В рабочих кварталах Лондона
сыро и плачут голодные дети,
с фабричных труб поднимается дым,
его гонит порывами ветер.
Подвозы, груженые тюками
везут на фабрики хлопок,
и скоро он полетит над станками
проникая в ноздри и легкие.
Улицы узкие, залитые нечитотами
ведут по разбитой брусчатке,
идут трудяги толпой с работы,
готовые к схватке и драке.
Опасные, озлобленные, добрые,
без привычных улыбок Юга,
их жены больные и дочери к богу
уходят с порочного круга.
Несут за пазухами с хлебной коркой
с последним грошом в кармане
памфлеты, твердящие о забастовке,
и если вдруг надо – камень.
И полетит по надменным владельцам,
что горло сжимают жадно,
а может случится - по нежному тельцу,
что их защищает отважно.
Но полюбила и самый булыжник,
что бил без раздумий в окна,
и бисером мелким затейливо вышила
на сером счастливые строки.
И город сроднился с душой непокорной
все, что было мрачно и страшно,
и тускло, и блекло, болезненно-черно
ушло в день забытый вчерашний.
И мил и уютен двор боком к заводу,
и люди толпою одичалой,
и хлопок, и голод, и непогода,
с любовью всей жизни начало…
По мотивам фильма Север-Юг