится, то пойди и еще разок ответь при ней чего-нибудь. Ну а если комиссию дернет  все та же нелегкая что-то еще спросить, ты уж постарайся блеснуть и не уронить в грязь кафедру личиком около генерала Епишева. Так и сделали, как было задумано. Нам любую комиссию, создатель всех комиссий, если только она не из гестапо, надуть пара пустяков!
        Потом были очень веселые военные сборы в замечательном городе Кашире из которого помнится понтонный мост через Оку, тюрьма и баня, там же произошла присяга, а потом началось долгое, и забавное офицерство в запасе.
       Четыре года (речь шла о 2000 годе) назад я пришел в военкомат (так и хочется назвать его военкремат – военный крематорий) и попросил снять меня с учета, по возрасту. А они не верят. Это все спасибо майору, так как благодаря ему, я до сих пор и с зубами, и с волосами. Убедил военкрематорских грымз,  в итоге, только с документами в руках. Поудивлялись, поубивались уменьшению рядов и поставили штампик. Я даже "переслужил" целых полгода. Штампик поставили да еще и говорят:" До свидания!" Пришлось их поправить, что свиданий у нас не будет больше никогда и попросить переделать это "До свидания!" на простенькое, но такое милое "Прощайте!"
       Вот так я своей жизнью проиллюстрировал известную поговорку: "Не было бы счастья, да несчастье помогло!".
       А что это я вспомнил вдруг майора? Да, от того, что за последние полгода дважды столкнулся с жертвами майорского юмора. Майоры как-то активизируются периодически, как сезонные существа. Одного парня майор пообещал превратить в пингвина,  другого оставить без волос и без зубов. Это все, наверное, фрагменты из майорской молитвы, которую они (майоры) заучивают, направляясь на службу в военкрематы.
      Ну что можно подытожить. Во-первых…  Не надо бояться майоров. Они не имеют в мирное время права расстреливать на месте. Вообще, над людьми, не принявшим так называемую военную присягу, майор не начальник, оттого он так и орет зверски. От сознания собственной неполноценности орет, самоутверждается, так сказать, горлом.
     Во-вторых: нормальные родители здоровьем детей начинают заниматься не в 10 лет и не в момент "неожиданной" приписки, а с рождения и ведут медицинские документы как надо.  И знают наизусть все диагнозы, признаваемые военкрематом за летальные для службы, разумеется, и только для нее.
     В-третьих: надо изучать наши несовершенные законы, так как в их несовершенстве содержится спасение утопающих. Не всем же дано с законами управляться как с дышлом! Надо поизящнее, поаккуратнее, все записывать, не терять бумажки, водки жрать поменьше и лучше соображать.
       Надо помнить, что майоры жутко изобретательны и теперь деток выдергивают на приписку прямо в школе.    Ну а деткам надо хорошо учиться, стараться  поменьше валять дурака, так как двери в военкремат широкие-преширокие, а оттуда узкие-преузкие, в которые нередко проходишь только плотно прижав к туловищу руки или скрестив их на груди и включительно вперед ногами.
     Но, а кто-то же должен служить? Иначе майоры и даже генерал-майоры поголовно останутся без работы, а Родина без защиты и защитников. Нельзя же так издеваться над бедными людьми и Родиной! Поэтому армия была, есть и будет. Надо бы только, чтобы она стала поорганизованнее и покомпактнее и лучше соответствовала бюджетным возможностям небогатого российского государства.
      Генерал М.Г. Черняев, прославившийся минимальными потерями в походах по Средней Азии, много лет тому назад сказал: "У нас, в России, армия, чем больше, тем менее в ней порядку. У солдата в ранце порой нет и сухаря, зато в полковых канцеляриях обилие стратегических планов". В России армия всегда чрезмерно велика. В начале 20 века при 130 миллионах населения постоянная армия в России была 979 тысяч. Тогда же, в США при 76 миллионах населения армия составляла 63 тысячи, а треть бюджета, сэкономленная, вероятно, на армии тратилась на образование. Вот когда они, мерзкие – американцы, начали экономить! Мы же всегда, из боязни оставить генералов без работы и красивых погон, а генеральских жен без дармовой прислуги, всегда перебирали и перерасходовали. Даже тогда, когда можно было сэкономить. Например, с 1946 года в СССР лет десять точно можно было армию иметь 500 тыс. чел., в результате и сэкономить чертову тучу денег,   но мы держали десять лет, без малого, 5 млн. под ружьем. Чего добились-то? Все равно стали региональной державой с потугами на дорогостоящее величие.
      Но бог с ним с прошлым. Сегодня как? Пока еще есть возможность  снизиться до этих 500 тыс. и не будет проблем набрать в армию столько добровольцев. И платить им можно будет вполне прилично. И с такой армией можно будет пожить лет 10, а там можно будет, и  вернуться к вопросу о численности.  С новыми знаниями и обновленными майорами.
      А молодежь на лето можно и нужно направлять  не в военно-спортивные лагеря, а в спортивно-охотничьи, с психологами, диетологами и урологами. Научить надо детей правильно питаться и чистить зубы,  совершать туалет и моцион, заранее выявить всех девиантных деток, прикрепить их к диспансерам, подлечить. И в лагерях надо детям не  в противогазах бегать, до захлебывания блевотиной, а чистить леса, ориентироваться на местности, ставить указатели, вести противопожарное патрулирование и много еще чего. Учить первой помощи, учить беречь здоровье и дома, и на войне (не дай Бог, ей быть, проклятой!).
      Генералам всем надо запомнить: в условиях рыночной экономики и  ощутимо ослабленного бомбостроением и марксианскими амбициями государства, едва выбравшегося из-под красных хазар, служба в армии – это социальная функция бедности. Чего ни делайте разлюбезная власть, а дети состоятельных и грамотных родителей от майоров спасутся (и так было, кстати, почти всегда). Те дети, которые сами нашли хорошую работу, и благодаря майорам ее потеряют, будут майоров в дальнейшем люто ненавидеть.  Может даже, они  и отслужат, но майорам от них потом не поздоровится. Ну, а к тем, которые сирые и убогие, и неизбежно попадут в майорские лапы, надо проявлять чуток гуманизма. Они же молодые, зеленые, а многие просто глупые. Но они же свои. Свой народ-то, своооой! Им надо, бедняжкам, сочувствовать. Надо их подтягивать, подкармливать, а не только, испуская какие-то негуманные звуки, орать дурным голосом "Газы!" и грозить всеобщей пингвинизацией. А таких, как Алексей Шадринов из крошечного городка Белозерска не надо насмерть забивать в армии, под руководством сержантов ирисбаевых. Наш народ потерял поэта уровня Есенина. Одним словом, как не звучит это дико: нужен майорский  и даже местами генеральский гуманизм, и  я за него изо всех сил! А против майоров я ничего не имею, даже благодарен одному из них, чего и не скрываю. Дай бог ему  - майору моему любимому конкретновоспитателю аршинного, генерального здоровья на много лет. Мнооогая лета, родной ты, мой майор!!! Майоры тоже Родине нужны, а то кто же тогда в генералы пойдет, если не будет хорошо воспитанных майоров! Одного майора я уж точно воспитал. Думаю, он об этом знает.
      Намедни, наш Министр обороны тоже проявился, все объяснил, как народ пачками погонят в армию (только на один год, но всех), авторитете которой последнее время растет! Уж про последнее точнее некуда! Спасибо Министр! Кто за ним следил внимательно, тот знает: СБИ очень честный человек, ну настоящий полковник-генерал. Все разведчики они честные, всегда. ЧПГСБИ еще два года назад сказал в СПБГУ, что слухи об отмене призыва предвыборная болтовня.  А слова добровольная армия просто застревают в горле, не у меня. Но все, равно всем спасибо!
   Благодаря этому майору я остался в студентах!!! Спасибо, майор!!!

                ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
 А.Соболев Университет вернул министру аттестат. Коммерсантъ 26.12.02.
С.Караганов Вооруженные силы, которые нам нужны, Р.Г.02.04.04.
А.Бабакин Погоны для студентов Р.Г. 20.03.04.
Ю.Гаврилов Рекруто. Р.Г.09.06.04.
М.Гулько Призыв вместо контракта К-тъ-влпсть 21.06.04

                ПАМЯТКА СТУДЕНТА

    Студент начинается с абитуриента, абитуриент (домогающийся с латыни) начинается со школьника. Школьник начинается с чтения и здоровья. Недавно Великий Вождь Победитель объявил, что каждый «человек разумный» должен прочитать сто книг. И, думаю, очень скоро появится кем-то утвержденный список. Мы уже жили в такие, очень развеселые времена подобных списков.  Были списки книг, запрещенных к чтению, списки людей на расстрел и высылку, всё было. Лично главная «гидра революции» - Н.К. Крупская подобный список утвердила в количестве 736 названий, и все эти книжки, втихую, изъяли из библиотек и сожгли. Некоторые библиотеки (в частности, библиотеку А. Блока) радостные пейзане спалили просто так, из любви к искусству. Поглядеть, как горит! Из той же, вероятно, большой «любви», точно такие же пейзане спалили Михайловское, Тригорское (в Пушкинских местах) и многое другое в разных других местах. Равно виноваты и пейзане и дворяне. Одни ездили на других и ничему ездовых людей не обучали. Другие ненавидели первых, а потому  жгли, грабили и разбегались при первой же возможности. А пострадали, в итоге, бедные книжки.
    Я не согласен с Вождем и не потому только, что мне доставляет удовольствие не соглашаться с разными вождями. Хотя и этого немного есть. А просто не надо прочитать сто книг для собственного очеловечивания. Достаточно прочитать десять. Но все их надо прочитать вовремя!!! Вдумчиво, не торопясь, «с чувством, толком, расстановкой». В пять лет нужно прочитать «Приключения Буратино». Такой классный детектив!!! Так хорошо описано, куда приводит глупость и жадность… Такие колоритные герои! А иллюстрации какие!!!
Лет в семь надо бы одолеть «Путешествие Гулливера в страну лилипутов». Очень занятная книжка. Особенно живо описан способ подбора руководящих кадров в стране Лилипутии. Соискатели министерских портфелей, скачущие на канате… Это прекрасная аллегория…  Можно почитать сказки братьев Гримм. Жутковатые сказки, правда, но тоже поучительные. Сказки Толстого неплохи. В девять лет целесообразно прочесть про Робинзона Крузо, ведь не из идиотского же творения В.Маяковского разбираться в том, что такое «хорошо» и что такое «плохо»!  Лет в двенадцать уже можно взяться за Виктора Гюго (мало кто знает, что на его похороны вышли два миллиона парижан). Читая «Собор парижской богоматери» или «Человек, который смеется»; над кульминационными страницами (казнь Эсмеральды, выступление в парламенте героя, искалеченного компрачикосами) ребенок должен рыдать. Это тест на нормальность ребенка. Нормальный ребенок здесь просто обязан рыдать. «Трех мушкетеров» бы А. Дюма не забыть! Там столько приключений и похождений…
      Можно почитать графа А.Н. Толстого «Гиперболоид инженера Гарина», «Аэлита»…
      Дальше может быть и, например, Ремарк: «Три товарища», «На западном фронте без перемен». Ричард Олдингтон «Смерть героя» и так далее. В промежутках может промелькнуть еще один граф А.А. Игнатьев «Пятьдесят лет в строю», и еще граф Л.Н Толстой с «Анной Карениной». Лет в восемнадцать можно прочитать Стена Барстоу: «Любовь, любовь…». Лет в тридцать можно прочитать письма Пушкина. А потом «Библию». И, вряд ли, человек, это всё прочитавший,  да еще сделавший всё это вовремя хоть когда-нибудь,  станет идиотом,  или садистом.
    Список неполный и он допускает вариации во всем, кроме первых трех-пяти позиций. В списке могут быть и Достоевский, и Толстой, и Лермонтов и многие другие. Но не обязательно все, и не обязательно всё.
     Не все осилят «Преступление и наказание» и не все одолеют «Войну и мир». Величие Льва Николаевича и Федора Михайловича не требует особых подтверждений. А задают уроков школе, буквально прорву. А надо еще и здоровье сохранить. Больным жить плоховато, так как периодически хочется умереть. К тому же здоровому легче учиться.
       В 1947 году ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) приняла официальное  определение, которое записано в Хартии ВОЗ: «Здоровье – это состояние полного физического, психического и социального благополучия, а не только отсутствие каких-либо болезней или недугов. Фактически это формула полного счастья, которое доступно далеко не всем. Многие люди сами себя этого счастья лишают, а нередко лишают и других. В Лондоне ежегодно 700 женщин только умирают от последствий пассивного курения. Во Франции 179 женщин каждый год умирают от кулаков своих мужей. Жизнь сложна и трудно преодолима.
    Но миллионы людей продолжают курить, убивая не только себя, но окружающих. Продолжают напиваться, калеча жен и детей, и устраивая себе изоляцию от общества на многие годы, а то и пожизненно.
    Власть книг не беспредельна. Но все же она есть!
    Перечисленный минимум дает минимальные гарантии формирования нормальных представлений о жизни. Мешают гормоны и темперамент. Мешают окружающие и мешают соблазны, ловко расставленные вдоль всего жизненного пути человека. Жизнь прожить, не поле прейти!!!
      Однажды я после увиденного на ТВ интервью В. Астафьева написал…
Слова ужасные сказал стрик Астафьев!
В писании книг не видит смысла он.
Не могут люди жить, совсем, как братья!
Хоть книг написано для чтения вагон…
    Как известно можно смотреть в книгу, а видеть фигу. Можно читать «для галочки», чтобы отвязались. Еще раз повторюсь: книги не всевластны! Но без чтения шансов стать Человеком очень мало!
      Очевидно, не всякий человек доживает до ста лет. Но таких, кто отказывается, сам добровольно, очень мало. Читать или не читать, это личный выбор. Без книг жизнь скудна, язык беден. Такой человек неинтересен окружающим, особенно если это окружение состоит не из алкоголиков или других деградировавших личностей.
