В тысячелетье – позорный день слабости,
вялости мышц и характера дряблости.
Всю свою жизнь вижу глупо-ненужною
И растекаюсь хмельной грязной лужею.
Жёсток и точен удар одиночества,
Я безоружен, врасплох взят – и кончился…
Есть же друзья и любимые – где они?!
Леший куда-то унёс не ко времени…
И – вот позор-то! – кидаюсь за помощью
К вовсе ненужным, чужим и нестоящим…
Но даже там – ни тепла, ни эротики:
взгляд свысока и поджатые ротики.
И со стыдливо горящею рожею
Я наконец-то берусь за оружие…
Высверк из ножен - ответим, поборемся!
Вот кто со мною и в счастье, и в горести.
По острию сердце волоком, волоком!
Долы шлифую душою как войлоком.
И возрождаюсь от бритвенной близости,
И набираюсь упругой сталистости!
Из пустоты выползаю по лезвию,
Пальцы иссечены, чувства изрезаны…
Жалость – в лохмотья, с костями и кожею!
Ах, как нужна эта боль невозможная…
Завтра я буду чеканным и собранным,
Завтра я буду надменным и кованым .
Завтра ко мне ни на шаг не подступятся
Те, кто сегодня, мной брезгуя, куксятся.
Только б клинок не сломился под тяжестью…
Всё, мой булатный, мы выбрались, кажется!