Помните стихотворение Пушкина «19 декабря», написанное в 1825 году?
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.
«Пётр Великий, — писал историк Н.М. Карамзин, — учредил первую академию в нашем отечестве, Елизавета первый университет, Великая Екатерина городские школы; но Александр, размножая университеты и гимназии, говорил: «Да будет свет и в хижинах!»
Это был первый лицей в России. Название, данное учебному заведению, «поражало публику в России, не все тогда имели понятие о колоннадах и ротондах в Афинских садах, где греческие философы научно беседовали со своими учениками», — заметил лицейский друг А.С. Пушкина Иван Пущин. Не всем было известно, что Ликеем (Лицеем) называлось в Афинах святилище бога солнца и поэзии Аполлона. И такое же название имела и древнегреческая школа, основанная Аристотелем на окраине Афин у храма Аполлона Ликейского. Здесь юноши обучались философии, искусствам, гимнастике. Часто занятия проводились в форме бесед во время прогулок по тенистым садам Лицея.
Однако новым было не только название школы. Новой была и цель образования и воспитания в Лицее: подготовить талантливых юношей к важным частям государственной службы.
В пушкинские времена острили: «Город Лицей на 59-м градусе широты». 12 августа 1810 года царь Александр I подписал проект, составленный министром Сперанским, о создании в двадцати верстах от Петербурга, бывшего в то время столицей России, закрытого учебного заведения. Предполагалось дать небольшому числу дворянских детей самое лучшее образование: ведь, как было сначала задумано, в Лицее будут обучаться великие князья, младшие братья Александра I. Но этого не произошло. Монаршие родственники подумали: как так — царские дети, и вдруг будут учиться, общаться, играть вместе с отпрысками незнатных, может быть, фамилий? (Знатные и богатые — Строгановы, Юсуповы, Шереметевы, например, — не хотели отдавать своих наследников в «какой-то там Лицей»: имея большие деньги, они могли нанять прекрасных преподавателей и обучать детей дома, «на глазах»).
На тридцать мест было куда больше желающих. Летом 1811 года образовался конкурс. Кому-то помогли поступить звучный титул (Александр Горчаков — Рюрикович), кому-то — высокие чины родителей. Отец Модеста Корфа — генерал, видный советник юстиции; отец Аркадия Мартынова — литератор, директор департамента народного просвещения, да и Аркадий — крестник министра Сперанского и, хотя он мал для Лицея — мальчику всего десять лет — его зачисляют. Ивану Малиновскому, наоборот, уже пятнадцать, но его отец, Василий Фёдорович, назначен директором Лицея. Родственники Вильгельма Кюхельбекера и Фёдора Матюшкина пользуются покровительством вдовствующей императрицы. В семье Ивана Пущина — десять детей. Престарелый дед-адмирал привёл двух внуков: кто выдержит экзамен, тому и учиться. Выдержали оба. Тогда жребий пал на старшего, Ивана… Только Владимир Вольховский, сын бедного гусара из Полтавской губернии, идёт без протекции, а как лучший ученик Московского университетского пансиона.
Поступает в Лицей и двенадцатилетний Александр Пушкин. Фамилия Пушкиных — знатная с древности, но обедневшая. Из Москвы, где они жили в ту пору, в Петербург племянника привозит дядя Василий Львович, известный тогда поэт, друживший со многими литераторами.
Кроме Александра Пушкина и Антона Дельвига, из Москвы в Лицей приезжают ещё семь мальчиков. Немногие учились дома, у гувернёров. Семеро москвичей — при Московском университете. И так и не сошлись бы никогда их дороги, если бы не Лицей.
19 октября 1811 года — первый, самый первый лицейский праздник…
Лицей — маленький город в четыре этажа. Внизу проживают инспекторы и гувернёры. На втором этаже — столовая, больница, канцелярия, конференц-зал (в котором Пушкин читал своё знаменитое стихотворение «Воспоминания в Царским Селе»). На третьем этаже — классы, кабинет физики, кабинет для газет и журналов, зал, где есть место для отдыха.