      И вот если с книгами детства всё прояснилось, то дальше начинаются книги периода учебы в ВУЗе.
     Тут своя отдельная песня. Эти все книги можно условно разделить на три группы.
1. «Буквари». Ну, это такие книги, где имеется «гриф».  Это такие словечки типа: допущено, разрешено, рекомендовано (неведомо кем) и т.п.. Это всё, по сути, учебники (буквари), где изложены чистые истины. Их прочитали чекисты-профессионалы, чекисты-любители (есть и такие), весь волюнтаризм оттуда вычистили, и еще кое-что вычистили попутно с волюнтаризмом. Получились такие стерильные или стерилизованные книжки. Их можно спокойно читать, ничему опасному из них не научитесь. И мыслей они никаких не вызывают. Они только навевают легкую сонливость. Подобные книжки и надо читать перед сном. Минут за тридцать до сна, и он вам гарантирован: глубокий и здоровый. Стоило бы еще провести эксперимент, как такие книжки влияют на энурез… Есть почти полная уверенность, что положительно. А как же иначе??? Ведь тонизируют, успокаивают… можно сказать убаюкивают. Особенно популярны были такие книжки в сталинские времена…  Вот скоро и в новые времена появится михалковско-президентский список. Уже заикнулся об этом самый главный киношник страны, он всегда дует в одну дуду с Вождями. Наследственное умение, видать. И талант незауряный… наследственный.
Вот, например, все школьные учебники. Что там может быть особо волнующего? Даже в учебники по математике про урожай на колхозных полях, а про сложный процент или вексель и думать забудь.
Или вузовские учебники по финансам Родионовой или Дробозиной. Какие там откровения содержатся? Да, никаких… И всё прочее примерно так…
2. Дальше идет весьма обширная группа книжек, которые можно, без всякого сомнения и колебаний, называть – опасными. Опасны все книжки, которые не сон навевают, а вызывают мысли. С мыслями в голове жить исключительно опасно. Особенно если эти мысли отличаются от мыслей начальства. И особенно опасно, если человек зает за собой слабость, что не научился эти мысли скрывать. Мысли они ведь предшествуют действиям… А если мысли опасные??? Что дальше последует??? То-то и оно!!! Среди вот этих опасных книжек, конечно, должна быть упомянута книжечка Герберта Уэллса «Россия во мгле».
В нынешнем году мы уже отметили немало юбилеев, и предстоит отметить еще не один, но на скромную дату в земном существовании маленькой книжечки хо¬чется все же обратить внимание. В 2012 году исполняется 55 лет со дня выхо¬да в свет, после очень долгого перерыва, бессмертного (я не боюсь этого слова) произведения Герберта Уэллса «Россия во мгле». Первое издание книги состоялось в 1921 году, были ли последующие мне точно неизвестно, но издание 1958 года вышло почему-то выдающимся тиражом - 500 000 экземпляров, и целое поколение советских читателей вновь открыло для себя бессмертную (здесь сознательное повторение эпитета) книгу. Надо надеяться, что в дополнение к множеству открытий разного рода, свершившихся у нас за последние три года, скоро прибавится и новое от¬крытие книги Г.Уэллса, других книг и писателей и может быть мы, наконец, по-настоящему откроем Америку и не будем ее больше закрывать, как Новодевичье кладбище. Можете себе представить, предисловие к изданию книги Г.Уэллса в 1958 году написал Г.М.Кржижановский - друг В.И.Ленина и свидетель эпохи, которой посвящена книга. Значит, она того стоила и стоит!
Это даже и не совсем книга, а скорее маленькая книжечка путевых заметок, писанная немного в духе Радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву, тем более, что и путешествие было на самом деле. И великий фантаст этой кни¬жечкой фантастически не угодил почти всем. Дело в том, что Уэллс не просто отражал факты, но и пытался размышлять и анализировать. К тому же его уго¬раздило дать книге такое жуткое название! До прочтения книги я был убежден, правда не знаю, кем и каким образом (есть такие таинственные процессы непод¬властные осознанию), что «Россия во мгле» - это махровая антисоветчина, черносотенщина и вообще... рукой подать до светлого будущего, а тут какая-то мгла или туман из Лондона. Нас не запугаешь! Но не зря говорят, что лучше один раз увидеть (и прочитать естественно), чем сто раз услышать. И я прочитал упомянутую книгу, потом ее проработал, потом всю покрыл карандашными помет¬ками. В итоге сформировался вывод- это одна из немногих книг, по которым следовало бы принимать зачеты у всех претендентов на должности различной высоты, начиная от самой малой, и дальше до средней и даже выше высшей.
Что же так важно в этой маленькой книжечке с примечательным названием?
Важна ее объективность в сочетании с наблюдательностью автора. Оказывает¬ся, в те далекие 20-ые годы были люди, которые неплохо видели плюсы и минусы новой общественной системы. А как без этого видения двигаться вперед? Это угрожает блужданием во мгле, если не хуже. Но обратимся к цитатам…
«Для западного читателя, самое важное - угрожающее и тревожное - состоит в том, что рухнула социальная и экономическая система, подобная нашей и нераз¬рывно с нею связанная». Так предупреждает Уэллс Запад и призывает учиться на уроках Октябрьской Революции. Сейчас мы можем с уверенностью сказать, что ученики оказались, вовсе не без способностей. Они сумели избежать краха своих стран, аналогичного российскому, и каким-то образом опровергнуть аргументы назревав¬шей Мировой Революции. Но Уэллс беспокоится не только о Западе, он сочув¬ствует большевикам, говорит о прямой вине европейского империализма, втя¬нувшего Россию в изнурительную войну. Писатель недобрым словом помянул «мсти¬тельного французского кредитора, тупого английского журналиста и, напротив, с большим пониманием отнесся к проблемам, стоящим перед молодым советским правительством, хотя и не все его методы решения проблем принял и одобрил, Отсюда, верно, и это туманно-пугающее название книжечки. Следовательно, то была не просто мгла холода, голода и известной безысходности, царившей в кругах питерской интеллигенции, то, скорее всего, была мгла над бурным морем эконо¬мического и социального будущего, в которое пустился российский корабль. Путаные лоции, неопытные капитаны, вместо стрелки компаса граненый штык… за¬сомневаешься в итогах такого путешествия. Да еще в придачу все делается очень быстро. Уэллс пишет: - «история не знала еще такого дилетантского правительства», «оно поразительно неумело и во многих вопросах совершенно несведуще». Приводится пример - «оно ликвидировало кооперативную систему вместо того, чтобы ис¬пользовать ее, и т. д.» А мы ведь сейчас призываем к возрождению кооперативной системы и об этом говорится на самом высоком уровне. С другой стороны Уэллс не ищет в действиях правительства России злонамеренности, он наивно называет это правительство «самое бесхитростное в мире», «оно честно» и ряд других положительных оценок высказывается писателем многократно по мере повествования. Уэллс не знает, что простота хуже воровства! Уж простим ему это!
Конечно, Запад ждал от Уэллса картины скорого впечатляющего краха экспе¬риментального общества, что-нибудь типа «Гибель миров» или «Длинный, извилис¬тый путь в никуда» и т.п., но писатель явно не оправдал надежд. Но он не оправдал и всех надежд, возлагавшихся на него в Москве! Увидел какую-то мглу, когда все ясно и понятно как Божий (прошу прощения -вихререволюционный) день. Уэллс написал, что «коммунисты стоят морально выше всех своих противников», но в то же время он не скрыл, что красный террор повинен во многих ужасных жестокостях». То есть писатель везде практически одинаково объективен. К счастью, он не знал, как чекисты из пулеметов косят баб и детишек, заложников красного террора и по бандитски, тайно закапывают их  трупы.
Остается выяснить, зачем он так затуманил или точнее утопил во мгле наши перспективы, казавшиеся тогда радужными всем без исключения руководителям молодого государства. Туман или мгла, называйте как угодно, возникли, веро¬ятно, в результате больших сомнений. Откуда сомнения? Из наблюдавшейся уже тогда слабости Советов и малопродуктивной работы других учреждений советской России. Приводим цитату: «Работа этой организации, (Петроградского Совета - прим.автора) как и всех других в Советской России, показалась нам исключительно непродуманной и бесплановой». Дальше о том же Совете: «По существу это был многолюдный митинг, который мог, самое большее, одобрить или не одобрить предложения правительства, но сам не способен ни на какую настоящую законо¬дательную деятельность» Г.Уэллс пишет: «Британский парламент, похож на старинные часы, которые, хотя и неточно, но все еще показывают время!!! Уже из этого видно, как великолепно воспользовался Первоначальной, ситуацией в Советах И.Сталин, и как он постарался надолго эту карикатурную роль Советов закрепить и распространить этот замечательный принцип аппаратно¬го давления на выборные органы всех типов и уровней, доведя в итоге выборность до пародийного утверждения народом подобранного состава депутатов. Ведь это прямое следствие «крылатой» формулы - кадры решают всё! Нынешняя российская Госдума мало отличается от пресловутых Советов, начала советской оккупации России! Практически всё, что она утверждает, представлено Правительством, Великим Анонимом России, управляющим ею по своему усмотрению и путаному хотению Великого Путаника.
Особенно бесперебойно заработала машина, когда кадры, доставшиеся в нас¬ледство от прежней экономической системы, удалюсь кое-как заменить новым поколением дилетантов и халтурщиков от управления. Если в годы гражданской войны в армии могли находиться 72 тысячи военспецов, то теперь крамолу искали даже в их детях и женах.
 Еще один источник сомнений Уэллса - его посещение Кремля «возня с документами началась уже у ворот... дальше нам пришлось пройти через пять или шесть комнат, где наши документы проверяли часовые и сотрудники Кремля. Возможно, что это и необходимо для личной безопасности Ленина, но как это затрудняет живую связь России с ним и - что еще важнее с точки зрения эффективности руководства - затрудняет его живую связь с Россией. Если всё то, что доходит до него, пропускается через некий фильтр, то также фильтрует¬ся и все, что исходит от него, и во время этого процесса могут произойти весь¬ма значительные искажения. Вот теперь мы видим все, что они все произошли, да еще в беспрецедентном количестве. Через эти фильтровальные щели и просочилась личная власть Сталина. Оказывается, Г.Уэллс неплохо видел ситуацию еще в 20-ые годы и предчувствовал, что изолированность высшего руководителя может и очень успешно свести руководительство к руковредительству. От изоляции один шаг до вознесения, а там и до помазанника божьего. Притом что в Древней Греции в пятом веке до нашей эры поняли, что государством может управлять каждый человек, и тогда, по словам Ф.Арского, родилась демократия. Мы богаче Древней Греции, мы знаем, не только как рождается демократия, мы знаем и как она умирает. Признаки смерти, как видно из примера, наблюдательные люди способны разглядеть за десяти¬летия до реальной кончины. Только мало впередсмотрящих, только плохо слышны их голоса.
Нам привычнее читать о посрамлении Г.Уэллса триумфом электрификации без уточнения того, что она до 60-ых годов на селе была еще в стадии электрофикции, а вот о точности его других выводов мы как-то не говорим. Цитируются из кни¬жечки три-четыре цитаты, всегда одни и те же. А ведь в тезисах ЦК КПСС к XIX партийной конференции будто звучит из далекого прошлого и голос Г.Уэллса. Мы, наверное, покидаем пределы мглы, которая вовсе не по воле или прихоти великого фантаста окутывала наше будущее, настоящее и прошлое. Это большой праздник! И во время этого праздника не грех помянуть добрым словом человека, умевшего так хорошо видеть и предвидеть. Его предвидения к тому же и поучительны, это яркий пример того, как явно из малого, складывается великое. Здесь чуть не¬додумали, там чуть-чуть отклонились и вот он эпохальный, но трудно узнаваемый результат. Портрет будущего нельзя доверить рисовать даже самому Господу Богу, лишь весь народ, вся страна, делегируя для этого лучших своих представителей, способны создавать его реальные очертания.
Попалась мне как-то в руки книга Лестера Туроу «Будущее капитализма»! Черной завистью завидую американским профессорам. Пишут, что хотят. Да еще кто-то это всё печатает! Фантастика!!! И вот свою книгу заканчивает  Туроу на уровне библейской притчи: Колумб был умный, смелый, грамотный и предприимчивый человек! Пробился на прием к королеве! Денег выпросил! Экспедицию организовал! Не на Луну, а даже немного дальше – за океан, который считался бесконечным. Но Колумб знал, что Земля круглая!!! Он только ошибся с размерами. Она оказалась не с большой апельсин, а с волейбольный мячик! Не наскочи Колумб не Антильские острова на той стороне океана, его вся затея окончилась бы ничем. Выпили бы всю воду, съели бы все припасы и сгинули в океане! А тут повезло!!!! Можно быть умным, смелым, грамотным и предприимчивым человеком! Но этого мало!!! Надо чтобы еще повезло!!! Примерно о том же пишет Марк Твен в книжке «Путешествие капитана Стормфилда в рай»
     Тысячи людей безвестными ушли в мир иной, а они по своим способностям были не хуже Александра Македонского или Наполеона. И еще миллионы уйдут! Такова жизнь, в которой почести и должности и, конечно же, слава достаются единицам.
   Есть книга Арнольда Тойнби «Цивилизация перед судом истории». Мыслей появляется уйма… А чего стоит одна только фраза: «Викинги оказались очень хорошими строителями государств…». Кто строил государство российское??? Монголы с тувинцами… То-то и оно. Есть еще уйма книг, про которые надо было бы написать. Главный признак: книги хорошие и умные неизбежно порождают размышления и переживания… Так и должно быть!

                УЧАСТИЕ ФАКТЫ
    Для начала несколько самых ярких фактов, а дальше по хронологии.
