Невеселого счастья залог
- сумасшедшее сердце поэта.
(Есенин)
Из «СНЕЖНОГО ЦИКЛА»
За окном, безмолвно голубым,
Мчатся дни беспомощны и немы.
Лишь тобой хочу я быть любим,
Лишь тебе слагать свои поэмы.
Пробеги глазами между дел,
Надо мной победу торжествуя,
Лишь тебе я песни эти пел,
Лишь тебе на память их дарю я.
I
В полутемном танцевальном зале
От концерта скучного устав,
Только раз мы встретились глазами,
Ничего друг другу не сказав.
Я везде искал тебя в тот вечер,
В вихре танца, в шелесте одежд,
Сколько мне вселила эта встреча
В сердце ожиданий и надежд.
А часы бесстрастные спешили...
Ты ушла,но мне забыть нельзя
Взгляд твой и глаза твои большие,-
Теплые, хорошие глаза.
Помнишь ли мотивы ветровые
И паркета глянцевую гладь?
Я жалею,может быть, впервые,
Что не научился танцевать.
Я жалею, может быть, впервые,
Что с тобою не был я один
Вечером, когда деревья стыли
В хрупком звоне трескавшихся льдин.
Призрак неизвестности меж нами
Встал,очарование прогнав,
Только раз мы встретились глазами,
Ничего друг другу не сказав.
5-27.12.54. декабрь
* * *
В поздний вечер или утром рано,
В свисте ленинградских непогод,
Ласковое имя Марианна
Мне нигде покоя не дает.
О спроси,спроси — и я отвечу,
Как я рад разбуженной весне.
Помнишь ли единственную встречу?
Часто ль вспоминаешь обо мне?
Хочешь,расскажу, чтоб не скучала,
О летящих мачтах кораблей?
Хочешь,расскажу, как нас качали
Волны покорявшихся морей?
Как-то все случилось очень странно,
И ночами сумрачными мне
Ласковое имя Марианна
Чей-то голос шепчет в тишине.
* * *
Позабыть не могу я что ли?
Как же это случилось вдруг?
О скажи мне: по чьей это воле
Стал соперником лучший друг?
Не могу! Не могу поверить!
Если я не прав — извини.
Сколько, сколько в тревоге мерить
Мне осталось шагами дни?
О когда, о когда ты скажешь?
Как до той мне дожить поры?
Может быть, ты смеешься даже?
Может быть, ты в восторге, Мари?
...Что ж, я груз одинокой боли
Вскину на плечи без натуг...
О скажи мне, по чьей это воле
Стал соперником лучший друг?
* * *
Помнишь? Ты ко мне вернулась снова
Белой ночью в парке над Невой.
Я стоял безмолвный и суровый,
Липы шелестели надо мной.
Все прошло. И нечего скрываться,
Мертвых чувств обратно не вернешь.
Помнишь? Ты пыталась оправдаться?
Для чего? Я знал, что это ложь.
А аллея вздрагивала зыбко
Стыл в груди какой-то липкий страх...
Комкала невинную улыбку
Ты на исцелованных губах.
Мне сказать тебе сегодня нечего.
Я забыл тебя и я был прав.
Так зачем же этим майским вечером
Ты за мой цепляешься рукав?
Для чего ты говоришь без умолку?
Все равно тебя мне не любить.
Для чего кривятся в дымном сумраке
Губы, ложь привыкшие цедить?
Не бросай на ветер слова лестного,
Ведь в себя меня не влюбишь ты.
Я люблю другую,неизвестную,
В синей дымке призрачной мечты.
1954
ПАЛАЧАМ МОЕЙ ЛЮБВИ
Дорогие мои мещане!
Я хочу вам сказать сейчас:
Как вы любите рыться в дряни,
Ворошить человечью грязь.
Вы порвали мне счастья нити.
Вы-причина всех катастроф.
Это вы!Это вы,поймите,
Загубили мою любовь.
Я найду вас,таких покорных,
В переплете оконных рам.
Я приду в квартирные норы
Вас по длинным бить я зыкам.
Буду крыть трехэтажным матом.
Сердце брошу в пьяный разгул.
Буду нагло плевать в закаты,
Чтоб не выдать свою тоску.
Дорогие мои мещане!
Вижу морд ваших скользких желе!
Все же много на свете дряни,
Копошащейся в грязном белье.
24. 06.1955 г.
М.Я.
Давай вернемся
на семь лет назад
В заснеженный вечерний Ленинград.
Вглядись сквозь время –
сквозь зеленый лед:
По набережной девочка идет.
Она в снегу, как в голубом огне,
Она идет, она спешит ко мне.
Смотри: на Петроградской стороне
Большая тень слоняется в окне.
Там щелкнет, словно выстрелит, замок,
И девочка шагнет через порог,
И снимет шаль, и сядет у стола,
И тихо скажет:
- Видишь?.. Я пришла.-
Не надо возвращаться в Ленинград:
Там серые сугробы у оград,
Пронзительного шпиля высота
И кружево чугунного моста.
На темной Петроградской стороне
Большая тень качается в окне,
Смешная, одинокая – она
Ночным прохожим издали видна…
Нас разметал людской водоворот.
Семь лет растет, растет зеленый лед.
Но все равно,
сквозь память напролет
По набережной девочка идет.
1960
НА СМЕРТЬ МАРИАННЫ ЯБЛОНСКОЙ
1.
Теперь, когда тебя не стало,
Дожить – моя пора настала,
Дожать, чтоб вновь на небе встала
Звезда – не чёрная дыра.
Пока никто не подсуропил,
Пока мозги ещё не пропил,
Я не в могиле – я в окопе,
А это - равная игра.
Я жил когда-то полной мерой,
Своей судьбой, отцовской верой,
Не принимая жизни серой,
Неуправляемо спеша.
Теперь бессмысленны страданья,
Прощенья или назиданья,
Так пусть качнётся мирозданье,
Когда закатится душа!
Я за двоих отвечу смело:
Ещё душа не зачерствела,
И по плечу любое дело,
И внятны звучные слова.
Ты спи. Я никогда не струшу
Для всех зыбей покинуть сушу
И этой клятвы не нарушу,
Пока пылает голова.
Ты там, я здесь – мы оба правы,
Не зря же нас венчал лукавый
На подвиг гибели и славы.
Ты спи. Теперь моя пора.
Кто мёртвый, кто живой - не знаю,
Нас повязала нить сквозная
И слова радуга резная,
А значит – равная игра.
2.
Я забыл твоё тело,
И руки твои, и уста.
Без конца сиротела
Душа – глубока и пуста.
Я забыл твою правду,
Которая мне не нужна,
Я лишил себя права…
Теперь-то какого рожна?
Мне осталось смеяться,
Когда молодые – в загул,
Уступать и смиряться,
Шутить, как охальник Катулл.
Знать, что жизнь – это прежде,
Пока не смогла ты истлеть.
Знать, что нету надежды,
И даже о том не жалеть.
29.02.81
* * *
Прекрасен мир,
А в мире сто дорог.
И все они непредсказуемы и странны.
Так получилось,-
Я однажды сжёг
Пленительные письма Марианны.
Теперь
Сижу и думаю: была?
Иль не была?..
А место, в общем, пусто.
Есть у людей
Награды за дела,
А у меня – за песенное чувство.
А у меня
Запреты на себя,
На небосвод,
Предательский и синий.
Сорву печать
И окажусь, любя,
В какой-нибудь
Издательской корзине.