Карцера сначала не заводили (он появится потом). Телесных наказаний не было. Этого добился первый директор Лицея Василий Фёдорович Малиновский. Из наказаний было только такое: провинившегося ученика заставляли неотлучно находиться некоторое время в своей комнате. За этим следил дядька. Впрочем, и это наказание применялось редко.
За чистотой строго следили. Приставленные к лицеистам дядьки убирали их комнаты (у каждого из мальчиков комната была отдельная, со своим номером), чистили сапоги, штопали и стирали бельё лицеистов. Отношения учеников с дядьками были добрыми.
Воспитанникам нельзя ездить домой, а если и можно видеться с родителями, то очень редко. Но у них немало уроков, немало и забав. Обязательно, в любую погоду, — прогулки три раза в день. Особенно веселы они летом, когда в Царском Селе кругом музыка, люди, развлечения. На квартире гувернёра Чирикова — литературные собрания. Участники по очереди рассказывают повесть: начинает один, другие продолжают. Лучший рассказчик — Дельвиг. Ему уступал даже Пушкин. Однажды Александр пересказал две повести, сюжеты которых двадцать лет спустя легли в основу его рассказов «Выстрел» и «Метель». По средам и субботам вечерами бывали «танцеванье» и «фехтованье».
Не пропускаются дни рождения мальчиков. Воспитанники соревнуются в знании иностранных языков: кто случайно заговорит по-русски, того штрафуют.
Первой же зимой, 12 декабря, в день рождения царя, состоялся бал с иллюминацией.
Сначала наставников было одиннадцать (директор, учителя, гувернёры). Лучшим в среде лицеистов считался директор — Василий Фёдорович Малиновский. Хотя он был генералом, но хорошо помнил предков — разночинцев.
На втором месте — Александр Петрович Куницын, профессор, единомышленник директора. А вот Кошанский, учитель словесности, преподаёт по старинке, предпочитая «высокий стиль», и на своих занятиях ставит Пушкина на шестнадцатое место. Впрочем, скоро этого преподавателя сменит более прогрессивный, очень любимый лицеистами Александр Иванович Галич.
Стихи писали несколько лицеистов: Илличевский (Кошанский и некоторые друзья-мальчишки считали его первым поэтом), Дельвиг, Кюхельбекер, Пушкин и… Яковлев, у которого была кличка Паяц, сочинял басни. Даже лентяй Ржевский писал стихи, по выражению Илличевского, «к несчастию, без прока».
Печататься первым стал Дельвиг, вторым — Кюхельбекер. Лицейский гимн был сочинён также Антоном Дельвигом.
24 июня 1812 года Наполеон с разноплемённой 600-тысячной армией вторгся в Россию. Свежие газеты расхватывались лицеистами, горячо обсуждавшими прочитанное. Шестидесятилетний дядя Пушкина, Павел Львович, поступает в ополчение. Приветствуется подвиг генерала Николая Николаевича Раевского, который привёл в армию двух сыновей: Александра шестнадцати лет и Николая одиннадцати лет. Пятнадцатилетний Кюхля (кличка Вильгельма Кюхельбекера) тоже собрался на фронт: еле его удержали… Директор Василий Фёдорович Малиновский получил инструкцию об эвакуации Лицея…
Но враг отступил из Москвы. Это известие было подарком лицеистам к первой годовщине Лицея, 19 октября 1812 года.
В апреле 1814 года Пушкин посылает в журнал «Вестник Европы» длинное стихотворение «К другу стихотворцу», и в тринадцатом номере журнала оно было опубликовано. Так великий поэт напечатался в первый раз.
Вот что пишет Натан Яковлевич Эйдельман в своей книге о лицеистах «Прекрасен наш союз…»: «… мальчишки… играют в снежки в старинном, прекрасном саду у дворца, воздвигнутого великим Растрелли, «не подозревая в себе будущих столпов отечества, как величал нас Куницын, обращаясь в речи к нам». «Шуметь нельзя!» — объясняют им в первые дни, а они прошумят от первого до последнего…».
