Стилизация под одесские рассказы.
Хуже каторги и дыбы
Приговоры в жизни есть.
Есть один кровавый выбор -
Или жалость, или честь.
Мы сидели в ресторане
Под прощальное тангО.
Я шикарно ботал Мане,
И не слова об обмане,
Словно не было его.
Наше счастье было ломким
И качалось, как весы,
И хватались за соломку
Две хрустальные слезы.
И уже в её манере
Горько вспыхнула тоска...
Тут открылись тихо двери,
И вошли, как залетели,
Три зелёных фраерка.
Первый встал спиною к двери,
У второго патронташ,
Третий маялся с портфелем,
Под названьем "саквояж".
Что блестело и хрустело -
Всё хватали руки те.
Он метался не по делу
И поглядывал на тело,
Если дама с декольте.
Я налил немного водки,
Мане - сладкое "Твиши".
Поднял взгляд легко и кротко,
А они уже пришли.
Много шухера и визга,
На фу-фу, ни дать, ни взять.
Это ж надо столько риска -
И ко мне он слишком близко,
И со входа не достать.
На губе висел чинарик,
Под полой торчал пугач.
Он у Мани в сумке шарил
Беззастенчиво, как врач.
Вынул цацки и банкноты.
Я терпел - не на мели.
Но когда он вынул фото,
Где не я заснят, а кто-то,
Тут уж нервы подвели.
Справа дуло, слева дуло,
И у Мани на глазах
Две слезы опять блеснуло.
Я его ударил в пах.
А того, который слева,
Кто у них по счёту три,
Тоже краешком задело,
Если уж пошёл на дело,
То за лифчик не смотри.
Зал таился и крепился,
И сплотился за момент.
Протрезвели, кто напился,
Приподнялись те, кто нет.
И чудной хлопок у входа,
Как колючка для ежа,
Только повод дал народу
Бить, кроить и квасить морду
Всем троим до куража...
Я спокойно выпил стоя,
Чем-то крохотным заел
И на фоне мордобоя
Я на Маню посмотрел.
Вынув шабер натурально,
Я ей тонко дал понять -
Это ж, Маня, аморально
Сразу в две чужие спальни
С удовольствием канать.
И пока народ резвился,
Я под этот шумный раж
По английски удалился,
Взяв распухший саквояж.
И уже от задней двери,
Оглядев безумный зал
Боковым отличным зреньем,
Я с любовью и презреньем
Посмотрел в её глаза.
А на них пиковым тузом
Две слезы опять зажглись
И легли тяжёлым грузом
На мою шальную жизнь.