На нитку нанизаны тени и льнут
к полотну океана.
Бегу к полотну океана,
И вдруг замерзают волны, взорвавшие полотно...
Без снов замерзают волны,
изогнутые великаны,
застывшие в параличе.
Я знаю, что нет меня в мире,
Мой Бог не приходит на землю
и за руку не уводит.
Тогда я сама убегаю искать его в снах океана...
Средь льдов вырастает аллея
деревьев с глазами жемчужин.
За ледяными валами — супружья ворот чугунных.
В их прутья вплетаются розы —
обитель судеб отрешенных —
такие живые..
Вот лики в струпьях угрозы...
Хочу их коснуться руками, пока что не задохнулась.
— Зачем ты идешь ко мне? — слышу
голос сквозь сновиденье
во всю широту океана, —
Тайное не увидишь, как и себя не увидишь,
Как не услышишь молчанья...
Люди живут торопливо,
лишь тайны обожествляя...
— Синицы мои улетели к розам замерзшим твоим.
Спасенья ищу, мой давний,
сквозь глухо закрытые ставни
от быта непробиваемых, смерзшихся душ людей.
Любить их давно не умею. Они меня не желают.
Сидят в погребах своих черных да мишуру теребят.
И свет их коптилок — притворный,
превратен их дух придворный...
Я стану железом черным, когда не узнаю тебя.. .—
Лязгнули прутья. Сомкнулись.
Скорее — обратно... Но поздно.
Души другого столетья
со свистом за мной летят.
— Не будет, не будет спасенья!
Пока торжествуют тени — неприкосновенна мгла.
Железные двери — со свистом.
И сквозняки — со свистом.
И в дальнем углу неистово
На древе поёт голова
Голов.
И тянутся ветви-шеи, скручиваясь и завывая,
И мне уже предлагают
на безголовье сучка
место.
Как? Расчлененною быть не желаю!
Не хочу быть ни деревом, ни растеньем,
если от голоса своего — отдельно,
Если от горла — отдельно...
Спасенья хочу! Спасенья! —
Со свистом проносятся тени
откуда-то из-за угла.
А позже — ворота сорваны.
Как нервы, ворота сорваны.
И голос его — за мной.
Но дальше, из долготерпения
вдруг вырвалось пение
райское.
По розам гуляли аисты...
И вслед мне тряхнуло дерево
страдающей головой
Голов.
Такое пошло безвременье...
Синицы в обнимку с тенями
творили переполох.
И голос его — за мной:
— Беги! Океан растаял...
Великаны волн растворились,
А полотно распалось...
Синицы твои отчаялись за далью.
Розы давно разделились, с решетками развенчались.
Вокруг пустота, ты видишь? —
— Вижу, — ему отвечаю, —
Но я — луча окончанье...
Теперь ты ко мне выйдешь? –
— Выйду, когда запомнишь,
Аистов проводя в дорогу,
Мой белый цветок открывается только в полночь
на перекрестке волны океанской,
хребта кораллового и облака...
А в окончании странствий опять встанет дерево
многоголовое...
Проснешься, очнешься, на глубине выйдешь,
а дальше — лишь рыбой.
А дальше ...
Увидишь меня?!
— Увижу!
А как же?
А как же!