Николай Корсаков прекрасно играет на гитаре, которая тогда уже была могучей властительницей молодых сердец. Он — издатель, автор весёлых стихов, всего на год моложе Пушкина и очень близок ему по духу. В стихотворении «19 декабря», написанном в 1825 году, Пушкин посвящает ему такие строки:
Он не пришёл, кудрявый наш певец,
С огнём в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашёл приют унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.
Корсаков окончил Лицей с серебряной медалью, поступил в Коллегию иностранных дел и уехал в Италию. Там, во Флоренции, вскоре он умер от чахотки.
Далее — о Фёдоре Матюшкине, который мечтал стать мореплавателем:
…С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!
Фёдор Матюшкин, имеющий в среде лицеистов кличку «Плыть хочется», станет моряком и дослужится до контр-адмирала. Совершит вместе с капитаном Головиным кругосветное путешествие. На карте есть мыс Матюшкин.
Далее поэт говорит о самом близком друге — Иване Пущине, навестившем его в ссылке в Михайловском:
…Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил.
По окончании Лицея Пущин сначала определился в гвардейскую Конную артиллерию, а в 1823 году перешёл на гражданскую службу в Московский надворный суд и стал судьёй. Он боролся со взяточничеством и несправедливостью.
За участие в восстании 1825 года декабрист Пущин был сослан на каторгу в Сибирь. После смерти Николая I, в 1856 году, Иван Пущин напишет: «3 сентября был у нас курьер Миша, вестник нашего избавления… Спасибо ему!»
Пущин вернулся из ссылки тяжело больным, ему остаётся едва год жизни, и он берётся за свои знаменитые «Записки о Пушкине». Завершает работу словами: «Пушкин мой всегда жив для тех, кто, как я, его любил, и для всех умеющих отыскивать его, живого, в бессмертных его творениях».
Умер Иван Пущин в апреле 1859 года.
Рядом строки об Александре Горчакове:
Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,
Хвала тебе, — фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Всё тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись…
В других стихах, написанных Пушкиным к лицейской годовщине 1825 года в Михайловском, поэт говорит:
Кому ж под старость день Лицея
Торжествовать придётся одному?
Несчастный друг! Средь новых поколений
Докучный гость и лишний и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой…
Александр Михайлович Горчаков прожил дольше всех лицеистов первого, пушкинского, выпуска и умер в 1883 году. В Лицее он учился блестяще и впоследствии стал дипломатом. Образованный, талантливый и умный, он оставил значительный след в дипломатии того времени.
Далее — о «милом Дельвиге»:
…сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил.
Антон Дельвиг прожил всего 33 года. Он очень рано стал писать стихи и был одним из лучших поэтов пушкинской поры. Он написал о Пушкине:
Пушкин! Он и в лесах не укроется:
Лира выдаст его громким пением…
У Дельвига много стихов в духе русских народных песен: «Соловей», «Ах ты, ночь ли, ноченька», «Не осенний частый дождичек» и другие.
В 1830 году вместе с Пушкиным был основателем «Литературной газеты».
«Скажи, Вильгельм…» — это другу-поэту Кюхельбекеру. Вильгельм Кюхельбекер будет сослан за участие в декабристском движении и, почти ослепший, умрёт за Байкалом, не дожив до своего пятидесятилетия.
Интересна судьба других лицеистов. Сильвестр Броглио, который вместе с Константином Данзасом (впоследствии секундантом Пушкина на его последней дуэли) в наказание за лень и шалости сидел в классах обычно за последним столом, погибнет молодым в борьбе за свободу Греции. Павел Мясоедов, носивший кличку Мясожоров, был по дарованиям последний в Лицее. Друзья посмеивались над ним, пародируя его стихотворные опыты на занятиях… Узнав, что Иван Пущин в ссылке, Павел Мясоедов не испугался послать ему дружеское, сочувственное письмо. И это в то время, когда даже близкие родственники, боясь царского гнева, отвернулись от опальных декабристов…
Прошумели на всю Россию…