Первая публикация – декабрь 2011
Новая редакция – ноябрь 2012
Моей последней Музе, без которой не было бы...
1. ПОНЯТЬ ШЕКСПИРА
Вчера впервые понял я Шекспира –
нет, не умом, а сердцем.
Но лучше поздно, чем никак.
Ещё есть лет так десять.
Есть медицина, подрастающая на глазах.
Сойду на берег тот премудрым,
а там посмотрим кто кого -
сразимся с Минотавром!
О, Ариадна, ты ведь рядом!
2. СЛЕДУЙ ПО СЛЕДАМ
Как тяжела ты на подъём, пушинка!
Раскачиваешься, словно барабан,
в каком-нибудь "Тангейзере" дремучем.
Спокойней, ветер, Афродита тебя любит, –
и ритмы тонкоструйные польются.
Вот видишь: следуй по следам
Тиресия, прозревшего внезапно.
3. ПОКА МЫ НА ВОСТОКЕ
Не надо убивать стихи,
они и так рождаются в неволе.
Кто их, бездомных, приласкает
в жестоком мире – без царя и бога,
в прекрасном, яростном,
где все пути – на запад.
Но мы на ласковом востоке
встречаем первыми Аврору!
4. ПРОЧЬ, НЫТЬЁ!
Отставить! Прочь, нытьё! Взять в руки стилос,
а если далеко от дома, то пшеничный колос,
и побрести на запах асфоделей
настало время – вот оно!
И не стесняться бывших однолеток,
соседей по квартире коммунальной,
где каждый суп, и лук, и жук
хотят поверить, что найдётся друг.
И так – за жизнь, друзья, и скажем лени – прочь!
И нас усыновит Евтерпа.
5. КРУГОМ ПОЭЗИЯ
Кругом поэзия разлита –
поспевай наматывать на ус!
Как пчёлка собирает свой нектар,
летая от цветка к цветку бесплатно,
так и поэт: от взгляда к звуку –
и обратно.
6. О ЗЕМЛЕ И СОЛИ
Вы всё о лютиках- цветочках...
Пишите о делах людских и боли,
о почках, воспаленьем поражённых,
о земле и соли,
растворённой в атмосфере.
Страдают все: жуки и звери,
возможно даже и цветы страдают.
Но нем, закрыт предельно путь к душе
любого лютика живого.
7. ХОЧУ ОБЩАТЬСЯ
Хочу с тобой общаться, что ж ещё?
Закрыты двери каменного дома.
Пролезть через окно, чуть ободрав плечо.
Познать, что значит "Ариадною ведомым",
и если пусто вдруг окажется в квартире,
прилечь на твой порог - и заиграть на лире.
8. МИССИЯ ТЕСЕЯ
Итак, всё то, что сказано досель –
не более чем длинное вступленье,
пера очинка, что ли.
А главная проблема остаётся:
как мне спасти вас, дщери Иудеи,
от каннибала северного, Минотавра.
Ведь он жесток и ненасытен,
и каждый год осеннею порою
мы посылаем вас, невинных, на закланье.
И все его боятся, как чумы,
никто и пикнуть не посмеет,
чтоб дать химере бой.
Сегодня же поговорю с отцом,
и мы начнём к отплытью подготовку.
Вот так, в осиротевшем мире без морали,
совсем не кровожадный барственный еврей
вдруг осознал, что он –Тесей!
9. ОСКОЛКИ ПЕТЕРБУРГА, ПСИХИАТРЫ
Осколки Петербурга, психиатры!
Те, кто должны были стоять на страже
традиций русской земской медицины!
Вы спятили с ума, наверно,
в борьбе за небезбедное существованье.
Вам наплевать на человеческие души.
Встаёте с думой о деньгах и с ней ложитесь.
Но вам не выплыть из страданий океана,
захлёстывающего берега Невы,
как, впрочем, и других невинных рек России,
несущих мириады слёз.
