Не унимается вода
ни в небе, ни в реке:
сопит и ёжится звезда
в заоблачном мешке,
изрешетив его до дыр -
и льётся свысока
расплавленный тягучий сыр,
а вовсе не мука.
Одолевается с трудом
обратная верста.
Натоплен - но не тёпел дом,
в котором нет кота:
грустит породистая мышь,
в пруду полно плотвы
и колыбель готова, лишь
кота всё нет, увы.
От бидермайера вокруг
такой стоит уют,
что боязно дышать - а вдруг
райптицы заклюют?
Блондинки розы дребедень
лепечут, беленя...
Но солнца нет четвёртый день,
а кот - ему родня.
Как недоловленный бандит,
месивший в небе грязь,
на ветках сонный дождь сидит,
по каплям разойдясь,
до водянистой темноты, -
и улетает вглубь...
Какие могут быть коты
в такую сырь и хлюпь?
И всё же кажется: вот-вот,
откуда-то пешком
прибудет настоящий кот
с походным узелком -
и станет всё, как быть должно,
всерьёз и навсегда,
ведь котосолнцу всё равно,
что на дворе вода.