...И загудела говором толпа людская с гонором
В каждом переулке зловещего города.
Разными слухами полон он,
Чьи-то души душит мятежным гомоном.
На слуху история одного отшельника,
Его имя на устах всех сплетников -
Тычут пальцем, глумятся, смеются -
Предался идее, уподобясь безумцу.
Его жизнь в этом городе хуже каторги,
Сюда сбегается люд будто на торги,
Сотрясая бульвары коварным смехом,
Ему тут же вторит беспощадно эхо.
Сколько ненависти при свете огней
Видали глаза его, что ночи черней,
Стены дома его, что льда холодней,
Видели танцы злобных теней.
Там, где лики святых, часами находится,
Усердней его там никто не молится,
Витают молитвы под куполами собора,
Горячие уста обжегают иконы.
Глядите-ка! Идёт опять в храм молиться,
А после ночь будет над проком биться,
И стол будет снова от строк ломиться,
И будет создатель наш с ног валиться.
Говорят, он болен, потерял рассудок,
Но что-то до сих пор движет кровь в сосудах...
...им не понять - души залиты фальшью -
Только вера помогает мне двигаться дальше.
Ко мне явились заполночь какие-то судари,
Но вместо того, чтобы спустить их кубарем,
Словно заклинанье прочёл свои речи,
Воротив восвояси всех, кто перечил.
Покарать кого-то? Ну, что тут сложного?
Но я, увы, не знаю ремесла Божьего,
Не мне судить, кто из тьмы на свет выползет,
Кто потонет здесь, кого на берег вынесет.
Кто-то в руки берёт правления бразды,
Кто-то отступает, за собой сжегая мосты,
Кто-то затемно покидает свою студию,
Кто-то заутра заканчивает словоблудие.
Я ухожу после или не ухожу вовсе,
Главное куплет закончить, остальное - Бог с ним,
Пусть злые языки жалят и строят козни -
Не загонишь душу в угол даже обликом грозным.
Как только закат сменит зарю,
Согретый вдохновением, снова творю,
Закрываю глаза и словно парю,
И встречает рассвет новеллу мою.
И где бы я ни был между землёй и небом,
Хлынет ли дождь, заметёт ли снегом,
Под покровом ночи, под мелодию ветра
Я кладу на листы слова в стиле ретро.