Дедал. Что мне его страданья
И труд, и в небеса порыв?
Он – полустёртое преданье,
Он сказка, потускневший миф.
Но верю в истину преданий,
В них отблеск высшей правды есть.
Там физика порой иная,
Но грань добра и зла – как здесь.
Настороже его враги,
Но он Дедал, Дедал и в узах.
Он чертит циркулем круги,
Как тот, в печальных Сиракузах.
Соизмеряет высь и вес,
Длину крыла и даль дороги,
И ярость мстительных небес,
И волн угрозу круторогих,
И, помня тяжесть божьих кар,
Свои расчёты проверяет.
А где Икар? Да что ж Икар?
Икар – он в камешки играет.
Или в войну. Ведь искони
Юнцов пленяет клич военный.
Чужбина, плен – ему они
Не в тягость. Он с рожденья пленный.
«Икар, оставь свой меч, и ты
Увидишь – в блеске оперенья
Две пары крыльев – две мечты,
Две пары крыльев – два стремленья.
Взлетай, мой сын, лети, мой мальчик,
И правь вослед за мной.
Нам путь срединный предназначен
Меж солнцем и волной.
Я твёрдо знаю меру взлёта
И путь в родимый дом.
Бессильны пред моим расчётом
И Феб, и Посейдон.
В отчизне предков опочивших,
Чтоб жило имя их,
Тебе открою тайны чисел,
Провидений моих».
Но что мечты отца? Икар,
Юнец, игрушкой новый гордый,
Как от наставника школяр
Удравший, опьянён свободой.
«Икар! Назад! Остановись!
Там гибель в облике лазурном!»
Но он, не слыша, рвётся ввысь,
И два крыла, как два безумья.
И вниз. Обуглены крыла.
Дедал – за сыном, в синь пучины.
Терзает мстящая волна
Две пары крыльев – две кручины.
О, делатель! И мастерство,
И все мечты его погибли.
И смелость разума его
Потомки не воспели в гимне.
Не лгут легенды. Их слова
Дошли до нас тревожной вестью.
Но жжёт стоустая молва
Безумству храбрых ладан лести.
1984 г.