10. ЦВЕТА ПАРУСОВ
Но – нет! Не дать своей душе тонуть, как заяц,
в потоке ненависти, мести и злословья,
а перейти от слова к делу!
Итак, тридцативесельный корабль оснащён
провизией, командою отборной, парусами
двух цветов – для сообщенья об удаче (или нет)
моей слегка безумной миссии:
если белый - всё в порядке, девы спасены,
а если чёрный...
Прочь, прочь, плохие мысли из сознанья!
Отец Эгей не вынесет страданья...
11. ГОЛОС АРИАДНЫ
Я знала, что должно было случиться.
Вторую ночь, как снится мне волчица:
она съедает выводок волчат.
Будь проклят, в скотоложестве зачат!
Спеши ко мне на помощь поскорей,
мой избранный, моя судьба –
Тесей!
12. АХ, ПЕРСТЕНЁК
Ах, перстенёк, всего лишь перстенёк!
Подумаешь-то, невидаль какая:
нырнул разок и вытащил мгновенно
янтарь – посланец северного дыма.
Спасибо тебе, мой второй отец,
что ты меня в морях сопровождаешь,
а мог бы ведь покинуть безвозвратно,
разбрасывая семена свои на ветер.
И этот вот ужасный Минотавр...
Легенда говорит, что ты быком явился
к несчастной Пасифае, обесчестил...
Мне только бы достигнуть лабиринта.
А там, надеюсь, что поможет Зевс,
или Дедал, а может Ариадна –
царица снов, танцовщица лихая,
как сказывают, ритуальных танцев.
13. ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Пойду, пройдусь, в долину меж холмами
(да, холмы Грузии, конечно, тут как тут).
Как призрачна былая встреча с вами,
как нереален медицинский институт!
Мы все любили что-то там когда-то...
Разгладились забвением рубцы.
Я вас любил, сестра любила брата,
сердцебиенья взяты под уздцы.
Гляжу на эту помесь узнаванья,
где дежавю – не более чем сон,
нам жизнь зачла науку расставанья –
но почему в долине срезан склон?
14. ГОЛОС МИНОТАВРА
Вы думаете – я урод жестокий,
продукт неистовой запретной страсти?
Что мать моя – простая нимфоманка,
в которой матка бешено играла,
пока отец, всесильный Посейдон,
трезубцем не вогнал в неё покой?
Я знаю, что какой-то там безумец
задумывает надо мной расправу.
Но я живьём не дамся – будет бой!
А сальным толкователям романов
я бы советовал смотреть на мир глазами
великого художника Дедала,
который знает: за одним каким-то цветом
скрывается вселенная оттенков.
Вы слышите: меня зовут Астерий!
15. МЫСЛИ ДЕДАЛА
Работаешь, не покладая рук.
Не это ли судьба любого эмигранта?
Ах, мой несчастный Талос...
Вы думаете, гений не ревнует?
Но мысли путаются в голове.
Я чувствую прибытие Тесея,
но как ему помочь?
Ведь только я способен найти выход
из этого проклятого строенья.
Да, надо будет передать клубок,
но кто бы это сделал?
Презренный Минос не подпустит
на расстоянье выстрела из лука.
Постой-ка... Ариадна... да!
Папаша ей бесспорно доверяет.
Тесей, по слухам, и красив и статен,
не по годам умён.
У Ариадны чувственное сердце, пытливый ум.
И танец журавля танцует.
Да, вся надежда на любовь-стрелу.
Я видел Град Священных Крокодилов...
16. ГОЛОС МИНОСА
Прошу прощенья, но я слова не просил.
На всю эту муру мне не хватает сил.
Закончить бы скорее канитель
и прыгнуть с Пасифаею в постель!
После быка она теперь другая,
расхаживает по дворцу нагая,
а у меня, пардон, эрекция на взлёте
и каждый выброс страсти на учёте!
17. ЭПИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Вы спросите: зачем творец творит?
Затем, зачем цветы цветут
и птицы перелётные летают
то с севера на юг, а то обратно,
и рыбы плавают в безбрежных океанах,
ведомые магнитными полями,
и звёзды светят днём и ночью
(вот только днём их ослепляет солнце).
И мы слепые днём, но думаем что зрячи,
а ночью зрячие, но думаем – слепы.
18. СХВАТКА, ПО ТЕСЕЮ
Он почему-то не сопротивлялся,
мой белый брат с упругим нежным телом,
как будто знал: судьба
послала ему чудное мгновенье
погибнуть от руки героя.
Мне даже не пришлось его рубить
мечом коротким, даром Ариадны,
а просто врезал ему раз-другой
промеж рогов кудрявых
вот этим кулаком незащищённым.
Как странно всё...
Как будто бы он знал,
что принимая смерть, как дань,
он входит в пантеон бессмертных.
19. СХВАТКА, ПО АРИАДНЕ
Стрижи и ласточки летали пред грозою.
Мы, взявшись за руки, стояли под навесом,
Дедал и я, с тех пор как он зашёл.
Лил сильный дождь, разверзлись хляби,
оплакивая неминуемую смерть.
Не знаю, сколько времени прошло.
Мне память отказала. Было тихо.
Стояла и молилась про себя, кому не знаю.
И тяжесть где-то там внизу...
Закаркали вороны вдруг,
и вышла Эос.
Он появился на пороге
с клубком в руках.
А я лишилась чувств...
20. ЛАБИРИНТЫ ПЕТЕРБУРГА
Как поражает Петербург красою своих дев!
Они гуляют по каналам, взор горе воздев.
Какие лёгкие походки, все на высоких каблуках,
врезаются в болото лодки, но не тревожат прах.
Какое гиблое местечко для эпатажа выбрал царь!
Какая топь, какие речки без крупной рыбы, как ни шарь.
Какие страсти, кости, снасти ютятся в глубине веков,
живут без милости, без мести. Ещё не пал металл оков.
Тебя я вызволить пытаюсь от испарений всякой лжи.
Ты дышишь, мучаешься, шаришь по всем сусекам, ворожишь.
К тебе, продрогшей Ариадне, спешит на выручку Тесей!
Не прослезятся тучи манной, не опадёт бельмо с ночей.
21. ВЫХОД НА СВЕТ
Мы шли. Четырнадцать нас было,
семь юношей, семь дев.
И где-то слышался напев знакомый,
как-будто Мойры пряли нить иную.
Мы шли в кромешной тьме,
не зная времени,
не чувствуя пространства.
Чтоб объективным быть, скажу,
что огонёк светился где-то впереди,
но может это только мне казалось.
Я первым шёл с клубком в одной руке
(он разбухал по мере продвиженья к цели
и становился с каждым шагом тяжелее,
как годы к окончанью жизни),
другую протянув какому-то подростку.
Не помню имени его. Он нёс мой меч.
А с потолков валилась штукатурка
или осколки мелкие камней.
И стены мерзкие, источенные слизью.
Лишь иногда выпархивали изо тьмы
летучие вампирши-мыши.
Какого дьявола они здесь поселились?
Мне говорили, что Дионис
сватался не так давно.
Вот тоже – соискатель мне нашёлся!
Как будто ему мало своих муз.
Да и сестрица её, Федра, хороша:
не засидится долго в девках.
Я первым вышел из Аида.
Уже светало. Красным был рассвет.
Взглянул на них:
старик дрожал в хитоне,
а Ариадна, в белом вся,
лежала у порога без движенья,
на голове её венец светился.
Так вот она, разгадка всех исходов!
22. БЕГСТВО С КРИТА
Бежать, куда глаза глядят,
без страха и упрёка!
Бежать – пока силён заряд
загадочного рока.
