В одном обычном улье, только более крупном, чем остальные, текла спокойная размеренная жизнь на основе объективных Божьих законов. Как положено у пчёл, всё его население хорошо знало свои права и обязанности. Посредством естественного отбора, всё пчелиное общество было разделено на сословия, каждое из которых занимало своё определённое место в улье. Пасечник создавал своим пчёлам комфортные условия: уничтожал паразитов, посягающих на их здоровье извне; гонял медведей, строил утеплённые экологически чистые ульи, подкармливал полезными добавками, разговаривал с ними на их пчелином языке и даже пел. В целом это был единый здоровый организм; в результате, все были сыты, здоровы и счастливы.
Но, однажды, под осень один инакомыслящий трутень (которому, как у них водится, работать было лень, он умел только поедать готовый продукт) на своих крыльях откуда-то принёс идею переустройства пчелиного общества и стал заниматься организацией мятежа, призывая пчёл к забастовке за равноправие (а где-то в душе его не устраивало отношение к нему работающих пчёл). Пчёлы, следящие за порядком в улье, настолько были уверены в непоколебимости пчелиного общественного строя, что не придали этому серьёзного значения, а - зря.
В начале фамилия трутня, как и у всех пчёл, была – Ульев, но, поскольку, он уже почувствовал себя революционером, то, на всякий случай, придумал себе подходящий псевдоним, (это была мужская форма от слова «лень).
Вначале он собирал летучки единомышленников, где можно было пожужжать в стороне от блюстителей порядка в отдельной ячейке на краю улья с обязательным исполнением (полушёпотом) бунтарской песни. И все ульи, как ульи, а в этом начался настоящий переполох: половина пчёл, заразившись его идеей, под лозунгом «Мы - не рабы, рабы - не мы!» стала требовать равных прав с пчеломаткой. В знак отличия от других пчёл, они покрасили головы красной пыльцой и летали исключительно строем, выкрикивая призывы к объединению с ними всех пасек мира, а главное стали нападать на самого Пасечника. Идеи были настолько сильны, что они даже стали отрицать сам факт его существования вообще, и «пошло, поехало». Никакой субординации. Пчеломатка перестала получать свои законные привилегии и прекратила выдавать здоровое поколение пчёл. В новой обстановке, несмотря на лозунг «Кто не работает, тот не ест», именно те, кто не работал, стали есть в три горла. Однажды, над содрогнувшимся ульем, был низвергнут старый и установлен новый флаг. Сам пасечник, не понимая происходящего, пробовал применять окуривание, но потом, сжалившись, оставил мятежный улей на произвол судьбы и стал со стороны наблюдать за бунтарями, не вмешиваясь в естественный ход событий
Дальше - больше: в улье началась пчёлоубийственная война, в которой победили бунтари; все оставшиеся здравомыслящие пчёлы были объявленны "врагами пчёлиного народа"; кого-то заели до смерти, а те, кто успел, разлетелись по разным отдалённым пасекам. Но когда весь мёд был съеден, трутнями и примкнувшими к ним, среди пчёл снова началось брожение, снова появились «инакомыслящие», недовольные существующим общественным строем, и всем захотелось вернуться к прежнему естественному устройству пчелосемьи. К тому времени Ульева уже не было, его давно съел «Рыжий и усатый таракан», а таракана, в свою очередь (по той же пищевой цепочке) тоже съели другие насекомые, так что и настоящих пчёл-то в улье почти не осталось. Да и сам улей подгнил, его обитателям стало неуютно и холодно, многие согревались медовухой. Но, недоеденные остатки вождя пчелиной революции, законсервированные в воске, еще продолжали служить символом борьбы за «светлое будущее» всего пчелиного роя.
Через некоторое время Пасечник краем уха услышал, что в мятежном улье опять происходят какие-то волнения; и, однажды, проходя мимо, увидел, как улей снова содрогнулся и над ним взметнулся, давно забытый, старый флаг. Он облегчённо вздохнул и стал прислушиваться, о чём же жужжат пчёлы? Оказалось, что они опять чем-то недовольны. Они говорили о том, что жизнь в улье слаще не стала: власть снова захватили те же трутни и коррумпированные пчёлы, укравшие в неразберихе львиную долю старого запаса мёда, которые не заботятся о рабочих пчёлах и - о состоянии улья в целом; а ещё они говорили о том, что возврат к прежнему общественному устройству привел к ещё большему разделению пчёл, по принципу «Пчела пчеле – волк» и «Кто смел, тот - и съел»; и, что молодь уже не желает работать, пристрастилась к конопле и летает на пожары подышать дымом, от чего мрёт, как мухи; а хорошенькие пчёлки, летая в интернете, выискивают себе богатых трутней на стороне. Пчёлы, призванные следить за порядком в улье, смотрят на все безобразия "зелёными глазами" и живут со взятка нечестных пчёл, так что на улицу уже стало страшно и высунуть хоботок.
Пасечник знал, что идёт уже третья волна эмиграции здоровых пчёл и, в улье почти не осталось потомков тех, кто жил по объективным Божьим законам, которых он когда - то подсаживал в улей для улучшения породы и, что все они давно уничтожены, или изгнаны из родного улья, украсив своим появлением чужие пасеки. Пасечник был уверен, что никакие законы и преобразования – потуги больных пчёл не заменят «цвета пчелиной нации», выращенного на, веками сложившейся, Духовной основе и уничтоженного в одночасье. Если пчела «без Пасечника - в душе и без пчеломатки - в голове» - думал Он - не ставить же, в конце концов, над каждой - шершня? Сколько же мне понадобится времени для восстановления здоровой популяции?... Не проще ли всё это просто - окурить?"…
2012 г.