Всю жизнь предо мною стараньем актёров
Герой д’Артаньян своей шпагой блистал.
Но взрослую книгу о трёх мушкетёрах
Лет десять назад лишь я сам прочитал.
И крепло во мне впечатленье такое,
По мере картин, что вставали из тьмы:
Совсем не похожи на киногероев
Герои реального «папы-Дюмы».
Там шпага лишь несколько раз прозвенела,
В то время, как в фильмах – один её звон.
Видать, режиссёрам и не было дела
До сути. Для фильмов хватало имён.
И вот, восполняя пробел режиссёров,
И тайну сюжета стремясь разгадать,
Решил я балладу про трёх мушкетёров,
Меж строк прочитавши, для вас написать.
* * *
Великий Атос уважал благородство,
Поскольку был сам благородный боец.
Влекло к Бэкингему духовное сродство,
Ну – и Королеве он мил, наконец.
Портос уважал богатырскую силу,
А был Бэкингем всем известный атлет.
Хоть кровь и английская в герцогских жилах,
Но в этом преград для симпатии нет.
А третий же друг их, «смиренный» философ,
Который усиленно догмы учил
Святые, не видел в событьях вопросов:
«Мне Сад засыхающий зрить нету сил!
А если они – д’Артаньян и подавно,
За тройкой тянулся сей юный пострел.
И хоть он на службе совсем был недавно,
Но всё ж отличиться в отваге успел.
* * *
Заметил ли ты параллели, читатель,
В сюжете, что сделали на небеси,
С тем, что написал анонимный писатель
Про то, что творилось в священной Руси?
Продолжим в России сюжетные нити,
Чтобы прояснить нам не сложный вопрос:
Ну разве премудрый Добрыня Никитич,
Гроза-богатырь, не Великий Атос?
И для разрешенья второго вопроса
Смиренно вношу предложение я:
Ну разве, друзья, не похож на Портоса
Исконно наш Муромец, мощный Илья?
И даже представлен он в виде святого,
Икону с которого надо писать.
Для Руси – в былинах, – он сделал премного,
И Русь продолжает с иконы спасать.
А третий вопрос не покажется внове
И с недоумением он не повис:
На рыжем коне наш Алёша Попович
Не то ж, что «Дюмовский» аббат Арамис?
* * *
А третью четвёрку найдёте вы сами
В японском сюжете из книжки одной,
Когда прочитаете вы Мураками
Про «Хронику птицы одной заводной».
Там тоже писатель четвёрку отправил
С секретным вояжем на север, в туман.
Герой Ямамото четвёркою правил,
По роли своей – вылитый д’Артаньян
Второй – лейтенант по фамильи Мамия,
Формально – командование он нёс,
Хотя в экспедиции был он впервые.
И был он по роли совсем как Атос.
А третий – сержант с грубой силой Хомано,
Из простонародья в сержанты дорос.
Четвёртого слушался он постоянно,
Как слушался и Арамиса Портос.
А этот четвёртый – учёная крыса,
Что по философии книжки читал.
Он очень похож на месье Арамиса,
Который аббатом впоследствии стал.
* * *
Поищем четвёрку в истории нашей.
Димитрий Донской разве вам не Атос?
Героя в том веке не сыщете краше,
Он под патриархом Алексием рос.
Сергей Радонежский – Алёша Попович,
По роли своей – вылитый Арамис.
Был скромный игумен сей княжеской крови
И он патриарха исполнил каприз.
И были в той пустыни двое монахов:
Один – Александр богатырь-Пересвет.
С Ильёй и Портосом был лик одинаков,
Другого такого в истории нет.
Четвёртый – Ослябею был Родионом.
По роли – конечно же он д’Дартаньян.
Сражался Ослябя по битвы законам
И славой в истории он увенчан.
* * *
Мне скажут: «Подумаешь! Что здесь такого?
Один у другого здесь слямзил сюжет –
И стало героев похожих здесь много».
Но есть у меня и другой здесь ответ.
Не «лямзили» авторы эти сюжеты,
А жизнь создала его только лишь раз.
А авторы сами всё знали про это
И каждый писал СВОЙ о деле рассказ.
04.01.2012г.