1975
 Аэропорт Минводы. Грузимся в самолет ТУ-104. Натуральный хлам, а не самолет!. «Лайнер» весь помятый, в заплатках, обшарпанный, летит с множеством посадок от Кавказа в далекий Хабаровск. В салоне тьма непроглядная, минводовская. Достаю фонарь, иду искать свое место, ругаюсь на стюардесс. Они тут же признаются, что аккумуляторы посажены вдрызг. Если в полете у этого авиахлама сдохнут двигатели, нам крышка, двигатели уже не запустятся. Стюардесса выпросила у меня ФОНАРЬ и с ним принялась рассаживать пассажиров! «Командор» запускает двигатели от наземного агрегата АПА-75. Перекачал топливо, под самолетом лужа керосина в смеси с авиабензином, на этом коктейле запускают РД-3М. Лужа внезапно загорается!!!! На земле сгорим!!!! Чудом обошлось!!! Лужу погасили. Долетели до Челябинска! Пилоты сажали самолет примерно так, как треснувшую стеклянную вазу ставят на стол. Не дыша. Знают черти, на чем летят!!!! Повезло! Всем! И кто там сказки рассказывает про нынешний износ самолетного парка??? Покажите мне его? Он со стороны смотрит, а надо изнутри смотреть!!! Я внутри советского хлама налетал почти 2 миллиона километров.
    В Перми нас однажды за три минуты в 1977 году восходящим потоком выбросило на 11 тысяч метров. Вот было весело! Слава Богу, народ ни черта не понял! Нас буквально в кресла вжимало. Я думал: кранты! Обошлось.
    Однажды в 1984 году на ТУ-154 вошла во флаттер заслонка дополнительного воздуха на кожухе мотогондолы. Их там по кругу штук 12. Я даже проснулся от ее скрежета. Так она минуты три скрежетала, я уже думал идти к летунам. Если заслонку оборвет всем крышка. Но тут поменяли режим работы двигателя. Заслонку присосало и стало тихо. Только движки гудят.  У меня было любимое место возле движков. Они, когда в норме, так даже успокаивают. При посадке я уже следил за этой заслонкой. Она вела себя подозрительно, но скромно. Приземлились, сказал летунам, что они рискуют, там или сломана пружина или ее вовсе нет. Поехал домой.
    Однажды садились в Тюмени на одном двигателе. Один с хлопками сдох в самом начале снижения АН-24. Но мы все же сели. Снижение это, слава Богу, не взлет. Однажды летуны на АН-24 заблудились в сугробах аэропорта Алыкель. А перед этим за пару минут, была идеальная видимость. А потом ухнул такой снежный заряд. Как вообще сели!!! Чудо! Смеху было!!! И всяких занятных случаев было не счесть. А ночлег в гостинице для летно-подъемного состава это отдельный ужас!!! Они пили всегда, как черти. У летунов есть афоризм: Там, где конается порядок, начинается авиация!!! Людским массам этого лучше не знать.
1981
 В очередной раз надо лететь в Норильск. Это Голгофа!!! Трудности с билетами, маршрут с пересадкой, условия… жуть. Взял билет за месяц. Хожу с ним в кармане и чувствую, не надо МНЕ лететь. Переоформили билет на лаборантку Свету и она полетела посмотреть на северное сияние. Полетела и пропала. Вернулась через десять дней, вместо пяти. Самолет упал. Живых в начале было 42 человека, после это число быстро сократилось до дюжины. Шансов быть в этом самолете у меня имелось 100%. Чутье спасло. А Света опоздала. Она как засветила свои размеры в конторе «Енисейзолото», так мужики слюной захлебнулись. Кофе, шоколад, с форсом на броневике в аэропорт и опоздали… Два часа в ресторане посидели… Со Светой… Такая ценная Света не могла умереть!!! Я бы не опоздал на самолет! Ни  разу ведь не опоздал! 
1984
  Один мужик Б-тов две недели доставал меня предложениями отдохнуть в Туапсе. У них там база отдыха и все отработано. От самолета в Краснодаре автобус прямо до крыльца спального корпуса. Обратно, всё в обратном порядке. Две недели посылаю мужика подальше. Твержу о своем нежелании. «Не хочу!!! Не хочу!!!» Я выглядел как идиот!!! Из Сибири, на пару недель в Туапсе! На халяву!!! Идиот! «Не хочу»! Вечер сентября 20, сижу у приятеля на дне рождения! Меня спрашивают, когда я снова куда-нибудь полечу. Все привыкли, что я непрерывно летаю. Вполне серьезно отвечаю, что надо подождать: «Они, говорю, давно не падали»! «Уже пора»! В семь часов следующего  утра поступает информация в аэропорту Омска сгорел самолет из Краснодара. Итог: 158 обугленных трупов. Вероятность моего пребывания в этом костре была очень высока. На уровне 85%, а может, и побольше.  После таких вещей в себя поверишь. Экипаж, кстати, говорят, уцелел. Кабину экипажа оторвало, и она улетела вперед из костра.
1987
   Декабрь, наверное, 23. надо ехать из Даугавпилса в Ригу, а дальше в Москву. В Даугавпилсе ноль, в Риге плюс два в Москве минус двадцать. Зима!!! С вечера мучаюсь сомнениями, что обуть. В Москве в полуботиночках будет паршиво. У зимних ботинок скользкие подошвы. Утром, я уверен, будет гололед. Сосед Мишка предложил не ломать голову и обуть теплые ботинки, те самые, со скользкой подошвой. Без четверти шесть утра выхожу на улицу. Асфальт как стекло. Ночью прошел дождь, к утру подморозило. Каток!!! Выхожу из-за угла здания, на остановку трамвая. Стоит трамвай! Делаю рывок. Перед носом вагоноувожатая закрывает двери. Торможу, скольжу, падаю и въезжаю, как и положено, ногами вперед между вагонами. Вот радости врагам-то!!! Но ведь еще не тронулась, чего орать? Нет, тронулась. Загремело железо, и вагон пошел на меня. Подтянул ноги к животу и оттолкнулся от вагона. Как въехал, так и выехал из-под вагона. Машин-то в шесть утра, чтобы добавить колесом по голове, еще нет.  Жив! И вагонувожатая не в тюрьме. Понятно, баба встала в полпятого, полусонная, первый рейс. На эту остановку больше не ходил никогда. Там был ограничен обзор.
1989
   Однажды я спас целый завод. Зашел я как-то в аптеку. Купил клей БФ, склеил дома свои бумажки и прочитал, откуда тюбик. Муромский приборостроительный завод затолкал клей в этот тюбик. Я пришел в неописуемый восторг! Приборостроительные заводы в Выборге, Вологде, Петрозаводске, Пятигорске и др. все давно умерли. Все они были филиалами бомбостроительных заводов. Умерло бомбостроение, умерли и приборостроительные заводы. А Муромский завод оказывается жив!!! И с чего у меня такая радость?  Где-то в конце 80-ых я поехал на поезде из Москвы. Билетов не было никаких кроме СВ. Дорого, но надо ехать. Сижу в купе, думал вообще поеду один, как белый человек! За три минуты до отхода врывается в вагон взъерошенный мужичок, выставляет на столик бутылку коньяка и предлагает ее разбулькать. Интересуюсь, с какой стати? Мужичок начинает шуметь и размахивать руками, говорит, как стало трудно работать, в его  родном Министервстве (не опечатка, а словотворчество) появился неродной банк. Раньше деньги давали за так, а теперь процент ломят просто дикий: 120 годовых! Дал я мужичку поразоряться минут двадцать. Потом мне его стало жаль. Это оказался директор Муромского приборостроительного завода. Пять часов пути до Мурома я ему объяснял, что деньги в стране закончились навсегда!!! Вдолбил азы рыночной экономики. Сказал, что пуповину, соединяющую его завод с военными, надо разрезать! Надо диверсифицировать производство. Он и слов таких не знал, Это же был 1989 год! Объяснил, что военные ему не заплатят. Рассказал, как надо спасать завод!!! И никаких других планов. Спасать!!! Завод и себя и людей! Делать хоть подошвы для обуви, но чтобы их покупали! На заводе же есть любые умельцы, всё могут и всё смогут! Выходит смогли. Потом поступала разрозненная информация, что Муромский завод даже таблеточные автоматы заимел! Глянул в Интернет, они еще кучу разных лекарств делают. Но живы! Зарплату людям платят! А что еще людям надо???
  Однажды я поучаствовал в спасении мясокомбината. Мясокомбинат работает до сих пор, хотя он и пережил тяжелые времена. Пришел ко мне чудак с бутылкой коньяка и поделился горем. Местные власти раздобыли для мясокомбината итальянскую линию фирмы «Фатта». Что ни затолкай в оболочку всё равно получается колбаса! Шикарно! Одна только беда, эта линия в ящиках лежит четыре года и наступает время расплаты!!! Каникулы платежные закончились и теперь надо каждый квартал отстегивать то ли 100 тысяч баксов, то ли около того. А в далекую Сибирь проник Черкизовский завод, появились пяток маленьких местных заводиков и теснят главный мясокомбинат.


       А дальше случаи по хронологии. 
1961
 Пьяный мужик бьет двух баб. Бьет по мордам. Бабы вопят, зовут на помощь. Подбегаю, скручиваю мужика, начинаю выяснять, с чего это он бьет женщин. В ответ слышу ругань, угрозы. Сзади одна из баб пытается меня ударить сумкой по голове! Хорошо не ножом в спину! Повезло! Отпускаю мужика, говорю бабам, что они идиотки и пусть он их и дальше бьет. Освободившийся из захвата мужик пытается меня ударить. Приходится его вырубить. Бабы начинают визжать, за что я избиваю Петю. Послал их всех и убрался скорее с поля боя. Заступился за баб!!! Наука!
1961
   Провожал домой подружку О.К. Частные домики, заборы, темнотища. Догоняем двух курсантов из танкового училища. Они идут с одной девицей на двоих. Из переулка выходят два пьяных мужика с пацаненком. Похоже после бани. Нетрезвые. Начинают вязаться к курсантам, что те не по уставу одеты. Больные явно мужики. Жарко, форма расстегнута. Рукава закатаны. Курсанты мужиков послали. Один из мужиков выхватывает из сумки здоровенный кухонный нож и начинает им размахивать. Запихиваю подружку в калитку, требую стоять тихо, ищу какой-нибудь предмет: камень, палку… Один из курсантов из под гимнастерки вытаскивает штык-нож! Силы уравнялись. Пацан визжит, как резаный: «Папа, не надо!!!» Все разбегаются по сторонам. Очень весело! Через три года муж этой подружки,молодой офицерик, а с подружкой у нас всё разладилось, по ее инициативе, приходил меня убивать с пистолетом за пазухой. Удалось ему объяснить, что он сильно перегибает и я для него не помеха. Мужики в приступах ревности невменяемы. Главное не терять спокойствия, разговаривая с ними и не провоцировать, и не обижать. Обошлось!!! Иногда везет в жизни!
1961
    В автобусном парке ночью весьма опасно. Все машины ездят без тормозов. Ресиверы пустые, так как за два-три часа на стоянке сжатый  воздух уходит через всякие неплотности. Да еще рекомендуется на ночь сбрасывать давление. Воздух накачать в систему нужно пять-десять минут, а за это время уже и машину поставишь в ремонтную зону. Поэтому все  ездят по территории на страх и риск. Да еще лихачат. А надо точно видеть, есть уже давление или нет. Можно затормозить или нет. Иду под утро по территории. В промежутке машин стоит на домкрате автобус и по ним возятся двое. В этот же промежуток мчится другая машина с поворота, им не видно, что проезд перекрыт. А я только что там прошел, все видел. С криком: «Куда прете, там люди!», бросаюсь к этому автобусу. Они пытаются тормозить, но давление в системе мало и машину несет к проходу. Тогда водитель вывернул руль и притер автобус к стене гаража. Когда их на территории триста штук, спрятать побитую машину очень просто. Сдал назад, поставил в ряд и смылся. Два человека не были покалечены, а, может быть, просто остались живы. Сбить автобус с домкрата? Достаточно для этого небольшого толчка. Один под  ремонтируемым автобусом, вроде был Боря Потрясов. Автобус: черт с ним. Покрасят, выправят вмятины и порядок. Я там просто вовремя подвернулся и не зевал.
1962
   Вечером, возвращаясь с занятий во дворе дома пр. Маркса 10 столкнулся с кучкой испуганных детей. Они ко мне подбежали и начали, перебивая руг друга говорить, что за ними гоняется какой-то мужик. Это свои дворовые дети, которые много раз меня видели и знали, что я там живу. Спросил, что за мужик. Они мне показали, а вон он убегает. Я рекордсменом не был, но было время, занимался легкой атлетикой. Догнал мужика в два счета и начал выяснять, что он тут делает, зачем гоняет детей. Мужик (явно нетрезвый) заявил, что он тут живет, и детей он не гонял, якобы. Я ему предложил показать, где он живет. Угловой подъезд, квартиры так, начиная с 17, на первом этаже кукольный театр. Поднялись уже до четвертого этажа, мужик впереди я иду на один марш ниже. Особого энтузиазма у меня нет. Но вдруг мужик разворачивается на площадке. Выхватывает из-за пазухи молоток на длинной ручке и, размахивая им, предлагает мне «поговорить». Тут уже становится не скучно. В два прыжка проскакиваю лестницу вверх, выхватываю у него молоток и выбрасываю в угол. Прижал мужика к стене и говорю, что если он тут не живет, я сейчас его выкину в окно. Мужик заметно трезвеет и начинает звонить в угловую квартиру 27 или 28. Дверь открывает растрепанная тетка, я начинаю выяснять, чей это мужик. Она говорит, что это ее муж. Втолковываю тетке, что она должна своего идиота контролировать. А то за фокусы с молотком, ему недолго и в тюрьме оказаться. Мужик за спиной бабы заползает в дверь, а потом, осмелев, выскакивает из-за двери и пытается меня ударить. Ловлю его руку, роняю мужика на пол. С него слетает шапка и ничего больше, кроме лысины диаметром 12 см. я уже не вижу. Прорычал мужику, что он уже облысел, но не поумнел и со всего маху сверху рукой в хорошей кожаной перчатке врезал мужику по лысине. Точно в центр. Мужик разлегся на полу. Сказал бабе, что если мужик еще будет гонять детей во дворе, то получит за это уже серьезную взбучку. Повернулся и ушел. В курсе истории были Е. Попов, В. Стариков, В. Левандовский и другие из дворовой компании. Мужик потом ходил по двору, искал, кто ему рог на башке поставил. Приятели смеялись и советовали ему не искать себе новых приключений. А то ему могут и добавить.
