Обителью убийств и боли
Мой дом для мухи мёртвой стал.
Она летала днесь дотоле,
Пока последний уст оскал
Не придала ей позже смерть.
Она не в силах улететь
Теперь на мусорку в свой дом
И почивать на гнили в нём.
Да, я без жалости убил
Ту муху свёрнутой газетой,
Но я не сожалел об этом,
В толчок безмолвный труп спустил.