Как анонсировалось ранее, на третьем этапе ноябрьской дискуссии в бой вступает тяжёлая артиллерия – наши эксперты или, если угодно, критики критиков.
ВЛАДИМИР ГЕРЦИК, поэт
Родился в 1946 г. Окончил физический факультет МГУ, кандидат физико-математических наук. Книга стихов вышла в Мюнхене в 1990 г.; публиковался также в журналах "Арион", "Дети Ра", "Вопросы литературы", "Новая Юность", "Тритон" и др. Идеолог неосимволизма. Живет в Москве.
Страница в Журнальном Зале http://magazines.russ.ru/authors/g/gertsik/
АЛЕКСЕЙ МАШЕВСКИЙ, поэт, эссеист, критик
Родился в 1960 году в Ленинграде.
По образованию физик (закончил Ленинградский электротехнический институт и 7 лет работал в Физико-техническом институте АН СССР). С 1990 года и до момента закрытия был редактором отдела прозы, поэзии и публицистики журнала «Искусство Ленинграда» (с 1992 года — журнал «Арс»).
В настоящее время живет в Санкт-Петербурге, преподает историю античной литературы и историю западноевропейской литературы в Некрасовском педагогическом колледже № 1, читает лекции для вольнослушателей по истории русской поэзии в СПбГУ, ведет литературную студию при музее А. А. Ахматовой в Фонтанном доме.
Публикуется с 1983 года. Автор 8 книг. Участвовал в ряде международных и всероссийских конференций, посвященных вопросам литературы и культурологии. Курирует литературно-художественный сетевой альманах «Folioverso».
Страница в Журнальном Зале http://magazines.russ.ru/authors/m/mashevskij/
Если вспомнить историю моего общения с экспертами в БЛК, я практически никогда не вступал с ними в спор. Раз позвал, значит должен доверять. Но сейчас не могу молчать. Да, я во многом согласен с Алексеем, да, есть справедливые слова и в рецензии Владимира, но ведь рецензенты прекрасно были осведомлены, в чём суть дискуссии, какие "параметры" были заданы оппонентам, но сей контекст из рецензий куда-то испарился. Владимир, на мой
взгляд, вообще позволил себе некорректные высказывания и даже проявил кое-где несвойственную ему некомпетентность (приношу извинение Владимиру Герцику; на самом деле, Владимир нигде своей некомпетентности не проявил, а лишь высказал своё и только своё мнение. А то, что я считаю это мнение не достаточно аргументированным и явно предвзятым, ничего не меняет).
Я обязательно отошлю рецензентам ссылки на эту и предыдущие публикации. У нас открытый разговор, и все имеют право на ошибки (кстати, и я).
П.Самсонов
ВЛАДИМИР ГЕРЦИК об эссе Фаустова
Автор пишет: «Поэзия перестает быть поэзией, как только становится актуальной.»
В.Г.
К сожалению, надежда на то, что этот пассаж где-то ниже будет разъяснен, не оправдывается. А мы-то надеялись, что нам наконец расскажут , что является поэзией, что не поэзией, и по каким признакам их можно различить. Автор, разумеется, и сам этого не знает, но пытается расположить к себе читателя как бы подкупом, предполагая, что уж читатель-то знает. И что же такое «актуальная поэзия» наконец. (Я ранее писал, что это словосочетание мне представляется бессмысленным, может, просветит?)
Далее: « В Золотой век то, что имело большое значение одновременно было большим удовольствием.»
В.Г.
Что значит «иметь большое значение»? Это тоже должен придумать читатель? И откуда вообще известно что это верно? Что за «золотой век»? Пушкинское время или мифологическое?
«Мы очень часто видим искусство без искусства. Появляются музеи для экспонирования "плохого искусства", например, произведений живописи, которые никто не купил в "настоящие" музеи.»
В.Г.
Это вечное и бессмысленное ворчание по поводу того, что бездарные художники тоже хотят славы и денег, как и в любое время. К делу не относится, если только автор не хочет какую-нибудь из бездарностей раскрутить.
Далее экспонируется стихотворение некоего зашифрованного автора, на мой взгляд, весьма неплохое, хотя несколько затянутое (и содержит грамматическую ошибку «метаясь», когда надо «мечась»), но звук и ритм в нем есть, а метафорическое но в то же время прозрачное, местами страстное изображение акта любви создает во мне внутреннее состояние… а вот описать его не берусь;
А вот какой бред пишет по его поводу наш «критик».
«Значимое Отсутствие относится к той части современных русских поэтов, которые демонстрирует "поэзию без поэзии", но с подлинным эстетическим качеством, которое создает критерии ценностей, выравнивающих "разумное искусство" с иррациональным "магическим мышлением", снимающим границы между реальным восприятием и приятным заблуждением.»
В.Г.
