Прежде всего, я прошу простить меня, что не могу участвовать в дискуссии он-лайн. Это практически сейчас невозможно. Надеюсь, начиная со второго выпуска, всё наладится. А пока я решил изменить течение дискуссии и вместо ввода тяжёлой артиллерии в лице экспертов дам возможность оппонентам высказаться ещё раз. Кстати об экспертах. Я пригласил старых знакомых по БЛК Владимира Герцика и Алексея Машевского. С их мнениями о заметках оппонентов можно будет познакомиться в понедельник. А пока я попросил господина Фаустова и господина Гошу Спектора попытаться отстоять свои позиции на чужом поле.
Вот что из этого получилось.
Напоминаю, на повестке дня вопрос: актуальна ли в современном мире русская поэтическая традиция.
Гоша Спектор считает, что актуальна, как никогда, и те, кто с ним солидарны, с помощью рецензий могут укрепить его позицию. Только аргументированная рецензия принимается как голос в интерактивном голосовании. Рецензия типа "я за актуальность" никакого веса иметь не будет.
Фаустов отстаивает мнение, что русская поэтическая традиция благополучно почила в бозе, и если что-то в современном мире актуально, то только не она. Сторонники Фаустова, ваши убедительные голоса также будут услышаны.
П.Самсонов
ФАУСТОВ
Передо мной 6 стихотворений старых знакомых со стихиры М. Гофайзена,
Е. Райзер, Н. Воронцовой-Юрьевой..., относящихся к периоду 2003 года,
когда сайт переживал свои лучшие времена. Это был расцвет поэзии,
интеллекта, культуры и вообще всей эстетики развивающегося искусства.
На главной странице сайта появлялись действительно лучшие
произведения, которые писались в то время.
К ним относятся и упомянутые выше авторы, которых смело можно назвать
лучшими на стихире начала века, прибавив к ним еще небольшой список
поэтов.
В тех стихах и нерв эпохи, и звук ее, и краски и новые языки и
легкость полета и глубокое погружение. О том времени я могу писать
много, причем в самых добрых ностальгических, и даже возвышенных
тонах, Я бы мог поискать свои рецензии того периода и прямо сюда
что-то процитировать, потому что настоящая поэзия заставляет о себе
говорить (с трудом останавливаясь). Было весело и продуктивно,была
эволюция и столкновения мнений, и многое другое.
Вернемся, однако, к заявленной теме "актуальность русской поэтической
традиции в современном мире".
Сегодня стихира потеряла былые опции и функциональные возможности,
например,форум, закрытый по политическим мотивам, институт номинаторов
и прочие.
На главной странице сегодня может оказаться любой желающий, при том,
что рецензирование и критика рухнули, обрушились.
На Большом литературном конкурсе даже давшие согласие приглашенные
эксперты, зачастую не могут отрецензировать конкурсные стихи. Потому
что эпохи сменяют друг друга гораздо быстрее, чем мы даже
предполагаем.
Сегодня реальная литературная критика слита с синергетической
парадигмой XXI века и не может быть отделенной от нее.
Валентин Курбатов близко подошел к пониманию этого: "Появление же
большого писателя сегодня невозможно, потому что большие писатели -
дети устойчивых времён и высокой социальной иерархии. А когда общество
стоит на песке и состоит из песка, то можно только блестяще писать
частности. Но уж зато писать так писать...". Здесь важна ироничная
концовка. (Я, кстати, об этом же писал году в 2005 об Илье Тюрине,
большом поэте с его несвоевременным даром, возникшем в эпоху, в
которой его не могут оценить. Меня многие ругали за то, что я плохо
отзывался об эволюции поэзии).
Нынешняя реальность возникает из нереальности, из виртуальной
реальности, из симуляторов реальности, которых стало очень много.
Образование, исследование, моделирование, и просто образ жизни - на
симуляторах.
Стихи.ру - симулятор поэзии.
Любой может сюда придти и проверить, апробировать себя как поэта. На
авиасимуляторах любой может почувствовать себя летчиком, на симуляторе
поэзии - поэтом. Делать это можно на любом уровне - от любительского
до профи. Такой симулятор дает возможность пройти через огонь, воду и
медные трубы, а пройдя их, человек может выйти в реальный мир реальным
поэтом.
Вот такая возможность гораздо важнее и актуальней, чем сама поэзия
(сам ужаснулся сказанному).
Более того, актуальность сегодня важнее поэзии.
Актуальность превращает поэзию в праздник.
Всенародное празднование отодвигает повод - поэзию - на второй план.
