Маленький мальчик кнопку нажал.
У мальчика папа большой генерал.
Болеют в Берлине, Париже и Риме.
Диагноз болезни «Синдром Хиросимы»
Не спи на закате – приснится плохое. Так Саре приснилось, что отпрысков двое вечерней зарей беззаботно резвятся, на стареньких ходиках тайм: восемь-двадцать, в духовке печется индейка в сметане, есть пара минут дозвониться до мамы, напомнить, что завтра у Скай день рожденья (ох, надо составить еще поздравленье!). Да мужу сказать, чтоб поправил ограду. А впрочем, не надо, сегодня не надо. Сегодня, в канун дня рождения дочки мы будем вдвоем, ведь соскучились очень. Муж редко бывает свободен и дома. Работа, разъезды, и что-то такое… неясное словно встает между нами… Ах да, дозвониться бы надо до мамы. Она на другом США побережье. Еще энергична, но все ж не как прежде, и память подводит, и руки слабеют, но любит нас очень, и нас это греет.
Тем временем там, где багряное солнце катИтся на запад и смотрит в оконце к задумчиво вставшей в бездействии Саре, Скай с Беном загадочное увидали: над краем долины, атласно-зеленым, вдруг вырос шар света, железом каленым сжигая, сплавляя все в мертвую кучу. И гриб буро-красный сквозь черную тучу наверх, в поднебесье, картинно поднялся. Скай всхлипнула звонко, а Бен рассмеялся. Додумать «Мне страшно!» они не успели – вот только что были – и пеплом осели. На кухне, у печки расплавило Сару. И муж не успел удивиться пожару. Игрушки, индейку, бельё и пожитки ударной волной разметало до нитки. Ни дома, ни мыслей, ни слез, ни идей. Пустыня. И пепел. Лишь умысел. Чей?...
...Вот Сара проснулась, тайм восемь-двадцать, но Саре не сорок, а только семнадцать.
Как сон и реальность, по счастью, разнятся! Не спи на закате, кошмары приснятся.