О том, что автор не способен сказать, чем просто поэзия отличается от "поэзии без поэзии", я уже писал, но каким образом «эстетическое качество» (которое, как известно, не является даже предметом, а только атрибутом) наделяется способностью «создавать критерии ценностей», без стакана не понять. Ну, проехали, но что же это за ценности выравнивающие "разумное искусство" с иррациональным "магическим мышлением", что такое "разумное искусство"? Автор и сам не знает (хотя мы догадываемся, что «разумное» это которое ему понятно, а «магическое» это непонятное, но красивое), он просто изобретает заклинания, чтобы скрыть отсутствие внятной позиции. Ну не ндравится ему это стишок и все тут.
« В таких условиях истина начинает зависеть от умствования, но с другой стороны, безумные странности делают мир устойчивее.»
В.Г.
Даже интересно, что же такое «истина» с точки зрения автора? С моей, так она неопределима, но не зависит не только от «умствования», но даже от того, знаем мы о ней или нет. Хотя по отношению к данному тексту, конечно, то, что выдает себя за истину, несомненно зависит от умствования.
« Распространенность метафор создает размытость границ искусства и реальной жизни.»
В.Г.
А причем тут вообще реальная жизнь, мы что рассматриваем образцы «критического» или не дай бог «социалистического» реализма?
«Но именно это делает интеллект опорой в жизни.»
В.Г.
Интеллект, несомненно, в жизни незаменим, но «опорой» в жизни», т.е. основным способом взаимодействия с миром он служит лишь для некоторых психологических типов. Тут автор демонстрирует свою полную девственность по отношению к психологии (см. например, К.Г. Юнг «Психологические типы») Интеллект незаменим в науке, но для поэзии служит лишь факультативным приложением и, будучи в избытке, выхолащивает ее.
Далее приводится стихотворение Алены Рычковой, в котором в метафорической форме выясняется, насколько его автор лучше, пушистее и значимее всяких там братьев—сватьев. Очень популярная тема, но лучше всех она выходит у Козьмы Пруткова. Что хотел сказать по поводу стиха критик, остается неизвестным.
«Сегодня много пишут о Нате Сучковой.»
В.Г.
Вот она, бездарная суть критики! «Раз другие пишут много, значит, и я напишу много, объект, стало быть, проверенный, не прогадаю. А новые таланты открывать – это без меня, тут и проштрафится можно.»
Далее рассматриваются более чем посредственные стихи указанного автора. Меня они совсем не заинтересовали, среднестатистическая «поэтичность» и больше ничего.
Критик рассказывает, почему они должны нравиться: оказывается они «одушевляет предметы - катер сдут с отощавшими боками, река дышит, а с другой стороны опредмечивает одушевленные: "собака не тает" (!). Но ведь собака не может таять, если собака может лаять! Автор нарочно делает семантическую "опечатку"»
Надо же новости какие, видимо, автор и в русской поэзии вполне девственен. Ну и далее ранообразные «умствования»:
«но дает совершенно верное эстетическое определение. И вот собака-дракон (читай: бес)
бежит в куцым хвостом как указующим перстом, но мы-то знаем, кто тот единственный, которому может принадлежать перст указующиий, но он указывает на хозяина этого беса-дракона, который молча взирает (на дело своих рук?) - на эту реку с лыжней, похожую на бинт для лечения раны на теле земли. Так обычная пейзажная зарисовка благодаря формированию на основе исходных эстетических смыслов новых субъективных конструкций, наделенных индивидуальными осознаваемыми смыслами и значениями, обретает философский смысл, некое вселенское звучание.»
В.Г.
Не слишком далеко отрывающиеся от текста образцы воображения критика по поводу весьма «умственного» (поэтому плохого) стихотворения.
«Что такое подлинность в искусстве? Простейшим образом ее можно определить как контакт с художником посредством его произведения»,
В.Г.
ну, это общее место, разумеется верное, дальше-то с какой стати?
« считая одновременно прочитанную (увиденную) картин не только как эстетический объект, но, главным образом, проекцию индивидуальности автора. Не сам автор, не
его индивидуальность, а только его проекция оказывается определяющим.»
В.Г.
Проекция автора – это еще что за хрень?
"Думаю, вполне можно слова, сказанные когда-то английским
художником-экспрессионистом Ф. Беконом вложить в уста Н.
Сучковой:
"Я считаю себя ловцом изображений.
Для меня изображение важнее красоты живописи.
Я - это посредник
выразительности на службе происшествия и случая".
В.Г.
Поэзия на службе происшествия и актуального случая?
Ну, тут уж ясно, не видел наш герой картин художника-экспрессиониста Ф. Бекона, иначе бы он не оплошал, насчет происшествия и актуального случая. Мало похожи картины Бэкона на реальность, а вот изображения, конечно, есть, только не того, чего хотелось бы критику.
Далее приводится откровенно слабое стихотворение Андрея
Мартынова. Видимо, только для того, чтобы изречь
Здесь случай актуальней, чем выразительные средства. Это было
естественно для соцреализма.
"Вернемся к Нате Сучковой. Вот еще одно стихотворение."
В.Г.
Плохое совсем стихотворение. Не стихотворение даже, а «писание стихами», описывание совершенно чужого автору «материала», что не возбраняется, если есть, например, интересные формальные достижения, «свое» можно передать разными способами. Здесь же очевидный монотон с валыми и однообразными рифмами, форма явно заимствована из фольклора, то ли из песен Галича, но там энергетика совсем другая.