ГОША СПЕКТОР
Продолжая тему актуальности русской литературной традиции, хотелось бы сказать несколько слов о ритмической основе текста. Ритмическая основа текста неразрывно связана как с самой структурой русского языка, так и с культурной традицией. Напевность речи древних сказителей диаметрально противоположна языку труверов или трубадуров. А изменения зыка происходящее лишь в сторону лексики еще более увеличило это различие.
Ритмический рисунок в русской литературной традиции восходит к языческим молитвам, на который хоть и накладываются поздние христианские влияния, но, тем не менее, не подавляют его, а трансформируются в симбиоз востока и запада, в коем превалирует восток. Это происходит за счет ментальности языка – одного из самых важных инструментов самоидентификации нации.
Это актуально не только для рифмованных текстов, но и для «белого стиха», который часто путают с верлибром. Но ведь именно наличие ритмического рисунка как раз и отличает «белый стих» от верлибра.
В этом смысле достаточно показательны тексты тех, кто в полной уверенности в том, что экспериментирует с формой – на самом деле идет по пути русской традиции. Если мы, например, возьмём вот такой текст
reasons of seasons
Значимое Отсутствие
дыши
наше время прольется за край
так срастаются пальцы и корнями уходят на дно
мы одно
однодневные акварели
смывает дождем
ждет
пластилиновый ад и рисованый рай.
...раз...
лето тает и льется с висков, погружая ладони в тепло
в тело августа - липкое, сочное, сладкое месиво
эти месяцы скалят улыбку и лижут шершаво стекло
и целуются в плечи до черных следов, беззаботно и весело
...два...
осень - рыжая дева, белесая кожа, горячая кровь
так дрожжат ее чуткие бедра, метаясь в опавшей листве
как любовник лишится рассудка, измятый в ее баловстве,
так вскрывает серпом аорту удивленно взлетевшая бровь
...три...
зима льется в горло свинцом и смывает последний сок
под холодную кожу врастают торосами жадные пальцы,
раздирают до крови плечо и целуют в живот, как скитальцы,
и затягивают на шее на прощание красный шнурок
держи
мои руки, танцующие в волосах
мы корнями достанем воды - нам бы пить, ожидая весну
смыть дождем эти сны,
забывая про страх,
и
заснуть...
То при всех попытках изобрести новую форму записи, русская литературная традиция сквозит за неровными строками
«А мои ти куряне сведоми къмети; подъ трубами повити, подъ шеломы възлелеяни, конець копiя въскърмлени;
пути имъ ведоми, яругы имъ знаемы, луци у нихъ напряжени, тули отворени, сабли изъострены, сами скачють акы серыи вълци въ поле, ищучи себе чти, а князю славы»
«А куряне славные –
Витязи исправные:
Родились под трубами,
Росли под шеломами,
Выросли, как воины,
С конца копья вскормлены.
Все пути им ведомы,
Все яруги знаемы,
Луки их натянуты,
Колчаны отворены,
Сабли их наточены,
Шеломы позолочены.
Сами скачут по полю волками
И, всегда готовые к борьбе,
Добывают острыми мечами
Князю – славы, почестей – себе!»
Н.Заболоцкий
Это генная литературная память, от которой не избавится даже при желании изобрести нечто новое. Ведь если изменить всего лишь форму записи, то мы получим почти идентичную интонацию.
Далее хотелось бы сказать вот о чем. В русской поэтической традиции явно просматриваются две поэтических школы – «Санкт-Петербургская» и «Московская» (она же «провинциальная»). «Санкт-петербургская» всегда была более ориентирована на западные литературные образцы. «Московская» же склонялась в сторону «народности». Попытки создать симбиоз этих двух школ предпринимались неоднократно. Одну из самых первых попыток предпринял Пушкин. Достаточно вспомнить «Кинжал» и «Руслан и Людмила». Но эти попытки продолжаются до сих пор. Достаточно посмотреть на два текста Наты Сучковой
Первый – этакий модернизированный раешник
«Точно прыщик сковырнул — пил полмесяца,
Рыбы плавают по дну, Вася — крестится,
На затоне в камышах — задубелые —
Серы облаки кроша, льдины белые.
Укрывается в пупырышки гусиные,
Две недели керосинил, ноги синие,
Было дело, не совру — сильно квасил,
Но, как стеклышко, на льду — ни пивася.
Крестный ход смотрел в прямом по “России” —
Карасей-то, карасей накрестили!
Рыбы плавают, порхают — красиво! —
В иорданях во своих, в палестинах.
Выплывают изо дна на поверхность,
Не поймалась ни одна — ну и хрен с ним!
Пусть живут, и жить другим не мешают,
Я и сам тут рыба, только большая.»
Второй – образчик классической «Питерской» школы
Вот звенящие пчелы, лоскут домотканого сада,
Проплывает арба - на ухабах скрипит колесо,
Тетя Галя - Гульнара стоит над своим виноградом,
И немного качается стрелочка синих весов.