Бежать от скуки и тоски
логичных полушарий,
бежать от гробовой доски
и без прощальных арий.
Бежать на Наксос, на Самос,
на Лесбос, Делос, Лемнос,
бежать, покуда не стряслось
то, что в заплачках пелось.
Пока не грянет ураган,
в котором всё погибнет,
бежать, как птичий караван,
пока любовь не схлынет!
И если звёзды подмигнут
да и Луна позволит,
стать хоть на несколько минут
таким, как астероид.
Астерис, ты опять взошёл
на горизонтах звука!
Ты так бессмертие обрёл,
что всем быкам наука.
О, Ариадна, срок пришёл
и радости и боли.
Томится похотью осёл,
но верен божьей воле.
23. МЕТЕОР
Метеор на излёте
вскидывает руки,
тормозя полёт,
и обращает взор
к тёмному небу,
в котором дымятся
сотни
неосуществлённых
трасс...
24. СЕВЕРНЫЙ МОТИВ
Купаюсь в гормонах, но не в своих.
Луна мне бёдра сводит – отлив,
разводит мосты над Невой – прилив,
иногда завлекает поднятием триколора
над крейсером иль миноносцем.
Но всё это, в общем, напрасно:
Нева – не Нил,
и каким бы ни был её разлив,
зерна не хватит прокормить
хотя бы одну Ариадну.
25. РЕВОЛЮЦИЯ, ОДЕССА
Павлин, ощипанный народом,
метался в ужасе по саду:
Юнона не пришла ему на помощь.
И стыла в жилах кровь от его криков
у редких посетителей аттракциона.
Аристократы вмиг окаменели.
Их изваянья до сих пор стоят.
Лишь буржуа, как торговал,
так и торгует мирно
павлиньим выцветшим пером.
26. ДИОНИСИЙСКИЕ ПЛЯСКИ
(Заговор от бесплодия)
всем раздеться наг наг
восклицает маг маг
нам не страшен гроб гроб
звёздным жезлом ёб ёб
не грозит нам прах прах
защитит нас Вакх Вакх
в центре мира дуб дуб
будет с нами груб груб
белой страстью дик дик
нас повалит бык бык
за живот и грудь грудь
не суди нас судь судь
вот срубает Зевс Зевс
девственницы лес лес
многолик и яр яр
полной жизни дар дар
много мощных струй струй
нас пронзает х.. х..
проникает в мать мать
жизни благодать дать
Афродита дай дай
жизни урожай жай
не страшна нам смерть смерть
в нашем чреве деть деть
пусть подарит плоть плоть
сына или дочь дочь
мы заселим впредь впредь
всю земную твердь твердь
27. АРИАДНА О ДЕДАЛЕ
Я слышала: Дедал взлетел
из подземелья смерти
на перьях, выращенных птицей,
и сын его, Икар любимый, с ним.
Надеюсь, будет им попутный ветер
на Острова Блаженных, например.
Ах, ведь Икар ещё подросток
и сможет ли он вынести полёт?
Мне помнится, его заносит часто
фантазия безудержная в небо
и слишком близко к Солнцу.
О, Господи, пошли им много воска!
28. АРИАДНА НА НАКСОСЕ
Из лабиринта вывели его.
Теперь он мог бы мною понукать,
как хочет. Но он удрал,
как вор последний под покровом ночи.
Хочу я умереть.
Невыносимо бегство после всего,
что между нами было.
А, может, он намного хуже,
чем кажется, сияя в ореоле славы?
Да, слава всех нас украшает,
урод последний может выглядеть Гераклом.
Как трудно разбираться в полулюдях.
А мне пора бы знать:
бежавший раз, бежит другой легко –
ему не внове.
Дионис...
Что-то сильно привязался,
не отступает ни на шаг,
вот еле улучила минут десять
собраться с мыслями, побыть одной.
Так жить или не жить?
Наверно, всё же жить,
раз хочется вкусить граната.