"Меня сильно задела первая строка стихотворения, я бы сказал, что она меня ранила."
В.Г.
Ну, здесь понятно, строка гласит «Точно прыщик сковырнул -- пил полмесяца» Видимо, у критика имеется тяжелый травматический опыт сковыривания прыщиков, понятно, что ранит. Но во дальше мегаломания какая-то:
« Если мои эстетические предпочтения страдают от встречи с артефактом, значит он близок к тому, чтобы быть произведением искусства.»
В.Г.
Отличный пример рождения критической оценки из прыща.
«Близок быть к тому, чтобы быть актуальным.»
В.Г.
С какой стати это достоинство? И что значит «актуальный»? Критик совсем путается в понятиях, и у него выходит уж совсем бред:
"Здесь проявляется контаминация - слияние "безобразного" содержания и лирической формы, которые оказываются более реалистичными, чем сама реальность.
Ната Сучкова мыслит, как создающий проект художник слова, я так и утверждаю, что каждое стихотворение – более или менее масштабный проект по глубине пространства, только не
геометрического, а эстетического."
В.Г.
Не нужны мне постмодернистские «проекты» (критик не в курсе того, что жульнический проект «постмодернизм» приказал долго жить, и пользуется его терминами), мне хорошие стихи подавай;
"В ее творчестве нет импровизации, тут задействованы разум, память, мастерство, умение."
В.Г.
Это и называется версификацией, наихудший из «комплиментов.
"И еще одно - стремление показать, что все,
о чем она пишет – правда."
В.Г.
Это вообще к делу не относится. Стихами можно написать что угодно, да незачем. Дальше идет какая-то чушь про реальность и бегство от нее, как будто критик знает (но ни за что не скажет), что такое «реальность». (Вот Уинстон Черчилль справедливо полагал, что «реальность это обман, вызванный недостатком алкоголя в крови»)
Ну, в общем, хватит. Я и так слишком долго занимался скучнейшей работой. Если автор хочет научиться немного понимать поэзию, ему следует штудировать до состояния влюбленности и потери пульса следующих авторов: Хлебников, Хармс, М.Кузмин, Мандельштам (поздний), другие обериуты и Ходасевич, только потом с величайшей осторожностью подходить к Пушкину (а то он небось думает, что его «понимает») . Ничего более актуального для него быть не может. Занятия критикой категорически противопоказаны.
АЛЕКСЕЙ МАШЕВСКИЙ об эссе Гоши Спектора
Я прочитал. Но, боюсь, азарт меня не озарит. Текст слишком сырой и неубедительный. Неубедителен он, прежде всего, отобранными "положительными примерами", способными, если их считать развитием и продолжением русской поэтической традиции, только констатировать смерть оной. И беда здесь опять все та же. За исключением строчек Юны Мориц остальные тексты демонстрируют отсутствие серьезной поэтической школы. Налицо элементарные просчеты, затянутости, неумение емко сформулировать свою мысль, иногда прямые погрешности против русского языка.
Я осознаю, что мои замечания могут выглядеть голословно. Чтобы аргументировать их, а заодно показать, что под традицией должно иметь в виду нечто иное - а именно умение работать со всей толщей наработанного национального и общемирового культурного контекста, так вот, чтобы сделать все это, требуется другой формат обсуждения, первой задачей которого станет согласование тезауруса участников, прояснение позиций. Тут ведь еще в чем проблема: что такое авангардизм или традиционность из Москвы и Питера видится по-разному.
Многие высказывания автора статьи представляются мне наивными. Однако поправлять их и комментировать практически невозможно. Пришлось бы писать эссе на каждый абзац. В крайнем случае свою статью, посвященную данной проблематике. А вот на это я сейчас, к сожалению, не способен.
Извините. Мне самому жаль, что уровень обсуждения столь важных проблем оставляет желать лучшего. Но чтобы ситуация изменилась, необходимо найти социальные формы, делающие жизнь людей, способных профессионально рассуждать на эти темы максимально к ним приближенной. Пока же мне вместо статей о проблемах традиции в русской литературе придется писать годовой план работы школы, отчеты об инновационных продуктах, разработанных в рамках опытно-экспериментальной работы, посвященной технологиям духовно-нравственного развития школьников, ну и все в том же духе... Деньги у нас ведь платят только за идиотизм.
Еще раз, сожалею, но...
Итак, эксперты высказались. Они не пошли дальше рецензирования текстов оппонентов и в дискуссию об актуальности/не актуальности "русской поэтической традиции" вступить не сочли нужным. Хотел было обратиться я к другим экспертам, но вовремя спохватился, так как понял, что никто лучше меня самого не выразит, чего, собственно, я хотел, задавая тему ноябрьской дискуссии.
На всякий случай напомню тему "Актуальность русской поэтической традиции в современном мире". Господа, в современном мире, а не в современной литературе. Это не одно и то же!