Нередко езжу я дорогою железной
В приют наук любезный,
Где дни студенчества мои прошли
И новый маячок в душе моей зажгли,
Где ныне пребываю аспирантом,
В приют, что выступил гарантом
Дальнейшей жизни в обществе моей
В достатке, без нужды, простых безбедных дней.
И я, ему за это благодарный,
Плачу любовью. И, теперь словарный
Запас поправив, начал я писать.
Куда сия дорога выведет - как знать.
И вот я еду электричкой полной
В мой новый дом и, час спустя, безмолвный,
Встречаюсь я с столицею-Москвой,
Что поясом дороги кольцевой
Затянута, как девушка корсетом,
Чей слух поэт ласкает пламенным сонетом
С надеждой тайною ответных светлых чувств,
И пламенных признаний, и любви безумств.
Так я Москве стишки свои читаю
И обо всём на свете сем при этом забываю.
И наконец нашёл я выход для стихов -
Я в студию пришёл, где мастерами слов
Читаются стихи, и после обсуждают
Они их и в полемику вступают,
И каждый может мнение своё
Другому выпалить так, будто бы палит ружьё.
Соперник падает сей правдой поражённый,
И стих его, сожжённый
Сим критики безжалостным огнём,
И вправду станет пеплом, лишь придёт в свой дом,
Поэт, что проявил такую смелость
Его на суд представить, показав незрелость,
Неопытность своей младой руки.
Или, быть может, просто судьи далеки
От понимания его мировоззренья,
И так поспешны все их гневные сужденья?
Кто знает, что они сподобятся сказать
Когда я буду им свои стишки читать.
Они пропитаны отсутствием таланта,
Бездарностью, написаны неэлегантно,
В них ляпов сонм, в них море ерунды,
В них лишней центнеры воды.
Но как бы ни были стишки мои противны,
Я судиям скажу: "Всё ж будьте объективны!
Я снисхожденья не прошу у Вас,
Но объективный суд - суд лучший в этот час."