Я думала – давно я отыграла
Сюжет о Золушке, а значит о себе.
И незачем припоминать начало
В конце времён. Оставим всё Судьбе.
Вот лишь талант, и голос соловьиный
Хотела б вновь вернуть. Глубинный звук
На резонансе высветил картины,
Почти забытые о том, кто был супруг.
Припомнила и речи, и характер,
И музыкальность редкую – и боль...
Освобожденье даровал мне актом -
Свободной став, осталась я собой.
Нет без Любви мне жизни. А любимый –
Хоть рядом в теле, но разрыв велик.
Звучит печально родовое имя,
Отцами знаменитое. Велит
Мне долг Любви переносить смиренно
И клевету, и зависть, и позор,
И снова примадонною на сцене
Порою петь невероятный вздор.
Зачем обучена была иных поболе
Сынков дворянских? Для чего краса?
Коль, словно призрак, ускользает воля?
И крепостных актёров голоса
Поют для дам нежнейшие канцоны,
Иль оперные сцены в такт, и в лад.
Я, словно лебедь, тот, что окольцован,
Взлететь не может. Не хочу я так
Ни платьев, ни каменьев драгоценных!
Душа болит – и шёпот за спиной...
И снова – белым лебедем на сцену,
А ночью граф идёт к себе домой,
В мою постель. И так проходят годы.
Он нежен, но бывает и ворчлив.
Как нелегко даются эти роды! –
А на слуху всё вертится мотив,
Зовущий к счастью бытия с любимым.
Когда б не зависть дворни, ни враньё,
Когда бы хоть его в покое имя
Оставило всё это вороньё …
Нетерпелив, порой бывает резок,
Но как он нежен на волнах Любви!
Как хорошо, что было мало прессы
В те времена – и пели соловьи!
Он бросил вызов, как всегда, бесстрашно
Судьбе своей, и светской болтовне.
И внешне часто выглядя бесстрастным,
Он нёс свои сомнения жене.
Лишь на моей груди искал усладу.
Он душу слушал – пела я ему,
Когда гуляли вместе мы по саду.
Понять пытался только, почему
Так краток век того, кто всех дороже.
Ушла, ему оставив малыша
И опустевшее без милой ложе –
Он умер от тоски. Его душа
Людей искала и звала подругу,
И шёл за гробом весь столичный люд.
Род не угас – и целую округу
По имени его сейчас зовут.
Мы снова встретились, и снова мы при деле
И вместе, наконец, растим детей.
Я получила вольную – взлетели
Творенья общие, как крылья лебедей.
Ночь с 5 на 6 февраля 2002