1962
Гнусная контора УМ-3 мне угробила печень. Отравление парами солярки. Вентиляция была лишь в проекте. Доктор Хомутова две недели не могла понять, что со мной. За это время я похудел на 12 кг., а она еще мне устроила медикаментозную интоксикации. А после спровадила к гепатитчикам, от которых, я должен был откочевать на кладбище. Но мне повезло! Я выжил! Все вокруг были на удивление спокойны, так как не понимали серьезности положения. Скорее всего, никто бы и не отвечал. Но мне интереснее было выжить, чем умереть. И я выжил-таки!!! И даже, в итоге, избежал военкомата с придурочным майорм. Этот эпизод описан далее очень подробно.
1963
С приятелем Борисом Завеновичем в час ночи во дворе обнаружили девку, крадущуюся вдоль нашего дома, где мы мирно сидели на лавочке. Посмеялись над девкой, проводили ее домой, отругали, чтоб не шлялась одна по ночам. Оно нам надо было пешком, ночью, сопровождать ее довольно далеко. Бесплатно!!! Можно было и приключений себе отхватить. Но черт нас понес за чем-то!!!
1963
   Дурацкая контора УМ-3. Разгружаем бетонные 12 метровые фермы. Цепляю стропы крановщик начинает подъем. Монтажная петля поймала меня за рукавицу и тянет вверх. Подтянулся, высвободил руку. Крановщик меня не видит и, естественно,  не слышит, кран гремит, как здоровенная пустая железная бочка. Мелькнула дурацкая мысль, прокатиться над котлованом на балке. Но всё же,  я решил спрыгнуть, хотя и высоковато… метра три уже было. Спрыгнул. Кран вынес балку над котлованом и потерял устойчивость. Крановщик отпустил тормоз и уронил балку в котлован, чтобы кран не опрокинулся. Краны обожают опрокидываться! Не спрыгни я за пять секунд до этого, от меня осталось бы мокрое место! А кого-нибудь бы обязательно посадили! Удостоверения стропальщиков нам выдали для отмазки. Ничему не учили!!! Стройка ничуть не лучше войны!
1963
Знакомство с Москвой. Сентябрь 1963. Поздно вечером, когда нигде уже не поесть, зашел на Казанский вокзал в буфет. Съел какой-то пирожок с чаем и на глазах у меня, какой-то урод спихнул старушку с дивана и уселся на ее место. Я ему сделал замечание. Он вскочил и попытался мне двинуть в челюсть, но я его опередил и он, юзом пролетев вдоль витрины буфета, оказался под столом. Откуда-то взялся мент, начал меня прессовать, но старушки дружно выступили на мою защиту и мент от меня отстал. Спасибо старушкам, отплатили добром за добро.
1963
Поздно вечером возвращался из Сергиева Посада в Москву. Под стеной Лавры (там были какие-то мостки, типа дощатого тротуара) трое избивают подростка, прямо под фонарем, уже повалили на доски и бьют ногами, а он верещит, но никому никакого дела до него нет. Разогнался я по этому тротуару, грохот от меня, понятно, как от эскадрона конницы в галопе, и с ревом: «Сейчас головы всем поотрываю!»,  я врезался эту кучку. Одного сразу уложил, другого хорошенько треснул, третий убежал. Поднял пацана. Морда у пострадавшего разбита, глотая кровь и слезы, пацан причитает: «Вот, попадут к нам в Болшево, мы им покажем!!!». Говорю ему заткнуться  и делать быстро ноги, а то опоздаем на электричку, а один  убежавший, может и подмогу привести, тогда мы оба огребем по полной. В драках легко убивают! Утащил пацана на электричку, благополучно уехали из Сергиева Посада. Живы!
1963
Возвращаюсь в Москву из Таллина. Начало января. Отшумело ноябрьское безумие! В поезде масса дембелей! Два здоровенных эстонца из вагона-ресторана в большущей бельевой корзине таскают кучей бутылки. Бутылки исчезают мгновенно. Разносчики сбились с ног. Все кругом бухие. В нашем купе офицерик с женой и дитем. Вдруг в купе врывается солдат и начинает душить офицерика. С приятелем вдвоем с трудом отбили офицерика, нашли относительно трезвых солдат, сдали им несостоявшегося душителя. А потом вдруг дембеля пошли вагон на вагон: флотские и армейские. А мы тут в тамбуре в эту кашу попались! Организовали заслон в тамбуре и предотвратили грандиозную драку, вагон на вагон! Что там могло быть, страшно представить! Бессонная ночь!!! Две шишки на голове! Но все живы! Ура!!! Слава КПСС! Я после этих историй стал осторожнее! Что-то многовато приключений!
1966
 Работаем под Юрмалой! Рабочий, кажется, Степанов сунул ногу под трактор. Понедельник, день похмелки… Похмелились! Нормировщица вызвала скорую, бегу к месту происшествия! Повезло дураку-пострадавшему. У трактора не было на гусенице двух башмаков, так что нога цела. Максимум, что есть, это закрытый перелом малой берцовой кости без смещения. Все видно хорошо. Пострадавший воет, остальные толпятся вокруг. Грубо обругал пострадавшего, сказал ему заткнуться и объяснил, что через две недели он будет танцевать. А он выл, что без ноги остался. Сказал отнести мужика на одеяле в тенек, пошел встречать скорую. Молодая бабенка-врач, перепуганная, выпрыгивает из машины с криком: «Где пострадавший??? И порывается в туфельках бежать по пересеченной местности, которую мы тут с нашей техникой устроили! Удерживаю ее, чтобы она себе тоже ногу не сломала. Докладываю ей свой диагноз. Дурочка нормировщица по телефону врачам сообщила, что человек попал под трактор!!! Докторица ожидала увидеть лепешку, сделанную из человека. На мои попытки ее успокоить, она еще и оскалилась, назвала меня бессердечным. Мои «орлы» несут ошинованного и забинтованного Степанова к скорой. Иду следом, придерживая за локоток докторицу, местность-то пересекаем пересеченную! Мирно беседуем. Она удивляется, как я так четко поставил диагноз без медицинского образования. Объяснил ей, что хорошо знаю трактор, склонность людей к преувеличениям и значение воспитания под влиянием сельской фельдшерицы с дореволюционным образованием. Главное, что я не позволил Степанову впасть в шок, наорав на него. Не остановился бы даже перед затрещиной. Снова  все живы! И докторица не упала! И Степанов жив!
1966
 Я загнал себе металлическую занозу в большой палец! Бывают и такие шутки!!! Ремонтировали трактор и слегка неудачно. Пошел к коновалам. Разрезали палец, удаляя абсцесс!!!! Дней пять хожу на работу с перевязкой, а нарыв не проходит. Расписание на работе вольное, спекулирую пальцем. Надоело. Разбинтовал, принялся изучать свой палец! Проклятые коновалы не там резали! Абсцесс был под кожей, они резали палец по бокам и эти разрезы уже зажили. А кожа отмирает и видно, где абсцесс. Обработал палец и ножницы одеколоном, срезал кожу, убрал гной, залил зеленкой, забинтовал. Через три дня всё зажило! Пришел к коновалам закрыть больничный, они пожелали ознакомиться с результатами и обалдели. Начали ругаться. Я им предложил заткнуться и радоваться, что не позволил им организовать мне нормальную гангрену. Рассказал им, как я сам радуюсь и призвал их извлекать уроки из ошибок. Вот так из-за ерунды можно лишиться руки, а то и жизни. Стройка – это, как война! Повторяю еще раз!!!
1966
Участок дороги Рига-Биржай на отрезке между Барбеле и Скайсткале: школа жизни. А, так всего лишь объект дорожного строительства. Публика… оторви и брось! Прораб В.Тарзиерис ушел в отпуск, мастер В.Капейкс захворал. Я – студент практикант, вроде бы и за главного, но без приказов, распоряжений, полномочий и прочих условностей. Сомнительное положение. 
  С водителем Н. Филипповым приехали с базы, привезли запчасти для техники. Выехали на мост через речку Мемеле, и остановились. Какая-то мертвая тишина, ни одного рабочего не видно. Выскакиваю из машины, подбегаю к перилам моста… О, ужас!!! Половина рабочих в речке, по горло в воде, другие с кольями на берегу. Передрались!
  Услышав шум машины, лязг захлопнутой дверцы «бойцы» на мгновение остановились и вперились на меня, стоящего на мосту, как на трибуне, метра на четыре выше всех. Эту секундную паузу я использовал на все сто. Я заорал им во всю глотку: «Чего остановились? Продолжайте!!! Нам же надо, чтобы трупы плыли по речке, и вода была красная от крови! Продолжайте!!!» У кого-то из дравшихся в голове щелкнуло, что они зашли далековато, и, на самом деле скоро могут быть и трупы! А дальше кого-то из них менты сделают крайним. А им известно, что этот такое и как об них будут вытирать грязные сапоги.
   Одни побросали колья, и пошли в одну строну, другие вылезли из воды и пошли в другую сторону. На другой день я пытался выяснить, что произошло. Бесполезно. Никаких внятных объяснений. Все окончилось замечательно!
1967
  Московская улица в Риге. Вечер, темновато. Под стеной дома сидит пьяный мужик, а возле него подозрительный тип, на корточках,  он тормошит пьяного. «Петя, Петя; Вася, Вася; Саня, Саня…» Подбирает имена и одновременно шарит по карманам у пьяного. Зашел я сзади, дал карманнику пинка и еще добавил по роже. Поднял пьяного, вроде, как он назвал дом 47 по Московской. Дотащил его до подъезда, втащил в двери, а тут кучка сопляков набросилась на меня, за то, что якобы я пьяного обижаю! Вот попал! Крышкой от мусорного бака, как щитом, отбился от этих идиотов. Рад был, что ноги унес! Вот таково оно помогать людям!!! Не надо этого делать!!!
1967
   Поезд «Балтика», СПб-Рига. Приехали с братом на Варшавский вокзал, ему вздумалось чего-то меня проводить. Держась за вагоны, вдоль поезда ходит пьяный мужик с круглой мордой и противными усиками. Говорю: «Вот не хватает только, чтобы эта тварь оказалась в моем купе». Брат, осведомленный немного о моих подвигах, говорит: «Ну, не всегда же должно тебе «везти»»! Занимаю свое место. В купе две женщины внизу, и я на верхнем месте. В час ночи является попутчик со второго верхнего места. Это тот самый усатый, но только еще более пьяный. Добавлял в течение пары часов в вагоне-ресторане. Через полчаса я просыпаюсь от женского визга. Усач сполз вниз и начал пристраиваться к одной из женщин. Спрыгнул я вниз, стащил с бабы усача, запихал его на верхнюю полку. Только уснул, снова женский вопль, этот усатый гад теперь полез на другую бабу. Стащил его с бабы, запихал  обратно этого урода на полку. Через полчаса повторение сеанса. Дело принимает плохой оборот, выкидываю усача  в коридор, зову проводника. Усач орет, что он майор советской армии, тычет удостоверение, вдвоем с проводником пытаемся майора урезонить. Тащу майора в клозет, заставляю пить воду, чтобы этот идиот проблевался и протрезвел.  Усач ведет себя как Александр Матросов. Героически!!! В Валке мучение заканчивается. Проводник пинком спускает майора с подножки, уже на ходу выкидывает чемодан. Я энергично  ассистирую. Ночь кошмара закончилась. А была бы баба одна в купе с таким «орлом»? Что было бы? То-то и оно…
1967
  Сносим временные сооружение на Саласпилсском мемориале. Сараи ломаем, убираем технику. Пригнали роту солдат, они ничего не понимают, я уже сбился с ног. При снятии подъемника с галереи я едва оттуда не сверзился. Чудо спасло!!! Там ограждений не было. С высоты 12 метров на бетон, мозги вон!!! Из-за этих солдат я бегал весь день бегом. Зашивался просто. А если бы я убился, мастера участка Доблиса, посадили бы… Может быть и прраб Шауриньш пострадал бы….А меня просто похоронили бы и мне было бы всё равно… Я после ржал и говорил, что имел шанс быть последней жертвой Саласпилса…
Но к вечеру, я всё же пострадал! Поскользнулся на мокрых досках, выставил руку, а доски продолжали разъезжаться и я гвоздем, насквозь пробил себе ладонь. Я же падал со всего маха. Обработал рану. Забинтовал и дальше гонять и строить солдат. Они все норовят спрятаться от дождя и курить, а надо работать. Вечером в «Баранке» (ДК автомобилистов) банкет. Не прийти? Там же приятели…. Выпил 50 грамм коньяка… Пришел в себя… На часах два ночи, я подхожу к дому, где проживал. Километров пять отшагал на автопилоте. Сказалась травма. Такая получилась дикая реакция на смешную дозу алкоголя! Вот всё его коварство в этом! Выпить можно только если абсолютно здоров, или если никуда не собираешься ехать или идти! Как интересно все описывает теория!!!! Только что и потерял красивое кашне. А мог и жизнь потерять! Московский форштадт плохое место для ночных прогулок. За один день три случая!!! Многовато как-то!!!
