Ты бредишь римскими доспехами, мой друг.
Ты снова на коне в обличии легата.
Не дрогнут мускулы на каменном лице,
Над конницей уж сигнумы подняты.
Ты рвешься в бой, и в солнечных лучах
Блеснул твой гладиус, клинком рассекши воздух,
И жаркий ветер в белых плюмажах
Запутался, как в лабиринтах грозных.
Орлиный блеск в глазах, стремительный порыв,
Твой конь летит стрелой, времен пронзая стену.
Птерюгис плотно бедра обхватил,
Как стяг взвился полудаментум.
Влита в калиги стройная нога,
Ты, словно бог, сошедший с пьедестала.
Здесь, в битве, для тебя величия начало
Или начало величавого конца.
О нет, ты не убьешь, ты лишь жестоко ранишь,
Но враг ли пред тобой? Остановись, легат!
Но полоснул твой меч, - и руки в ранах,
И в ранах плечи, болью залит взгляд...
Но почему он меч свой не поднял,
Когда ты приближался, как возмездье?
Из рук твоих судьбу свою приняв,
Он на колени пал, как беглый раб в Пренестье.
Ты с наслаждением разишь своих врагов.
Здесь, как в аду, кровь в жилах закипает,
И правым будет тот, кто убивает.
Здесь бог войны стал первым из богов...
Но что же враг поверженный? Застыл
коленопреклоненным изваяньем.
Из ран глубоких кровь сочится в пыль.
Чего он ждет - прощенья ли, прощанья?
Туман кровавый стелется в глазах,
Но ищет он кого-то долгим взглядом.
Уж не тебя ль? Ну оглянись, легат!
Что хочет он сказать, что ему надо?
Но чей-то пилум тайну сохранил...
Кто был он, странный враг, не думавший о мести?
И почему он меч свой опустил,
Когда ты приближался, как возмездье?