Пробуждала меня до рассвета,
уносила в тревожные дни
беспокойная песенность эта,
что Есенинской музе сродни.
Белоствольные звонкие дали,
ясный блеск голубого огня
привечали меня, привечали,
полонили навечно меня.
Влажный запах, растаявший отзвук,
тихий ропот, задумчивый хруст,
перезвон бесконечный, как воздух,
голубиная добрая грусть -
мир такой задушевный, неброский
жарким трепетом в сердце проник,
и примолкли у зыбкой берёзки
иудей и рязанский мужик...
Это чудо, великое чудо!
Отчий край, дорогая земля,
вы скажите, откуда, откуда
покаянная нежность моя?..
Можно верить и можно не верить,
сомневаться - до хрипа в груди...
Только нет, не считайте потери,
ожидайте, что всё - впереди!
Ни забыть, ни понять, ни обвыкнуть...
Это счастье - в предутренней мгле,
встретив день, у берёзки поникнуть -
поклониться взрастившей земле.