1968
  Рабочие загоняют на трейлер экскаватор Э-652. Руковожу не я. И слава Богу! Посмотрел в окно, они снег  не смахнули с трапов. Только я собрался пойти сказать, как это опасно, экскаватор делает балетное па и с грохотом падает набок. Это 24 тонны железа!!! Чудом никого не убило…. Мы однажды на металлобазе грузили огромные металлические листы размер 2,5 метра на пять примерно. Толщина 20 миллиметров. Один такой лист тонны две с половиной… Зима, снег, метал скользкий, как намыленный… Метелками сметаем снег, ставим фрикционные захваты и кран поднимает лист метров на пятнадцать в высоту. Смотрю, один захват из четырех пополз… Сейчас его вырвет… Ору ребятам разбегаться, сам  ныряю в трубу большого диаметра которая рядом валяется. Лист вырывается из захватов и начинает планировать! Две с половиной тонны летят с 15 метров, как бумажный листок! Падение было жуткое! Но, к счастью, все уже разбежались и никого не убило. Лист «освобождался»  от захватов секунд десять, а я его уловил в самом начале. А если бы я размышлял… Упадет, не упадет??? Точно кого-нибудь зашибло бы…

1968
  Станция Сиверская. Строим мостик через Оредеж. Монтажник Л-ко два дня пил и не выходил на работу. Теперь он ставит рекорды!!! Варит по четырнадцать часов в день (белые ночи!!!), не выпуская держак из рук. Итог: ожог сетчатки глаз. Вечером посмотрел я на «героя» коммунистического труда и сказал, что ему надо топать в поликлинику. Он отмахнулся, сказал, что приложит чайный компресс и всё пройдет. В час ночи меня будят, я там и за врача, и за полицейского, и ходячий справочник. Л-ко плохо. Выхожу. «Герой» труда ползает по траве и тихо воет на белую ночь. Вместо глаз два красных шишака из которых сочится лимфа. Вид жуткий. Заводим Мишин самосвал, грузим Л-ко и едем искать больницу. Спросить не у кого, хотя и белая, а ночь, на улицах пусто. Все спят. Шарились, шарились по поселку на МАЗе, будоража ревом мотора всю округу, нашли с трудом больницу. Закапали нашему герою в глаза два раза с интервалом в 15 минут водный раствор новокаина, хорошо он нашелся в больнице. Болезному нашему разом полегчало. Погрузили его, поехали обратно к себе. Плутали, плутали… Выехали на какую-то дорогу, а из кустов вылезает пьяный или обдолбанный мент с пистолетом в руке и машет остановиться. Говорю Мише: «Тормози, но скорость не выключай, первую включи и ногу держи на сцеплении. Как заору: рвем!!!! Так сразу даешь газу, и мы рвем» Мент полез на подножку почему-то справа, тычет в нас пистолетом. Полый финиш. Продырявит головы, и с него ничего не спросишь! Опасных бандитов, скажет, задерживал и нечаянно кокнул!!! Спихнул я его в канаву с подножки и Миша рванул. Несемся. Миша причитает: «Сейчас он стрелять начнет!»… Говорю: «Не начнет. Он полчаса будет пистолет искать в канаве!» Пронесло! Остались опять мы живы!!!
1968
   Опять Сиверская. Пьяный бульдозерист Гена пришел в вагончик в час ночи. В три я проснулся от собственного кашля. Задыхаюсь. Вагончик превратился в газовую камеру. Под этим уродом Геной горит стандартный советский ватный матрас. Сигаретка тому причиной! Темно-красный круг размером с тарелку. Открыл все окна. Набрал ведро воды, струйкой пролил ведро воды на горящий круг. Лег спать дальше. Черта с два!!! Через час я снова начинаю задыхаться, вскакиваю, матрас опять горит! Понимаю, шутки плохи, можно и не проснуться в следующий раз. Хватаю матрас и выдергиваю его из-под Гены. Этот гад, еще цепляется руками за матрас и мешает мне. Выкинул матрас на улицу, под дождь. К 8 утра от матраса осталась кучка пепла. Все остальные обитатели вагончика спали, как сурки. Выползает Гена. На роже у него рельеф от кроватной панцирной сетки. Возмущается, что испорчено лицо. Предлагаю ему заткнуться и радоваться, что у него морда не побита с другой стороны, за то, что он хотел организовать шесть трупов,  которые сейчас валялись бы на траве у вагончика. Среди трупов был бы и сам Гена. Бывает же счастье!!! Все живы снова! В который раз!!!!!
1968
   Всё еще Сиверская! Мне прислали на участок помощника экскаваторщика - Витю Л. Никто меня не предупредил, что Витя жертва ментов, потерявший из-за них свободу на 8 лет, жилье и мать. Пересеклись с Витей как-то в поселковой  столовке и вместе пошли в сторону нашей стройки. И вдруг Витя увидел станционного, ленивого мента! Он не подошел, а буквально ринулся к нему, подбежал вплотную, и так на мента попер, что мент убежал в дежурку и заперся изнутри. Я вцепился в Витю, а он жилистый, еле-еле я его оттуда утащил. Мент, говорю, сейчас подмогу вызовет по телефону, и мы с тобой оба тут погорим. Витя вырывается, рычит: «Они мне, суки, жизнь поломали!» А я его тащу буквально и уговариваю. Обошлось!
   А дурак Гена К., отслуживший в Кремлевском полку, и свихнувшийся на этом благостном случае своей жизни, начал к Вите вязаться. Твердил в Витин адрес: «Уголовщина, шпана, урод и т.д.». Даже пытался руки распускать и никакие уговоры на него не действовали. Однажды ночью меня опять будят, Витя Гене ухо оторвал! Всё самое интересное происходит по ночам. Ну, треснул Витя Гену в ухо, а ухо у Гены и оторвалось. Висит на коже. Гена визжит: «Сгною, задавлю!!!». Забинтовал я Гену, сказал, что всё заживет, на нем, как на собаке, что никого он не сгноит, все покажут, что это он начал, а я подтвержу. Я  постарался этого Гену спровадить с участка. А Вите и в этот раз повезло! Я тут, определенно, руку приложил.
1968
  Та же Сиверская. Не заскучаешь! Меня вызывают в местную ментовку. Сидит капитан и читает мне заявление и нотацию, что мои рабочие терроризируют местных жителей. Некоему Сидорову рабочий Виктор Л. пробил голову молотком. «Боже упаси!» говорю. Витя Л. экскаваторщик и не ходит с экскаватором в кармане, а тем более с молотком. Просто этот местный идиот сам полез к рабочим драться, а Витя его слегка треснул. А кулаки у Вити железные. Вот и результат. И у меня есть куча свидетелей. Так оно и было. Отбил я у мента Витю. Уломал мента, правильно ведя переговоры. В итоге мент сказал: «А, черт с ним этим Сидоровым! Он нас уже давно достал, алкаш проклятый. Полежит в больнице, а мы от него немного отдохнем».  Говорю менту: «А что тогда надо было меня дергать и пытаться разводить?» Ничего вразумительного мент не сказал. Вите снова повезло.
1968
  Всё та же Сиверская. Пришла девка попросила стакан водки за услугу обслужить пять мужиков. Девке лет семнадцать-восемнадцать. На вид, как ни странно, вполне нормальная. Я вынужден был принять участие в организации мероприятия, чтобы мужики не обиделись, не посчитали меня за идиота и не испортили девку. Обеденный перерыв затянулся на пару часов. Разрешил девку оставить на ночь. Проследил, чтобы отвезли, куда скажет. Услуга за услугу… Но весело до дури! Облико морале Обликом в орале!!!
  Ночью городские туристы едва не пустили в костер заготовленные щиты опалубки. Пришлось разговаривать с кучей пьяных парней. Сторож, с перепугу, вызвал меня для переговоров, его просто отпихнули и потащили щиты жечь. Отбил государственное имущество. А в выходные на стройке никого не было, кроме двоих: меня и сторожа. Силы были очень даже неравны. С людьми иногда можно договориться. Но это частенько очень даже нелегко сделать.
 1968 
   Зима. Холодно. Вечером на улице 1905 года в декабрьских сумерках обнаруживаю ноги, торчащие из-за мусорного контейнера. Вытаскиваю за ноги мужика лет 50, в тапочках, трениках и майке! Минус 15!!! Это же форма одежды для пляжа, а не для зимней Москвы. Мужик пошел выносить мусор, будучи  очень уж пьяным, поскользнулся, упал и уснул за мусорным контейнером. Я его чудом увидел, и выволок оттуда, затащил в теплый подъезд. Даже вроде до двери квартиры дотащил. Оно мне было надо этого мужика  увидеть? Тащить его в тепло? А там меня могут в чем-нибудь еще и обвинить!!! Шел бы себе и шел. Мало ли их в Москве алкашей за зиму замерзает? А я его разглядел. Одни тапочки торчали… Повезло мужику!      
1969
    Живя рядом с Ваганьковским кладбищем, ходили туда за сиренью. Особенно хорошо она росла на каком-то там Овсянкине. Две девицы из общаги ночью пришли за мной, около часа ночи. Обещал за сиренью сводить. Обманул!!! Напирают!!! Беру фонарь, ножик и вперед. Подсадил девок в дыру в ограде, пролезаю следом. Из-за могилки вылезает мужик в тюремной униформе. Девки с визгом по сторонам. Я включаю фонарь и диким голосом ору: «Стой!!!! Руки вверх!!!» В жизни я не видел такого спринтера. Мужик фантастически перепрыгивал через оградки и несся, по кладбищу как лось. Одну из девок, я нашел быстро. Другую девку искал полчаса! Но нашел, не бросил ведь!!! Кладбище-то дремучее. Весело!!! А мужик мог быть и не один??? А на мне две девки… Нет, жить не скучно…
1969
   Однажды мы перепились с гостями из Молдавии и после канистры вина вспомнили, что они не посетили достопримечательность на нашем кладбище (так мы его называли) могилку Есенина. Самолет у них в девять утра. Три ночи. Срочно исправляем ошибку. Всей компанией: человек девять идем на кладбище. Менты на мотоцикле возле кладбищенской церкви пересекаются с нами. Начинаю объясняться с ментами. Говорю про срочное дело визита к могилке поэта и что найти не можем. Хотя кладбище свое, можно сказать, родное, всё исхожено. Ментов задрало: «Да мы, запросто найдем!!!» Сцена для ночного кладбища: менты тарахтят на мотоцикле, а за ними следом с гоготом бежит куча парней. Сделали по кладбищу три витка. Менты в шоке, светят фарой по кустам, памятника нет!!! На четвертом где-то витке мент-колясочник чуть не выпал из коляски с воплем: « Да, вот же она!!!!» Переговоры с ментами вел я и сумел их сделать временными «экскурсоводами» Кладбище - это страшно веселое место! Всё расскажу в отдельном произведении.   
1970
   Ночь. Зима. Холодно. Идем по тропке к остановке трамвая «Ваганьковское кладбище».
Заворачиваем за сарайчик и подпрыгиваем на месте. Поперек тропки лежит человек в легкой курточке, без головного убора и на лице у него уже не тают снежинки. Труп!!!
Подходим, начинаем разбираться. Нет, живой, но мертвецки пьян! Снимаю с себя куртку, начиная растирать этого урода! Приятель В. Малянов  ассистирует! Зв двадцать минут привели этого пьяного  в относительно вменяемое состояние. Пытались выяснить адрес, чтобы дотащить его до дома. Он мычал и отнекивался, как партизан, а потом вдруг громко объявил, что он нас знает и это именно мы, которые хотели его обокрасть. Может, и было у него что красть, кто же кроме него это знает? Но мы приставили его к забору, и вежливо спросили, что может он слегка ошибается, мы его не обворовываем, а спасаем от смерти. Но этот упертый идиот продолжал твердить своё. Я сказал приятелю: «Представляешь, сейчас появляется ПМГшка, а этот гад, вдруг начинает орать «Караул!!! Грабят!!!» «Ты догадываешься, что с нами менты сделают?» «Уходим, пусть подыхает!». Одел я свою куртку и мы пошли быстро прочь в надежде на последний трамвай! За спиной у нас раздался грохот, этот идиот, похоже, снова упал! Возможно, он в итоге и замерз. А может и выжил! Кто его знает? Я еще раз рискнул. А зачем???
   Бороться с пьяными ужасно трудно. Они все время ожидают худшего. Один пьяный офицерик, обнимавший столб на углу улицы Поликарпова, полчаса отказывался сказать, куда его доставить. Он все время думал, что я из Особого отдела! Так он мне и твердил. Пришлось его оставить на волю рока! Таких случаев было у меня немало. Но пьяных я не бил никогда. Если только не нападали они сами. Ну, тут уже некуда деваться, надо отбиваться!
 1970
  В студгородке на «Соколе» пошла волна краж. Начали бдеть!!! Приятель Коля забегает, в 207 комнате кто-то есть. Вбегаем туда, там парень лет 20. стандартные слова: «Я больше не буду! Только не бейте!» Бить мы его не стали, послали за беспомощными ментами, которые за две недели ничего не сделали, и никого не поймали. Молодец приехал из далекой Перми «на заработки». В Перми даже знают воришки про студгородок в Москве!!! Двери он открывал обгрызенным куском деревянной линейки. Спасибо дверям, открывающимся внутрь по просьбе сталинского НКВД. Такие двери легко вышибать прикладами и пинками, и проще простого вскрывать воришкам. Приехали менты. Менты страшно удивились, что воришка не побит. Так я же гуманист! Не бью, тех, кто не сопротивляется. Вечером воришку привели показывать, где чего он украл. На нем уже не было живого места. Менты «отвели душу».
Общежитие это очень весело! Но лицо у меня за пять лет в общежитиях не было повреждено ни разу! Это, между прочим, своего рода достижение. Я гасил все конфликты, а их было немало, без мордобоя и с подходом. А шалили мы там изрядно.
1970
  С Колиными друзьями из Барнаула была стопроцентная хохма. Они приехали в Москву оттянуться. Денег «слегка» взяли с собой!!! Коля привел друзей ко мне, как к аборигену, пять лет прожившему в Москве по 12 адресам в разных местах города от Кропоткинской, до Конюшков. Хрен кто знает, где эти Конюшки, кроме Вальки Е.. Все рассказал я этим барнаульским балбесам, расписал им план экскурсий по дням. Под занавес предупредил: «Если кто-то позовет вас в гости, особенно, если это будут бабы… Ни, ни… ни за что.  А уж если в Мытищи пригласят, то, как от чумы…». Спрашивают: «А, с чего такие страсти????» Объяснил. Что у них на рожах написано, что они из Барнаула. А значит они добыча!!! Что бывает с добычей известно всем. Через три дня с диким хохотом врывается в комнату Коля и не может говорить сквозь смех. Падает на кровать. Спрашиваю: «Друзья сходили в гости?»  «В Мытищи, представляешь…», сквозь истерический смех выдает Коля. Друзья там дали по мордам. Обобрали и подраздели. Советы людям давать почти бесполезно, нужны ролевые игры.
