Когда люди убили сына у Бога,
с сумой на плечах он пошел по дорогам,
бесприютным бродягой, жалуясь и вздыхая,
и случайным прохожим рассказывая:
- У меня был сын. Как звал его я?
Бывало – Водою, когда хотел приласкать,
а он тогда звал меня Ветром,
и пальцам моим свято верил,
смеялся хрустально и пел серебрено.
Бывало, он превращал меня в мать,
И сам становился как дочь,
и тысячу сказок его под луною слышала ночь.
Когда-то люди украли дочь у Богини.
Сотворившая мир скорбит о ней и поныне,
у большого камня плачет денно и нощно,
и голос ее не смолкает в слезном беге ручья:
- У меня была дочь. Как звала ее я?
Бывало – Огнем, когда хотела согреться,
и, просыпаясь, она раскрывала мне сердце
и плясала в венах моих сияющей кровью,
а меня называла, целуя, своею Землею,
очагом своим, алтарем, своим домом и храмом,
а бывало – так просто и тихо звала меня мамой!
И еще в моем чреве, перед началом времен
моя дочь подарила мне тысячу лиц и имен
и тысячу сказок сплела в колыбели под пологом длинным.
Ради лунного смеха я назвала ее сыном,
и отцом обернулась. Но вскрикнула громко вода –
оторвалась от полога, брызнула на одеяла,
за порог закатилась и с пылью смешалась звезда.
А вода в безутешных ключах все кричала:
- О, верните дитя! Все отдайте – верните дитя!
Что с того, что порой я звала его камнем, порою – хлебом?
Материнское горе стоит у креста всех дорог.
Когда люди украли Землю у Неба,
бесприютным бродягой побрел по ней плачущий Бог.