В полудневной жаре ни гостей, ни дымков папиросных,
Загустели минуты и ходиков стрелки слепляют -
Не бегут, а текут, точно в меде увязшие осы,
Через край трехлитровых бидонов с отбитой эмалью.
Мерно капает день из витого вспотевшего крана,
И выходит собака вздремнуть на златое крыльцо,
И мальчишка, застывший над томиком О. Мандельштама,
Улыбнется и в книгу, как в воду, опустит лицо.
Но оба текста объединяет одно – бережное отношение к русскому языку, языку, который составляет основу русской литературной традиции. Ведь все изменения языка, явно или скрыто влияют на ментальность нации посредством литературы, начинающей говорить именно на этом языке, привнося кроме расширенных понятий, еще и упрощения в виде сленга. Ведь привнесенные в язык понятия, и новые смыслы обычных слов, зачастую имеют полный аналог в обычном языке. И тут мы сталкиваемся с таким феноменом, когда незнание родного языка порождает массу упрощённых понятий. И как только литератор начинает потакать подобным тенденциям, он должен быть готов к выхолащиванию своего словарного запаса – сиречь к ограничению инструментов для самовыражения.
И как только литератор начинает чувствовать это – он спасается именно в русской литературной традиции с ее ясным русским языком, внятной мыслью, и тем культурным наследием, которое является равнозначно как эстетическим, так и этическим.
В этом смысле достаточно показателен текст Андрея Мартынова
«Жуткий хор сошёлся вместе —
кто ревёт, а кто мычит,
в белом саване хормейстер
дирижёрской палкой — чик!
ткнёт в загривок и потушит
для осаленного свет,
и живое рухнет тушей,
станет фаршем для котлет,
и исчезнут, растворившись
в угасающих очах,
хлев, заснеженный по крышу,
и дымивший там очаг,
и солома, что кололась,
и клубившаяся мгла,
и звенящий детский голос —
мама, Зорька родила!»
В этом тексте явно видна попытка вернуться к изначальному русскому языку. И даже те анахронизмы, что проглядываются в тексте, органичны.
Но вернёмся на секунду к эстетически-этическому выбору. Именно этический выбор был главенствующим в русской литературной традиции. А что есть этический выбор в лирике, как не философское начало? Именно философское начало в тексте позволяет озвучить наличие выбора. В этом смысле показателен текст Алены Рычковой «Камешек»
Я камешек-голыш на берегу речном,
Ушедший в зыбкий ил наполовину.
Когда-нибудь и я врасту боками в дно
А ныне, как могу, выпячиваю спину.
Я здесь лежу сто лет, вдыхая аромат
На пряном чабреце настоянного сусла.
Прут сорок сороков чрез бурный перекат
И, кажется, река опять меняет русло.
А берег каменист - тот брат тебе, тот сват.
Тот вышоркан в песок о крепкий зад валунный.
Теснят меня, теснят и мнится им, что лунный
Обкатанный голыш на скате звёздной крыши
Такой же, как они, лишь брошенный повыше…
Несмотря на небольшие неувязки с образным рядом, тем не менее, это образчик русской традиционной поэзии. Язык, образный ряд, тематика, философия текста возвращают нас если не во времена Мея и Вяземского, то во времена Городецкого и Надсона.
Еще хотелось бы заметить, что на русскую поэтическую традицию повлияла близость к нашим восточным соседям. Это влияние, ранее незаметное, начинает все больше и больше проскальзывать в текстах современных авторов. Но все равно, пытаясь скрестить восток с западом, невозможно уйти от русской литературной традиции, ибо общее культурное пространство нации неизбежно влияет на отдельного автора.
В этом смысле показателен текст автора Значимое Отсутствие «существенное»
Молчаливое мое существо,
Проснешься и ты однажды,
Только не утром,
А темной ночью,
Чтобы плакать о том,
Что все твое нутро
Выложено так
Между прочим
Между строчек,
Умрешь,
За имидж и жажду
Отдавая свое естество.
Наряду с восточной формой, европейским прагматизмом, и русской рефлексией, философская составляющая текста напрямую отправляет нас к известному стихотворению Александра Блока.
И здесь никуда не деться от русской литературной традиции.
Резюмировать мне хотелось бы так: Русская литературная традиция, это необходимый компонент сохранения нации. Но этот вывод верен только в том случае, когда сама нация желает быть единой. В том случае, когда нация сознательно дробится на мелкие группы, каждый литератор должен задуматься о том, куда он идет, и чему помогает. Уничтожает ли он культурное пространство путем косноязычия и невразумительных сентенций, или бережно сохраняет то, что досталось нам от наших предков.