А  телененавидение шарит голую теорию, как обороняться! А придурки рассказывают, как славно жилось в советские времена!!!
1970
    Два молодых пьяных придурка идут по вагону метро и вяжутся ко всем по пути. Я медленно завожусь. Они дошли до подполковника ростом под два метра с бляшкой за 24 парашютных прыжка. П/п стоит в метре от меня. Один из придурков начал тыкать п/п пальцем в грудь и говорить ему: «Ты – сука!!!» П/п стоит по стойке смирно и делает вид, что это не о нем говорят. Придурок переключается на меня. Я его вежливо переспрашиваю на тему, кто я. А у него все суки!!! Аккуратно роняю придурка на сиденье, хватаю за волосы и примеряюсь разбить ему рожу об окантовку окна в вагоне метро. Бабы кругом начинают верещать, что я обижаю ребенка. Бабы – это самый страшный элемент общественного мнения. Они неуправляемы и рассудок у них отключен. Немедленно прекращаю экзекуцию и предлагаю бабам послушать, каким матами их сейчас эти «дети» обложат. «Дети» полностью оправдали мои ожидания, Бабы узнали о себе через минуту все, даже то, что тщательно скрывали всю предыдущую жизнь. Приблизились к «Киевской-кольцевой». Я попросил приятеля В.М. просто не мешать мне. Он это несколько раз делал, мешал. После остановки поезда я дал по роже каждому придурку и выпрыгнул из вагона. Тому, который успел высунуть рожу в закрывающуюся дверь, я еще добавил. Он с грохотом улетел в вагон, и поезд умчался вдаль. Я на заводе в то время упражнялся с пятидесятикилограммовой железякой. Коленчатый вал ЗиЛ-130 с приспособлением, это покруче штанги.  Удар получился знатный.
1970
   Поехали на станцию Малино искать профессора Фраенова, чтобы сорвать его подпись на эпохальном документе Акте экспертизы публикации!!! Поучаствовали в легком мордобое в электричке. На нас напал какой-то идиот. Вышли из истории с блеском. В.М. не мешал. До темноты нашли избушку в дачном кооперативе. Пробежали километров пять или даже больше! Запарилсь стопроцентно. Идем обратно к станции. Попили водички из колодца, выкопанного при императрице Екатерине Второй. Со стороны Твери гремит электричка. Решили, что не побежим больше, набегались! Электричка нас обгоняет и светит вперед, освещая платформу. Говорю приятелю про обнаглевших москвичей, бегающих перед мордой у электрички, как будто это они перед мордой своей собаки, дремлющей на коврике у двери. Приятель соглашается, что так нельзя. Я замечаю, что очередных бегущих дурачков, которых четверо, и они растянулись цепочкой поперек путей, электричка сейчас маханет. Приятель начинает уточнять сказанное. Я ему говорю, что дело уже сделано. Маханула! Первых двух сшибло воздушной волной, и они проломили забор. Валялись все утыканные щепками от этого забора. Бабу, бежавшую третьей в цепочке, электричка поймала за ногу, заброшенную в хлесте назад. Баба взлетела выше контактных проводов. В воздухе ее закручивало, примерно как выжимаемое полотенце. В итоге, она улетела далеко вперед, под платформу. Последним, в этой «веселой» четверке, бежал мужик. Он попал на обвод головного вагона. В последний момент этот мужик сделал дикий прыжок вверх, и вагон треснул по нему, как по теннисному мячику. Уже в воздухе мужик стал ростом всего метр. Через арматурные прутья ограждения на краю платформы он пролез, как мясо пролезает через решетку мясорубки. «Детали» от мужика разбросало по всей платформе. Можно было изучать анатомию. Я пытался удержать приятеля, чтобы он туда не подходил. Но приятель уже был в истерике, и удержать его было невозможно. Обходя куски и части тела, мы прошли по платформе. Тут метались какие-то женщины, орали, спрашивали, где вторая женщина. Я сказал, что она под платформой впереди. Туда какая-то баба побежала, свесилась с платформы. Кричит, что женщина лежит под платформой и стонет, надо ее вытаскивать. Я начал упираться и говорить, что чудес на свете не бывает, под платформой валяется труп. А звук, похожий на стон, это воздух у трупа выходит из легких. Бабы принялись мне орать, какие все мужики сволочи и твари. Включил я фонарь, полез под платформу. Нашел покойницу, убедился в своей правоте! Труп!!! Вытаскивать ее я отказался. Пусть трупом занимается кто угодно, но я не буду. Приятеля уже колотило, меня больше волновало его состояние. Привез его домой, предложил ему стакан водки. Он сначала отказался, но после получасовых попыток уснуть сам пришел и попросил  водки. Выпил, успокоился и уснул. Через,  где-то дня три, этих наших «знакомых» привезли хоронить на Ваганьково! Они оказались работнички Краснопресненского райкома КПСС!!! Не надо бегать перед электричками!!! Партбилет супротив 300 тонн железа слабая защита! Но приятеля своего я довез домой. А он мог, что угодно откинуть в этой занятной ситуации. Нервишки у него были ни к черту! 
1972
   Тюменский вокзал. Какой-то урод обходит билетную очередь с лозунгом: «Дай 20 копеек!» Мы днем едва не убились на трассе, заклинил подшипник ступицы колеса, а я, в итоге, везде опоздал, зол до ужаса. Какой-то мужик, человека за три до меня, не дал эти 20 копеек попрошайке (или просто шайке), а все отдавали. Урод начал громко орать про то, что он не зря десять лет сидел и сейчас покажет тут всем и всех порежет. Маты дикие просто. Тут дети, женщины, военные… все молчат. Отдал я свою сумку соседнему мужику сбил урода с ног, завязал ему воротник на шее и поволок его, как мешок на перрон. На перроне стоят и курят изумленные менты. Трое!!! Похожу к ним, нате говорю вам подарок и ставлю ошалевшего урода на ноги. На их вопросы задаю встречный вопрос: «Слышали крики и маты из зала? Вот вам и автор этого всего, забирайте!». Результат был неплох: тетки взяли мне билет на поезд без очереди и предупредили, что урод был не один. Оставшиеся до прихода моего поезда полтора часа я стоял, исключительно прижавшись спиной к стене. Чтобы сзади не пырнули ничем. Пусть, даже и не насмерть пырнут, а всё равно неприятно было бы. Такие путешествия по Рассее, которую сильно воспевает певец К.Р.. Черта он знает про Рассею??? Балбес… эстрады…
1972
    Сидим на пляже. Нас четверо. Женщина вешает на грибок платье, ставит сумочку и просит покараулить. Сама идет в воду. Возле сумочки садится на песок довольно гнусный тип и начинает открывать сумочку. Предлагаю ему оставить сумочку в покое. Тип нагло возражает, что это его баба, и она его здесь оставила покараулить сумочку. Встаю, подхожу к типу с размаху падаю на него, он ведь сидит, и начинаю его душить. Тип в шоке остальные приятели говорят, что сейчас и они подключатся. Частично придушенный тип получил еще пару пинков и уполз от греха подальше. Наши пляжи это еще те места! В этот раз нас было много, а тип один. Хотя все равно риск!
    Я пятнадцать лет наблюдал бегунов с пляжа в мокрых трусах. В сезон ежедневно два, три, четыре… Пару раз увозили обворованных мужиков в одних трусах с пляжа…
1972
   Осень. Но тепло. Купальщиков уже нет почти. Женщина лет 50 с девочкой лет 17. Какой-то тип в одежде весьма подозрительного вида начинает нагло вязаться к девочке. Глупая баба призывами к совести только раззадорила его. Сейчас он уже с девки трусы снимет. Подбираю на песке кусок проволоки, обматываю руку. Защита все же. Кто знает, что у этого типа в кармане? А я в плавках. Подхожу. Что, говорю тпу: «На тебя протокол давно не писали? Сейчас я тебе его организую…» Тип как-то занервничал, запричитал: «Да, я ничего… Я ничего» и отлинял... Ругнул я  тетку, что такую аппетитную девку привела на пустынный пляж. А мне это всё к чему? А вот влез опять! А вдруг у типа нож в кармане??? И друзья неподалеку???
1972
   На соседку в подъезде у почтовых ящиков напал насильник. Она чудом отбилась и перепуганная прибежала за помощью. Спросил ее, что и как. Объяснил, что подобные типы действуют в одних и тех же места и по одной и той же, отработанной схеме. Запретил ей подходить к ящикам и попросил впредь смотреть, кто сидит на подоконниках. Что если увидит, сразу в лифт и ко мне. Через неделю она влетает и говорит: «Он там! Сидит на подоконнике!» Одеваюсь, сую в карман плоскогубцы и сбегаю вниз. Поравнявшись с парнем, бросаюсь на него и его скручиваю. Он начинает вопить, что больше он не будет. Ну, тут всё ясно, я попал по адресу. И тут же я ошибся, ослабил хватку и парень вырвался. Попытался меня столкнуть с лестницы. Я его перехватил и решил вырубить. Плоскогубцами, если рукоятками по башке – это гарантированная черепно-мозговая травма. Я же не мент, как-никак. Пожалел придурка, стукнул плашмя и не сильно. Из-за этих своих раздумий прищемил себе же палец. Обозлился и наподдал клиенту уже по полной. На пинках вынес его из подъезда. Внизу я долго хохотал, глядя, как клиент ползет по снегу, пытаясь встать. Больше этот тип не появлялся ни в доме, ни около.
1972
  Два урода  на седьмом этаже принялись мочиться на площадке и ржать. Я услышал. Выскочил из квартиры. Типы оказались опасные, урки. Они уже нацелились атаковать меня. Сосед Чупахин, ныне покойный, вдруг открыл дверь своей квартиры. Урки чуть растерялись, а сосед бочком, бочком и мимо них на лестницу! Но типы решили, что я уже слишком много поднял шума и могут другие люди выйти.  Ретировались. А драка назревала опасная, у меня ничего не было при себе. А это были добротные советские бандиты. Тут я явно зарвался. Мог поплатиться. А ради чего? Чистоты в подъезде? Смешно!
    Тот же самый сосед через два года в час ночи со всей семьей на «Жигуленке» рванул напрямки, через площадь с круговым движением. Сэкономил три секунды. А так же напрямки рванул автобус с маршрута, едущий в парк. В «Жигуленке» пять или шесть трупов! Все!!! А тогда лицо побоялся себе испортить сосед.
1972.
   В дом врывается соседская девчонка и визжит: «Папа маму бьет! Помогите!!!» Пошел к «профессору» Б.  в квартиру. (У нас таких «профессоров» от сохи, как этот Б., тьма. Настоящих-то Великий и Ужасный (ВИУ) выслал, а на их место подобрали дерьмо всякое). Вхожу! В комнате, в одном углу мужик набычившийся, а в другом углу баба в истерике. «Выкиньте этого негодяя из квартиры вон!!!», орет баба. Объясняю бабе, что у меня нет таких полномочий, выкидывать, Б.. у себя дома находится! А сам внимательно присматриваю за Б., я знаю, у него в доме есть дробовик. Получить из дробовика в лицо не очень интересно. Я получил! Но не из дробовика, а от этой бабы. Я такое от нее о себе узнал!!! Редко кому такое приходится о себе узнавать. Это за то, что я отказался Б. выкидывать из квартиры. Но драка прекратилась. Больше девчонка ни разу не прибегала!
1973
    С агитбригадой в дальнем совхозе! Отпели, отплясали, а теперь по заведенному порядку должны местным, сельским танцульки оформить, часов до трех утра! А Нинку С. Аппендицит прихватил! Даю команду на эвакуацию. Вбегает с улицы бригадир нашей команды с перекошенным лицом и докладывает, что сельские собираются нас бить! Сельская драка это страшно! Кольями бьют, обычно! Отход 10-15%. Знаю, о чем говорю! Даю команду: «Нинку на одеяло, за углы одеяла четверо, выносим ее на улицу к автобусу». С нетрезвой, сельской толпой человек из сорока, вступаю в переговоры. ЗАПОМНИТЕ!!! Нельзя вам сельских жителей называть мужиками, если на вас одета рубашка и галстук!!! Убить могут! Всё уладил! Сельские помогли грузиться! Нинку живую привезли в город. И сами все живы, без переломов и даже без выбитых глаз. А что могло быть??? О, это целый сериал и не такой, как в телененавидении… А проще, страшнее и кровавее…
1974
    Пьяный мужик в зоне остановки трамвая налетает на подходящий трамвай. Естественно, мужик отлетает метра на три и падает в лужу. Вагоновожатая тормозит, выскакивает из трамвая, бледная, трясется, а мужик уже встал. На лбу у мужика вмятина. Кость у него явно сломана, но мужик под спиртовым наркозом. Что-то прорычал и пошел прочь, шатаясь. Вагоновожатая мечется, заламывает руки. Я ей говорю: «Заканчивай истерику, садись за контроллер, и поехали дальше». Баба причитает, что будет, что будет. А мужик ушел. Я  ей объяснил, что ничего не будет, и я этого мужика искать не собираюсь, и ей этого не надо делать. Никто толком не видел, что у мужика с башкой, поэтому общественное мнение не сформировалось. Вагоновожатая села на место, и мы мирно поехали дальше. А какое нам дело до этого мужика? Он виноват был сам, совершенно железно. Трамвай и звонил, и тормозил, а мужик пер на него, будто трамвай ему нипочем. Вот и схлопотал мужик по башке. Ну, подохнет этот мужик за углом, куда он скрылся, а молодую бабу с детишками наш «гуманный» суд упрячет в тюрягу? Кому от этого будет польза? Мужик все равно труп, а для бабы несчастье по полной программе. Я эту бабу избавил от сомнений и спас от тюряги. Прав я или нет? А это мне решать и больше некому… Я и решил, там на месте! А у нас нескучно! Однажды примерно так же мужик головой разбил фару у автобуса! Тоже на остановке. Я там даже и не подходил. Ну, их к черту, этих экстремалов! А однажды пьяный идиот ехал на мопеде впереди маршрутного автобуса поздно вечером. Вилял гад, так, что автобус категорически не мог его обогнать. Наконец автобус его обогнал. Резко тормознул, мопедист сзади с грохотом врезался в автобус. Поделом!!! Едем дальше, с бешеным треском, теперь уже этот же мопедист обгоняет автобус!!!! Всё повторяется через некоторое время! Я на водителя автобуса доносить не стал. Автобус сзади плоский. Ну, разбил мопедист рожу, сломал руку, а может и ногу! Думаю, что жив. Спиртовой наркоз помогает выживать!!! А не обездвижь его автобусник, мопедист, может и насмерть бы убился. Гуманизм никто не отменял!!!
