- Что там у вас происходит?
- Где?
- Дома… Жалуются на вас.
- Ничего не происходит.
- А собака у вас есть?
- Есть.
- А что она делает?
- Играет со мной в шахматы, переписывает на машинке… Иногда поёт. Вполголоса.
- И что же она поёт?
- Предпочитает старинные романсы. «Гори, гори, моя звезда»…, «Пара гнедых».
- А ночью?
-А ночью не поёт.
- Спит, значит?
- Не всегда… Если меня нет, сидит на письменном столе и смотрит в окно. Потом радуется, что я пришёл и кое-что принёс...Потом идём гулять. В лес, за кладбище. Не шумим и не лаем. Обнюхивает всё интересное, задираем лапы… Знаете, такой лихой жест – будто честь отдаёшь?
-...
* * *
На рассвете опять стреляли собак.У ГОльяновского кладбища стояла машина с фанерным кузовом, два молодых милицейских сержанта упражнялись в стрельбе из макаровского пистолета по движущейся цели...Три алкоголика из пятнадцатисуточников добивали крючьями скулящих от боли сук и с гиканьем закидывали в кузов. Сержанты искали в снегу вонючие гильзы - для отчета.
Мимо моего окна проскакал на трех лапах подстреленный кобель. Черный.Несчастный. Затравленный. Я посвистел ему - и он сразу сел, жалко виляя хвостом. Потом лег - и стал зализывать пулевую дырку на левой ляжке. Он не верил еще, что в него могли стрелять. Он знал всех в этом микрорайоне и никогда не кусался. Он катал детей, если его запрягали в санки, и уходил на ночь в подвал девятиэтажного дома - спал там под теплым асбестом трубы парового отопления, на сухом песке - и его любили дежурные слесаря, даже оставляли на ящике шкурки от колбасы;жаль только, что эти шкурки чаще были целофановыми!Но и эту невкусную жирную пластмассу он съедал, хотя заскорызлые промасленные рукавицы дворников были несравненно вкуснее. Их он не трогал и дворников боялся, особенно их скребков и лопат. НЕ за то, что могут удаить, а мерзкий, немузыкальный скрежещущий звук металла по ледяному, мёртвому асфальту.
У него был абсолютный музыкальный слух. Лёжа на теплом и сухом песке под трубой, чувствуя боком бугристую поверхность бетонной стены подвала, он напевал иногда, очень тихо,романсы, только что опять вошедшие в моду. Конечно не слова, а - пожалуй, впечатление от слов, произносимых нараспев и мелодично...И стихи понимал.
Когда слесаря включали транзистор и ловили хорошую, ритмичную музыку, он досадовал - порой даже позволял себе гавкнуть, так хотелось ему стихов!.. От хороших он блаженно потягивался, чувствуя какое-то странное, отнюдь не собачье, волнение и удовольствие.
ГОЛЬЯНОВСКАЯ БАЛЛАДА
В том краю, а может в крае,
Впав в хандру, а может, в норов,
Жил чудак, не признавая
Ни засовов, ни заборов.
Приходили в гости гномы
Короли и управдомы,
Недокормленные феи
Из притонов и кофеен.
Приходили злые греки,
Аморальные калеки,
Хвастуны – и побирушки –
Всем по кружке, по краюшке!
Приходили. Пили. Ели…
Если врали – не краснели.
Громко пели. Грубо льстили.
После – слухи распустили…
Вам, наяды – прилипалы,
Мало, что ли, перепало?
А тебя, нахальный малый,
Плохо, разве, принимали?..
В том краю, а может, крае
Вы куражились напрасно:
В домино чудак играет
И твердит, что жизнь прекрасна!
09.03.75.