Судили Розу палачи, боясь людской молвы.
Тайком в тиши глухой ночи упрятав в кандалы.
Покрытая одной листвой стыдилась наготы.
И не было прекрасней той природной красоты.
Бледнели свечи перед ней, задор огня угас.
Но пламенем испепелял взгляд похотливых глаз.
Желчь, пеной гнева воспаляясь, неслась шальной волной.
Шипенье, злобой распаляясь, взмывала пеленой.
Жестокость стебель, наклонив, выдавливала хруст.
Желанье плоти, утолив стоном невинных уст.
И слёзы бусинками искр по веточкам текли.
И в ранках кожицы застыв, шипами проросли.
Казалось боль, проймёт сердца и жалость пробудит.
Да только тщетна суета – ханже милость претит!
Но ночь не вечна и рассвет над мраком восходил.
И с укоризною глядел на шабаш тёмных сил!