1974
    Битком набитый троллейбус. Дождь. Сыро. Кругом вода, влажность 150%. Срабатывает защита. Раз, другой! Водитель втыкает рычаг автомата перегрузки на место и трогается снова и снова. В ящиках управления, расположенных в кабине водителя, начинается пожар. Язычки пламени так и пляшут в щелях кожухов ящиков системы управления! Жутковато!!! Я стою у передней двери. Вижу всё. Пламя по кабелям ныряет под пол троллейбуса к мотору. Запахло гарью, пошел дым! Народ в троллейбусе дружно издает вопль: «Аааааааа!!!» Толпа дуром кидается к передней двери. Двери троллейбуса открываются внутрь, если их прижмут людьми изнутри мне крышка. Толпа их, конечно, сломает, а я с поломанными ребрами упаду под ноги этой толпе и они меня благополучно добьют! Диким голосом я ору: «Куда прете, идиоты!!! Как раз здесь и горит!!!!»  Толпа с новым воплем «Ооооооо!!!!» ринулась в обратную сторону. Мы с водителем открыли руками двери и начали выпускать народ на улицу. Троллейбус, удивительно, но не загорелся по полной, так подымил. Но меня бы точно раздавили. А, может, и еще двоих, троих, пятерых… Паника в толпе – это страшная штука! Ее надо гасить на корню! Или в зародыше! И энергично!
1975
    Поезд «Балтика» Рига-СПб. Я попал в плацкарт, и то с трудом взял билет. Вхожу в вагон: ужас!!! Дым коромыслом, пьяные псковские мужики празднуют зарплату и приход «с рыбалки»! Нищая псковская губерния всегда вербовалась на «рыбалку». Сошли на берег, получили по пять тысяч, по триста рублей мигом пропили, а билет берут в плацкарт! Экономия у засранцев «три рубли»! Жена увидит дорогой билет, орать будет. Она же не знает, сколько пропито, а билет найдет в кармане. Она же все карманы проверит на предмет поиска заначки. Осматриваюсь в вагоне. У меня 53 место, то есть внизу. На моем месте сидит девочка лет двадцати, и пялится во все глазки на этот пьяный зоопарк. Подхожу, здороваюсь, закрываю собой обзор на нее (там же бабские ножки торчат) и ей тоже обзор перекрываю. Опускаю по ходу дела верхнюю полку, раскатываю матрас и предлагаю девочке исчезнуть на верхней полке, будто ее тут и не было. А она упирается! Говорит, что еще хочет посидеть! Осведомляюсь, понимает ли она, куда сегодня попала? Выясняется, что она не понимает и все ещё, еще хочет посидеть!!!! Нагибаюсь и негромко рычу ей в ухо: «Идиотка!!! Мухой наверх!!! И чтоб тебя  видно не было!». Я не успел!!! За спиной слышу вопль: «Какая девочка! Она на меня смотрит, она меня хочет!!!». Оборачиваюсь, пьяный балбес, расставив клешни, летит на девочку, но на пути я, и я нагло не ухожу. Он на меня налетел и дальше стоп! А я ору в эту пьяную толпу: «Ребята!!! Держите его, он на статью идет!!! Статья серьезная: от пяти до восьми лет! Держите его!!!». Кто-то в пьяной толпе всё же включился. Налетели, вцепились в этого сексуально озабоченного, тащат его, он вырывается, они ему спьяну руку крутанули. Он орет на меня: «Ты что мне, гад, руки выкручиваешь???». А я ему свои руки тычу в лицо, обзываю слепым и предлагаю посмотреть, где мои руки. Уволокли этого безумца. Связали. Оборачиваюсь, девочки нет, сверточек лежит на верхней полке. Ночь была сплошным кошмаром, пока эта ошалевшая орда не рассыпалась по псковским просторам. Утром, в Питере, девочка начала мне «спасибы» говорить! Я ее назвал дурой! И объяснил, что из-за нее вчера я едва не превратился в труп.  Этот труп, истыканный ножами и вилками, вынесли бы утром из вагона в грязной тряпке, если бы я вчера вечером совершил, хотя бы малейшую ошибку в действиях. Еще раз объяснил девочке, какая она дура, так как не послушала моего совета сразу. Весело???
1976
   Очередной поезд. Демократический плацкарт. По вагону шляется какой-то поддатый толстомордый парень, изнывающий от безделья. В одном отсеке он надыбал двух соблазнительных девок и начал к ним вязаться. С девками в отсеке  две бабы, лет по пятьдесят обеим. Эти бабы принялись увещевать этого идиота совершенно противными скрипучими голосами. Парень совсем сошел с катушек, начались крики: «Попишу!!! Порежу!!!». Что делать, пришлось идти туда, так как стал возможен совсем плохой оборот. Бабы-то полные дуры, только заводят этого идиота. Подошел, и ничего не говоря, взял парня на корпус. Просто резко толкнул его. Он отлетел и понял, что я нахожусь в более высокой весовой категории. Руганул я этих баб с девками. Жизнь прожили, а не научились разговаривать с мелкой шпаной. Что-то еще прорычал этому идиоту и ушел на свое место. Тишина!!! Больше мне и не надо было ничего.
    Ездить в наших поездах очень весело! Говорю со знанием дела, поездил!!!
1976
В сугробе поздно вечером обнаружил девку. Нормально одетую, но вдребезги пьяную. Вытащил ее из сугроба. Отряхнул от снега. Попытался добиться, куда ее доставить. Жалко ведь, девка и в теле, и симпатичная. Но пьяная вдрызг! Сожрут девку, порвут на части. И, какие сволочи, такую пьяную выпустили на улицу? Девка, почему-то решила, что я хочу ее сдать ментам. Вырвалась и побежала. Ситуация стала опасной, могли ведь люди подумать, что я ее преследую. Отбежала немного и опять упала в сугроб. Я ее снова вытащил и начал опять уговаривать убраться домой. Так я с нею мучился полчаса. Пока не приключилось что-нибудь, хреновое пришлось отступиться. Не знаю, куда и как она добралась, если добралась вообще. А, может, от страха и за это время чуть-чуть протрезвела??? Кто ее знает. А я опять зачем-то рисковал… Зачем???
1977
   С приятелем и двумя его подружками поехали за магнитофоном. Забрали, отвезли и поехали обратно. На всех этапах поездки были предпраздничные тосты. На одной из остановок одна девица - Лиза выскочила из автобуса и рванула в темноту. Я за ней. Место было «чудное», до страха. Бывший глиняный карьер, превратившийся в квадратные озера с тропинками по перемычкам. И тут же дома!!! Лиза пропала. Темно, ни черта не видно, могла и упасть в любой водоем, которых на пути десяток. Побегал я, покричал, начал в эти озера нырять. Конец апреля. Вода градусов шесть. Я прямо в одежде шарашусь в этой воде. Уже пребываю почти в отчаянии: утонула ведь, зараза! И вдруг эта чертовка появляется. Она пряталась в здании, мимо которого я уже пробежал. Так она решила подшутить надо мной. Я ее чуть не прибил. Раз двадцать я нырнул в ледяную воду с головой. Там глубина больше двух метров. Вот какие бывают шутницы! Но никто, все же не утонул. Обошлось!
1977
    Лето. Еду из гостей домой. Поздно. Выхожу из троллейбуса ждать свой 14 автобус. А он, последний. Взял, развернулся и уехал в парк. Какие там такси! До утра будешь ждать. Надо идти 4,5 километра пешком. Плюнул, обругал себя и пошел. Злой, донельзя. Иду… Смотрю, впереди что-то белеет. А, это идет  девка, которая лизалась на углу с парнем, она идет впереди меня. Я иду быстрее и постепенно ее догоняю. Метров десять дистанция. Из кустов вдруг выпрыгивает мужик и бросается сзади на эту девку,  валит ее на газон. Звуков никаких! Делаю несколько прыжков, хватаю мужика, отрываю от девки (для него, наверное, мое появление это был большой сюрприз) поднимаю на метр и плашмя им об асфальт. Нагнулся, еще раз поднял мужика и еще раз его плашмя навернул об асфальт. Пнул мужика, раза два, и пошел дальше. Чувствую, за мной кто-то идет, и носом мне между лопаток упирается. А это та самая девка, пристроилась и чешет за мной, след в след. Я начал на нее ругаться, что она шляется по ночам, и вот дошлялась! Ругался долго, изощренно, а идти еще дольше. Запал мой вскоре закончился. Девка начала чего-то мне говорить. Мой ругательный монолог плавно перерос в беседу. Дошли до дома, проспект Мира 158, наверное. Отдельный дом на два подъезда, стоит перпендикулярно улице. Девка говорит: «Вот мой дом!». Говорю ей: «Пока!» и предлагаю топать домой. А девка не хочет! Я просто обалдел! Спросил, что она сегодня недоприключалась? Она начала лепетать какие-то стишки своего производства. Я ее поднял на смех, сказал, что это фигня, а не стихи. Приказным тоном сказал ей идти спать и пригрозил физическим воздействием. Прогнал. На другой день со смехом рассказываю на работе, как я вчера приключнулся. Меня спрашивают приятели, правда ли я прогнал домой девку, которая явно напрашивалась. Сказал, что правда. Мне говорят: «Не верим!». Сказал, что сам себе не верю, но факт есть факт. Прогнал девку домой.   
1978
    Завис на ночь в аэропорту в Стрежевом. Черт меня туда занес. Сарай, а не аэровокзал. Несколько человек в нем. Три девки оживленно беседовали. Я дремал. Девки привлекли к себе внимание двух или трех полуркаганов. Когда девки уже начали визжать от страха я проснулся. Оценил обстановку. Хреновая обстановка, но девок жалко. Заорал на уркаганов, чего пристали к моим девкам? На девок заорал: «Чего там расселись? Быстро ко мне. Занял в углу оборону. Двиганул поперек довольно тяжелый диван. Уркаганы отстали. Чего-то там побормотали и перешли в другой угол. Ситуация была паршивая, но девки, в итоге, повели себя правильно и подыграли мне, что они мои спутницы. А всё могло обернуться очень и очень плохо.
1978
    Город, ВНИТЛ (временно носивший имя товарища Ленина). На углу улицы Лени Голикова ловлю такси. Опаздываю на Московский вокзал. Тормозит машина и в момент торможения пассажир открывает переднюю дверь. Чудом ловлю дверь двумя руками. Могли и убить! А изуродовать, вообще запросто. Хорошо были очень качественные  кожаные перчатки на руках, обошлось без травм. Начинаю орать и на таксиста, и на пассажира. Пассажир явный бандит, ни одного нормального слова, сплошная блатная феня. Но ехать надо. Столковались и поехали. Бандиту еще остановка по дороге понадобилась. Он куда-то побежал. Я интересуюсь у водителя, он часом не в себе что ли? Где он нашел такого клиента? Надо уезжать, говорю от беды подальше! Я пообещал таксисту убытки компенсировать. Тот завел мотор и начал разворачиваться. Не успел!!! Бежит наш бандит! Влезает в машину и, пригибаясь в проеме двери, засвечивает под пальто финку в петельке. Доезжаем мы до Московского, под непрерывные маты попутчика. Он грозится кого-то порезать и назвал новый адрес, и даже квартиру! Такси, наверное, заедет по лестнице! Я категорически сказал: «Сначала меня на Московский, а потом они могут ехать хоть на Луну!» Подъехали к вокзалу! Бандит мне предлагает сбегать ему за папиросочками! Я отказался и сказал, что я не шестерка! Зашел я в вокзал, там прежде сразу слева был оперпункт. Зашел я в оперпункт, сидит усталый, небритый ментовский капитан. Называю ему номер машины-такси, говорю, куда поехали, объясняю, что там будут еще те дела и кого везет таксист. Мент меня просто убил!!! «А почему вы его не задержали, этого бандита?»  А я ему говорю: «У меня три минуты до отхода поезда!!! Я мог и сюда к вам не заходить!» И я рванул на платформу! Успел! Жить у нас интересно!!! И было так всегда! Может и в этот раз я кого-то спас! Это дальше всё зависело от мента!
