«КАК ЖЕ СДЕЛАЮ Я СИЕ
ВЕЛИКОЕ ЗЛО И СОГРЕШУ
ПРЕД БОГОМ?»
1
В Египте праздник… вся страна
Как сцена общая одна.
Утопает всё в цветах,
Они на улицах, домах.
Песни, пляски, шум да гам
В сей день присущи площадям.
И потифаров знатный дом
(И все, кто трудится при нём)
Спешит на праздник, но жена
Не рвётся из дому, «больна».
«О, мой муж, любовь моя,
Что-то я занемогла.
Кружится голова, тошнит,
Да и живот к тому ж болит».
Мрачнеет Потифара взор,
В них читается укор.
Но слабый голосок «больной»
Добавил: «Муж мой дорогой,
Друг мой, счастья твоего
Никогда и ни за что
Омрачать не стану я!
Иди, любимый, без меня.
Повеселись, танцуй да пей…
Ты должен быть среди людей!
Во дворе лишь, милый друг,
Оставь мне пару верных слуг».
2
Как прилив, как наваждение,
Терзает Иосифа сомнение:
Входить ему ль в господский дом,
Коль Потифара нету в нём?
Подумав, всё же дверь открыл
И через миг внутри он был…
2
Их взгляды встретились, застыли…
Глаза женщины манили…
Стучит у Иосифа в висках,
На миг он забывает страх
И слышит только сердца стук.
Но перед ним внезапно, вдруг
Образ батюшки возник:
Его серьёзный, строгий лик…
Тот книгу старую листает
И, брови сдвинув, наставляет:
«Ной заповедал: грех большой
Ложиться с мужнею женой.
Ничем его не искупить!
Грех… грех большой блудить…»
Иосиф вздрогнул… Он очнулся
И от хозяйки отвернулся.
«Иосиф милый, почему
Не рад вниманью моему?»
Упрёком госпожа кольнула
И, ближе подойдя, шепнула:
«Иль, может, я не хороша,
И не лежит ко мне душа?»
Иосиф стал красным, как гранат
И сделал шаг, другой назад.
«Нет, госпожа… о нет… ты… ты
Прекрасна, как цветок… цветы…»
«Что ж убегаешь ты? Зачем?
Глупыш, ведь я тебя не съем?»
«Но в этот дом меня слугой
Потифар привел, муж твой…»
Шагами мелкими опять
Начал Иосиф отступать.
«…Доверил мне хозяйство всё,
Как же предать могу его?
Нет… Небо не простит меня,
Коль подло поступлю так я!»
Но женщина, словно глуха.
Её горячая рука
Уже скользит по его коже:
По коже щёк, плечей и рук
И с губ её слетает звук:
«Не бойся мужа моего,
Он не узнает ничего».
И две изящные руки
Его шею обвили.
«Пока лишь муж вознёс тебя,
Но наградить могу и я:
Слаще мёда и халвы
Будут дары… мои дары!»
Движением ленивой кошки
Она кладёт свои ладошки
Ему на грудь… дышит в лицо
Отрывисто и горячо…
И вот пылающие губы
Уже впились в его уста…
Он отрывает её руки,
Шепча: «Нельзя… нельзя… нельзя!»
И женщина, что так пылала
Страстью дикою к юнцу,
Вдруг отшатнулась и сказала
Голосом стальным: «Ну, ну!
Ты, Иосиф, слишком гордым стал,
Коль в твои руки муж отдал
Всё управленье, все дела?
Так изменить могу всё я!»
От слов тех тянет холодком.
И хищным, злобным огоньком
Зажглись и сузились глаза:
«Опомнись, раб! Я – госпожа!!!
От счастья должен ты плясать
И угождать мне! У-г-о-ж-д-ать!!!»
«О, госпожа, опомнись ты!
Поберегись людской молвы!
Ведь грех не скроешь никуда.
И что тогда? Беда! Беда!»
Иосиф бледен, он дрожит,
Всё отступает и кричит:
«Узнают люди! О, позор!
Смертью будет приговор!!!
И Небо не простит меня!!!»
«Иосиф! Что за чепуха!
Что ты внушил себе, глупыш…
Смотри: вокруг покой да тишь.
Выглянь в окно, увидишь сам:
До нас нет дела Небесам!»
Голос госпожи опять
Стал щербет напоминать.
Глаза её сверкнули страстно:
«Напрасно миленький, напрасно
Ты трепыхаешься, как птица!
Поверь, плохого не случится!
Плевать на болтовню людей
Ты же мужчина, будь смелей!»
«Нет… отпусти… нет… не могу…»
«Что ты бормочешь: «гу-гу-гу»
Скулишь и ноешь, как щенок!!!»»
И вновь опасный огонёк
В глазах женщины пылает.
Она от злобы закипает:
«Может ты думаешь, что муж
Тебе отвалит больший куш?
Не будешь ничего иметь!
Узнаешь сухари да плеть!»
Иосиф вздрогнул, коготки
Впивались в кисть его руки,
И он, как вкопанный застыл,
Лишённый доводов и сил…
Тут с ловкостью пантеры, льва
В него вцепилась госпожа.
«Ложись со мной!!!», - шипит, но вдруг
Слуга, резким движеньем рук,
Её с силой отстраняет,
И, развернувшись, убегает.
И только плащ с его плеча
Сорвать успела госпожа.
Продолжение следует...