март. за окном, по прогнозу погоды, – безветренно, минус двенадцать.
я просыпаюсь и чувствую запах промокшего мела.
все россияне пошли выбирать в президенты премьера.
в комнате нет никого. я включаю компьютер. куда же деваться.
утро всегда начинается по одному алгоритму.
почту проверить, ответить вконтакте вчерашним друзьям и послушать
классику. мельком – последние новости из депутатского душа,
сауны, бани, опросы, кто больше похож на гориллу.
тысяча сто километров… и что бы я делал без скайпа.
вызов. гудки. и «ну как ты, Димуличка?» – голос, наполненный лаской.
выдавлю: «душу грызет одиночество и начинается насморк.
но не волнуйся, мамулечка. Нос я, конечно, закапал.»
самый родной, понимающий, милый, живой человек из всех в этом
мрачном, чужом, непонятном, противном и выцветшем мире.
грусть по твоим поцелуйчикам на ночь и нашей квартире.
кто я? Мамулин сынишка, мечтающий сделаться взрослым поэтом.
деньги… работаешь с болью в груди. говоришь: невралгия – не страшно,
ради моей подростковой мечты, разбиваясь в лепешку.
после работы встречает тебя постаревшая кошка,
видит как ты одиноко грустишь и страдаешь от сильного кашля.
я понимаю, как сложно, как трудно, как невыносимо:
жить и стараться не думать о смерти; cхватившись за жизнь из последних
сил – победить; одеваться не в траурно-зимний, а в празднично-летний.
Мама, спасибо за то, что ты есть.
Люблю и скучаю.
Твой Дима.