1978
    Тот же Стрежевой. Утро 1 октября. Надо попасть на пристань Колтогорск и дальше на «Метеоре» в Нижневартовск. Выясняется, с первого числа автобус до пристани не ходит, только до зверофермы! Выгружаюсь из автобуса, надо ждать попутку, поскольку идти невозможно, кругом жидкая грязь на 15-20 см.. На повороте стоит бабенка лет 22, при ней пацан лет трех. Бабенка в платьице, пацан в трусиках и маечке! Пацан уже синий! Температура воздуха около ноля, дождь, который правильно называется жидкий снег, облака ползут по земле. Я набрасываюсь на бабенку!!! «Сумасшедшая, идиотка!!! Ты откуда свалилась сюда?» Верещит: « С Запорижжя!!!». Ору ей: «Спятила? Тут тебе не Запорижже!!!» Снимаю с себя куртку, отдаю ей. Снимаю с себя свитер, заматываю в него пацана. Беру его на руки, прижимаю к себе, закрываю от ветра. Полчаса торчим на повороте. Промок к черту! Одежда вся промокла, я же ее разобрал… Добрались на дебаркадер. Там затопили уже. Батареи теплые. Развесил шмутки сушить. Пришел «Метеор». Полусырую одежду напялил. Двинулся дальше. В Нижневартовске сорок минут ждал автобус до вокзала. Опять к чертям промок. Доехал до вокзала, иду по тропке, мой поезд до Ноябрьска стоит. Вдруг он начинает уменьшаться. Роняю сумку, начинаю протирать глаза, не мерещится ли мне. Нет, не мерещится! Поезд уходит! Железнодорожные юмористы поменяли расписание с 1 октября. Другой поезд в ноль часов тридцать минут! Восемь часов в нетопленном вокзале в сырой одежде. Так не замерзал ни разу в жизни. До трясучки. Причем мой поезд здесь стоит на отстое, но договориться с проводницей я не смог. Редкое мое фиаско в переговорах. Она боится пустить в вагон. Там же, на тюменщине, полно шпаны со всей страны. Боится баба! Слушать даже не стала. Её уже видно обозлили местные хамы. Конечно, простудился! А все из-за одной какой-то дурочки из Запорижжя! Жива дурочка-то??? Интересно… как ни как.
1978
  Памятный мне автобус 14 маршрут. Два пьяных мужика пристают к подростку с девчонкой. Нагло лезут, по хамски. Предлагаю им отстать от детишек. Они предлагают пристать ко мне. Соглашаюсь. Начинается подготовка, насчет темы: пойдем-выйдем! Выпрыгиваю из автобуса, разворачиваюсь к дверям, готовлюсь  вырубить первого, кто выйдет. Первый спрыгивает с подножки и падает, как подкошенный! Поскользнулся! Я тоже чуть не упал, от смеха! Радостные детишки побежали домой. А то они уже и не знали, куда деваться. И так бывало… Немного смешно…
1978
    Иду вечером к дому с девицей, даже и не помню, как ее звали, из-за угла выбегают трое. У одного из них в руках труба. Пьяные. Опасные. Заслоняю девицу. Выбираю наиболее трезвого, пытаюсь говорить. И пасу этого с трубой. Вырвал трубу и убежали. Пронесло! Трубой по голове – интеллект минус!!! Вот какое счастье подвалило! А всего-то нарушил правило не ходить по тротуарам поздно вечером. Надо ходить только по дороге и резко сворачивать к дому. По городу ходить не менее опасно, чем по тайге. Знаю, хаживал и там и там.
1980
   Вышел к троллейбусу. Снег. Пушистый, свежий. Подходит троллейбус. Подозреваю, что будет занос. Но ничего не предпринимаю! Троллейбус тормозит, его тащит боком на меня. Я, сдуру, решил не отпрыгивать. Ползет-то троллейбус медленно. Но даже мягкий толчок 15-тью тоннами это нокдаун. Два раза я кувыркнулся через голову Перепуганный водитель прибежал ко мне. Я его успокоил и объяснил, что ничего страшного. Я  все-таки сгруппировался. Нельзя быть легкомысленным! Водиле тоже  урок!!! Надо плавнее тормозить на остановках. И надо бордюры делать на дорогах, чтобы троллейбусы не выносило на людей на остановках. Снова живой!
1991
   На меня напали трое. Начало ноябрьских «праздников»,  им выпить охота. Хотели ограбить и могли, и убить. Это ведь бывает случайно. Одного уронил, а дальше рванул стометровку. А как я вырвался от двух меня державших, отдельная тема. Чудом вывернулся. А у меня было чего брать. В карманах зарплата целой бригады!!!
1991
В купе на станции Резекне  обнаруживаю бабу лет пятидесяти и мальчика лет восемнадцати. Баба руководит мальчиком, как марионеткой! Что мне до них??? Но мальчика жалко… Решил влезть, хотя явно видно, что баба из «правоохренительной» системы. Они немного похожи на учителей начальных классов, те тоже всех вокруг считают недоумками. С ласковой улыбкой на лице осведомляюсь, в какой школе баба работает? Баба поворачивается ко мне и объявляет, что она прокурор района!!! Что делать? Я продолжаю опасную игру… Еще ласковее испрашиваю разрешения на еще один вопрос… «А мальчик ваш пожизненное, когда получил? Недавно? Или сразу при рождении?» У бабы отпала челюсть… А я ее дальше в угол гоню… «У вас, говорю только две альтернативы: мальчик сломается, сопьется, наркотизируется, сбежит из дома. Другая альтернатива: мальчик взбунтуется, сопьется, наркотизируется, сбежит из дома. Вы собственными руками куете себе горе! Дайте мальчику жить!!!» Всё время нашей содержательной беседы, мальчик, после мощного посыла, ходил за чаем. До утра баба не произнесла больше ни слова!!! Я рисковал!!! Да еще как! И ради какого-то прокурорского мальчика… Не сказать хуже… А зачем мне это было надо????
1993
   Столкнулся с бандитом в электричке. Я был абсолютно прав, он мне дверью, зараза, палец прищемил. Поэтому я на него орал, как хотел, а он извинялся! Бандиты это могут! Это не менты. Те извиняться не будут и всё время провоцируют конфликт. Чаще всего это они делают из-за своего ментовского снобизма! Мент же всегда прав!!! Но с бандитом я проскользил по грани, он был не один, я был прав, но все же его не оскорблял!!! Обошлось без драки. Мне могли навалять! Могли и убить!
1994
   В вагоне московского метро в 21.05. 9 марта 1994 года на подъезде к «Комсомольской-кольцевой», трое армян убивали мужика. В этот раз я не вмешался. Не мог, вез деньги из Москвы. Было жалко денег и себя. Могли на арене внезапно возникнуть менты и они бы меня за эти деньги и убили. А списали бы на этих армян. Сцену убийства наблюдало еще человек 30! Почему должен был именно я влезать? Я за день до этого уже отличился. Шуганул мужика, который на остановке к бабам грубо приставал. Я, что работаю, что ли по части охраны порядка??? Могу я быть выходной? Но переживаю я страшно до сих пор!!!
1995
Кто-то регулярно открывает канализационный люк на тропинке возле дома. Закрываю Ругаюсь, предупреждаю всех соседей и детей. Колодец метра три глубиной. Если туда вниз головой, верная смерть! Дети прибегают в комнату докладывают, что мальчишки опять открывают люк. Иду и с 11 этажа, в окно, объясняю пацанам, что они засранцы и люк надо закрыть. Они глянули вверх и лениво пошли по территории детсада. Мои дети любопытствуют, что будет дальше. Объясняю, что эти засранцы думают, что я поленюсь спускаться с 11-го этажа, но они ошибаются. Оделся я и поехал вниз. Вышел на улицу, объяснил бабам с колясками, что буду делать. Чтобы они не пугались, убивать я никого не собираюсь. Отловил пацанов. Заставил закрыть люк. Напугал последствиями. Предложил познакомиться с родителями. Они впали в истерику, что и требовалось доказать. Подобные истории бывали не раз. Пацанов надо учить. Они не должны верить в безнаказанность. Но иногда  надо и отметелить, как я однажды отметелил двоих, которые отнимали деньги у маленьких возле кинотеатра. Начинают с этого, а после приобретения опыта, грабить начнут и убивать.
 
1999
   Два бродяги умирали от переохлаждения на Гончарной у Московского. Уже конвульсии у них были. Нельзя у нас в Питере в сентябре спать на асфальте! Остывает человек. Посоветовал менту облить их горячей водой. Тогда выживут. Когда проходил через 20 минут, посадив знакомую с чемоданами в поезд, бродяги уже были мертвы. Мент так  же тупо, как и прежде стоял над ними. А у меня поезд был… Всё бросить заняться бродягами? Я совет дал… А мог и этого не делать…
1999
   Неудачно разъехался на дороге с двумя бандитами на БМВ. Совершенно были колоритные бандиты. Татуированные от пяток до ушей. Они начали мне предъявлять. А предъявлять, к счастью, было нечего. Осведомился, не собираются ли они меня убивать? Бандиты опешили! Я им продемонстрировал, что смерти не боюсь. Пожали друг другу руки и разъехались! Машина-то их не пострадала… Чего гнать пургу?  Повезло чудовищно!!! Сколько раз мне повезло, уже и не сосчитать!!!
1999
Мы вывозили сруб дома. В огромной шаланде под тентом сидели восемь парней при ломах и топорах. На выезде на московскую трассу киришские бандиты сделали нам предъяву. Я предпочел откупиться. Могла кровь пролиться. У этих бандитов могло быть оружие. Там в киришских лесах бои были страшные. Шмайссер найти и сегодня не проблема!!! А не было бы у бандитов огнестрельного оружия, их могли мои парни порешить… Хрен редьки не слаще. Не последнее чай отобрали… Что тут сильно горячиться. Гнусная ситуация… Мораль! Надо с бригадой договариваться об условных сигналах… И кто мог знать, что бандиты пасут  этот перекресток? Нас ведь никогда и никто не предупреждает...
Я вот узнал, что местного бандита выпустили, так всех предупредил.
2000
Вхожу в подъезд. Будто поле боя!!! Все почтовые ящики разломаны вдребезги. Всё содержимое кашей валяется на полу. Стою. Спускается сверху сосед… Обсуждаем тему… Выползает старушка… Говорит, что и к ней в двери ломились… Вдруг в подъезд заходят трое. Старуха тычет в них пальцем и говорит, что вот эти и ломились… Вдруг сосед бросается на них и начинает с ними в углу идиотскую возню, вместо того, чтобы сходу кого-то вырубить. Парни здоровые. Я понимаю, они сейчас придут в себя и мужика затопчут… Хватаю доску и криком: «Сейчас всех тут поубиваю!!!», бросаюсь в кучу. Дал одному доской по башке. Пожалел, бил плашмя… Доска сломалась, но эффект был… Другого обломком навернул ребром… Несильно, чтобы не проломить башку… Выпихнул одного за другим из подъезда… Сосед шмыг в лифт и уехал.  Двери открылись и эти трое опять в подъезд увидели меня с доской и из подъезда… А там уже тени ментов. Старуха вызывала ментов, когда к ней ломились и вот они, через полчаса и приехали. Чего им спешить… А тут и развязка… Погромщики предпочли ментов человеку с доской… А надо мне было этого мало знакомого соседа спасать??? А он еще и слинял с поля боя… Потом ходила какая-то с погонами… Вопросы задавала. Сказал: ничего не видел, ничего не знаю. Старухи одной, думаю, хватило… 

2002
Очередной идиот устраивается спать на лавочке под окнами. Я их всячески увещеваю уходить, так как под утро они начинают замерзать и кашлем меня будят. Пытаюсь уговорить человека идти домой. Он, гад, вскакивает и орет, что он мне сейчас руку сломает. Делаю шаг назад и предлагаю ему попробовать это сделать. Как-то этот идиот одумался и утихомирился. С тех пор выхожу на беседы с дубинкой под курткой. Гуманизм опасная штука. А года до 2005 регулярно устраивались спать. Потом, наверное, вымерли.
 Из десятка подобных случаев устранения пьяных с лавочек один нашелся такой идиот. Но я не прекратил подбирать пьяных и приводить в чувство. На начальника цеха с экскаваторного завода – Василича, час целый, наверное угробил! Кремень был, а не человек! Но на улице зимой, нельзя же никому спать!!!! Домой надо ползти!!!
   
2004
    Восьмое ноября, двор, вечер. В темноте обнаруживаю в кустиках спящего человека. Если он поспит там до утра, то ему каюк. На дворе минуса. Одет мужик легко.  Поднимаю его, начинаю приводить в чувство. Мужик пьян до полусмерти. С трудом начинает чего-то бормотать. Как только я его отпускаю, он тут же опять падает на землю. Упражнение: подъем мужика, повторяем раз десять. Мне надоело. Время-то идет. Что делать? Завел машину, спасибо выяснилось, что этот Гена живет недалеко, на 1-ой линии 36 кв. 12,13 или около того. На Озерки бы я его, точно не повез. Мой гуманизм не простирается так далеко.  Запихал Гену в машину. Отвез его до дома, взвалил на плечо, отнес на второй этаж, сдал его жене. Отругал эту дикую семейку. Вернулся домой. Оно мне было нужно заниматься этим Геной? Черт его знает.
2008
  Седьмое октября около 20 часов собираюсь на самолет в Пекин. В двери звонок какой-то человек в хамской форме требует ключи от чердачной двери. Так ведут себя люди, имеющие в кармане красную книжечку и пистолет под мышкой. А мы эту дверь перекрыли, так как ночевали в подъезде бродяги и устраивали туалет на площадке. Говнюк из охранки начал грозиться ментами и в итоге на чердаке они установили сервер системы видео наблюдения. Сначала месяц чердак зиял взломанной этими государственными бандитами дверью, заходи, кто хочешь!!! Они не поленились болгарку притащить и всё срезать под корень!!! Потом варили на чердаке, хорошо нас не сожгли!!!  Это последний писк «правохренительной» системы в России, всё записывать, а потом избирательно рассматривать. На количестве алкашей во дворе это никак не отразилось, а вот бороться с протечками кровли стало невозможно, так как мы лишились доступа на чердак над нами. К тому же они изменили режим вентиляции чердака, там стало теплее и сосульки стали просто чудовищными!!! Категорически не понять, почему для установки ящика размером с небольшой холодильник, надо перекрывать весь чердак площадью 300 квадратных метров, где я мечтал библиотеку оборудовать для студентов??? Вот дерьмовая страна! Интересы спецслужб выше интересов образовательных учреждений и даже нет попытки это утрясти.
Так у нас было всегда и будет так. Вся смута от образованных. Они Уставы не блюдут!!!