Я – человек! Но надо мной – судьбиной выбранная доля.
Но что определяет выбор мой?
Когда обещанная мне, но, в сущности отобранная воля…
Так кто ж на самом деле я такой?
Я – кукла, я – игрушка кукловодов!
Мой выбор добровольный – мним!
Я весь – театр, я весь – отсутствие свободы,
Я исподволь, я вскользь руководим.
За нити меня тянут, тихо и негласно,
Не отпуская от себя, и так весь взрослый век!
Я – кукла, но это так ужасно!
Ведь изначально я же – человек!
А человек и личность, так синонимичны ,
Для личности, дух солдафонства – чужд.
Она стремится, утверждать себя – единолично,
А не рабою быть, для чьих - то ей не нужных нужд.
Но нужды кукловодов, её нужд не понимают…
Над личностью свистит, карающий, их кнут.
И личности, чем личностней, тем более страдают!
И задыхаются под игом диктатурных пут.
А кнут безжалостно, над головою свищет,
Желающей свободы, и хлещет злей и злей!
Я сам себе – ничто, я только – пища,
Невидимых, но ощущаемых страстей.
Мой разум не объемлет эту долю злую,
Которая гнетёт, жестоко независимость круша;
Ведь если я, лишь для служенья существую…
Зачем тогда во мне – живая человечая душа!?
Душа, которая к свободной совести взывает!
Чей мир, творящейся несправедливостью раним,
Она и подлостью и наглостью, терзаема бывает,
Она противится бесчестию, всем существом своим!
Но нет моей душе, на деле, никакого уваженья,
Свобода ей, всё только лишь - слова…
В делах же, только Власть и Сила в утвержденьи,
Свобод не оставляют ей, реальные дела.
Я в деле - раб, и кнут сильней мою хлестает спину,
Когда для Господина, я не гну горба,
Я только – раб, а раб всегда для Господина!
И может ли быть так, чтоб Господин был для раба??!
За не угодливость мою, крутясь свистящей местью!
Чтоб страх служил примером для других рабов,
Минуя обещания, любви и благочестья,
Господский кнут, до кОстей испороть меня готов!
И бедная душа, от угнетения страдает,
Она - не раб, она – свобода, она – любовь.
И в ней любовь, от рабства умирая, застывает…
Как в жилах умершего, застывает кровь.
Но если б над душою, кнут насилья не взвивался,
Свободу и любовь, не превращал бы он в измученных калек,
Я б сам собой, без кукольных верёвок оставался,
Кем изначально был, я б оставался – человек!
Но – кукла я, мне от верёвок никуда не деться,
Их тяги надо мной, так властны и наглы!
И надо мною – цель, а я лишь – человеко – средство,
Всей этой, для меня, бессмысленной игры.