мы становимся не старыми и не молодыми,
мы раздражаемся, на прядки белые смотря,
патроны, в наших взглядах чаще холостые,
слова отчетливей, как сочетает бело-черное зима.
согнувши гордые когда-то спины,
поворовски, в сомнений тьму, бежим,
мы стрессы, сдобной булкой заедаем,
и на своем, нигде уж не стоим.
губной помадой трещинки в губах латаем,
и нанеся кило теней, для блеска глаз,
мы думаем, что красивее станем,
не понимая, что почти наш век угас.
в пустынном будуаре примеряя мини-юбку,
поняв, что ей, совсем уж не до наших дряблых ног,
несешь свой хлам любимый в скупку,
бежишь от мыслей иль прошлых тем.
не старая, и вроде не девчонка,
за мыслью мысль в нервный хохоток,
какие в пятьдесят, быть могут девичьи капризы?
лишь мыслей прошлого безудержный поток.
прислушиваясь,к жизни за стеной чужой,
любили, красились и для кого-то наряжались.
надеясь быть не дамой и не молодой женой,
подкрадываясь, шла за нею старость.
законные супруги, лже постельные любимцы,
делили суету не прожитых и прожитых времен,
записывая точками, тире и запятыми жизни,
натягивая смысл всех четырех сторон.
не старые ещё, но и не молодые,
чеканя временной свой от рожденья к смерти путь,
закрашиваем совести сединки ледяные,
чтоб дальше, перед кем-то вновь вспорхнуть.