Разгулялись ветра от Карпат до утёсов Урала,
От Кавказа седого до дышащих стужей морей.
Ну, а жизнь тишины и покоя повсюду искала,
Да тепла для людей и травы для уставших коней.
Волны времени степь от Дуная до Волги ласкали.
Сколько их пронеслось над седою ковыльной землёй?
Скольких смыли они? Скольких по свету поразбросали
Беспристрастно-суровой, неспешной своей чередой?
Беззащитность полей и, пьянящие сердце, просторы
Приучали к упрямству, с нуля начинать, торговать,
Брать чужое, хитрить и вести бесполезные споры
Да на божью заботу всегда и во всём уповать.
И не зря в старину Диким полем тот край называли,
Где не знали границ, ни вражда, ни любовь, ни разбой…
А в Европе в то время Сорбонну уже открывали
И Христос звал к единству своей бесконечной судьбой.
Мои предки давно в этом поле свое отскакали…
Ни князей нет, ни ханов на их родословных ветвях.
Что смогли, сберегли. Как смогли, донесли, передали
Радость жизни бурлившую в их кочевых лагерях.
Ну, а мы и сегодня живём среди Дикого поля…
То Варшаву лизнём, то – Москву, то – далекий Брюссель.
И поём «Щє не вмерла…», до визга за гетманство споря,
Раздуваем в сердцах то пожар, то лихую метель.
Говорят, за горами живут интересней и лучше
Что ж, поеду, проверю и сам, так сказать погляжу…
Может почва не та, может – воздух там чище и гуще?
С нашим «полем» сравню и потомкам о том расскажу.
Может, сдружит судьба их с суровою жизнью-хозяйкой.
Перестанет она необъятностью далей грозить
И пугать вороных, понапрасну стегая нагайкой,
Да научит когда-то без злобы и зависти жить.
От реки до реки разливается время устало,
Дарит нашим полям христианства малиновый звон.
То ли песню поёт, то ли плачет, как чаще бывало
Колокольным своим: – Дун… Дне… Дон! Дун… Дне… Дон! Дун… Дне…Дон!