Багровое солнце заходит за лес,
Бросая кровавые блики на сад,
Там ветви украшены не лентами, нет,
Там ветер поет в пустых черепах.
И тихая песня вторит из окна,
Сливаясь с причудливой ветра игрой.
За вышиваньем сидит там она,
Поет про цветы и прекрасный покой.
Но слышится топот шагов на дороге,
Она замирает, она не поет,
И видит, идет по дороге влюбленный,
Едва волоча букетик цветов.
И стонет она в этот миг едва слышно:
«О боги, о боги, ну за что же, за что?!»
А он между тем до крыльца дотащился,
Шатаясь под тяжестью этих цветов.
И в дверь он стучит, но не слышит ответа,
Шатаясь, кряхтя, он подходит к окну:
«Тебе я принес все цветы, Элоиза,
Но что ж ты не выйдешь ко мне на крыльцо?!»
«Ах! Ну и зачем мне этот стог ромашек?!»
Был ответ немедля из окна:
«Топай-ка от сюда ты, мой мальчик,
Верно, заблудился ты слегка».
«Надо мной не смейся, умоляю,
Нет покоя мне уж на земле,
Я влюбился, будто ты не знаешь,
Ведь пришел я свататься к тебе».
Из окна смеется Элоиза:
«Чем докажешь, что влюбился, паренек?
Много ль чести чтоб ромашек поле,
Накосив, свалить под мой порог?!»
«Это хризантемы из теплицы!»
Оскорбившись, крикнул паренек.
«Что же мне дарить тебе, девица,
Коли уж не любишь ты цветов?!»
«Я люблю цветы, о глупый мальчик,
Загляни пока светло еще в мой сад.
Там растут твоих ромашек краше,
Те цветы, что радуют мне глаз».
Бросивши на землю хризантемы,
Он отправился не медля в сад.
Только было поздно, солнце село,
И цветы проснулись в этот час.
Из окна смотрела Элоиза,
Как он с воплем прочь бежит назад.
«Ох, ну как мне скучно, дуралеи,
Смертью уж не радуют меня».
Корни между тем уже поймали
Перепуганного насмерть паренька,
И цветы, смеявшись, источали,
Свет, похожий на мерцанье светлячка.
2010