Недаром его чтут семиты,
священный плодородья символ.
Иль, может быть, беременная я?
29-а. СМЕРТЬ ЭГЕЯ
Как холодно здесь наверху,
как ночь черна, тревожна,
как мало видно звёзд.
И что такое звёзды?
Что, если там такие же миры,
и там над морем царь,
он смотрит вдаль,
но ничего не видит.
Уж близится рассвет.
Тесея нет как нет.
А я устал от суеты сует.
Одна война прошла,
готовится другая.
Ведь этот Минос – сумасброд,
он не простит такой поход.
Зачем я сына отпустил?
Хоть смел он, и силён,
и мудр не по годам,
но всё ж почти ребёнок.
С таким трудом его обрёл...
проклятая Медея!
О, боги, где же он, где я...
Вот, кажется, удар весла,
ещё один, ещё, о да,
но что я вижу?
Чернеют паруса!
Нет, это не мои глаза,
уже достаточно светло...
Прощай, Афина, я тебе служил
и верой, и мечом, и правдой.
Всё суета сует.
Тесея больше нет.
Теперь проверим, если есть
тот свет...
29-б. ТЕСЕЙ О СМЕРТИ ЭГЕЯ
Зачем он так поторопился?
Я виноват,
но я к нему стремился
и не успел отдать команду
паруса сменить.
Я вижу вас, Эринии, в работе!
Прости меня, отец!
Я виноват и перед ней.
Но я не мог с Дионисом сражаться:
ведь он же цельный бог,
а я всего лишь полукровка.
Но видит Зевс, что я её любил.
Пусть будет счастлива,
она того достойна,
о, Ариадна, милая моя...
Приму бразды правленья,
и в честь тебя, отец,
Афины расцветут!
30. ЛИКОВАНИЕ ДИОНИСА
Ликуй в амбразуре здорового дня,
рисуя с натуры артерии пня!
Ведь завтра не сможешь рукой шевельнуть,
пока в голове не уляжется муть.
Мой верный товарищ, задумчивый пень,
опять ты плетёшь словеса набекрень –
чтоб выли спросонья голодные псы,
и совесть бросалась в залог на весы.
Чтоб снова рвалась из груди благодать,
стремясь в полной мере раскрыть свою стать,
чтоб чистым глаголом умылся январь,
и речь обрела бы невнятная тварь!
31. МАЛЕНЬКИЙ ГИМН УХУ
Не матку нам давай, а ухо!
В него поселим мы святое семя
и разнесём его по всей Вселенной!
Не будут нам страшны ни взрыв, ни всхлип.
Мы с этим ухом всё переживём.
И будем возвращаться, как прилив,
слова теории и логику забыв!
32. ВЕНЕЦ АРИАДНЫ
О, уши твои – маленькие раковины!
Ведь они тоже лабиринт, но лёгкий,
не те, что раньше длинными висели
в твоей ослиной молодости критской.
А вот с такими я возьму тебя на небо
и превращу их в диадему – царскую корону.
И перстенёк, открытый всем созвездьям,
не стыдно показать Альдебарану,
тельцам, быкам небесным и коровам.
Да здравствуют божественные уши,
открытые всегда двойному Да –
союзу Ариадны с Дионисом!
33. ИЗ НОЧИ ГЛЯДЯ
Твой взгляд из темноты меня –
прожектор!
Какие заросли, какие катакомбы...
О, кто бы мог подумать: столько
венцов, корон и диадем
покоится в подлунном мире
при белом свете дня,
из ночи глядя...
34. ФИНАЛ
нет нет
не упустить
нить нить
рук рук
твоих сомкнётся
круг круг
прясть прясть
твоих волос
прядь прядь
вспять вспять
не повернётся
путь путь
нить нить
забыть от счастья горе
жить жить
на острове у моря
пить пить
вино и мёд не споря
быть быть
смириться с долей
веря
нет нет...