Йорк ярится, давится Ланкастер,
шлындает их черная мотня,
я стою, своих дыханий мастер,
я молю, отлезьте от меня.
Я стою на воздухе, средь ночи,
ей обведена моя ступня,
Авва их, святой Собаководче,
чтоб тебе мне напоследок внять!
Кандибобер, Боже, Сэндибобер!
празднует в точилах эта ночь,
найн уан ван, Трамвай десятый номер,
на площадке нас сосредоточь!
И поставь, с зацветшими глазами,
с зонтиком, прозревшим на оси,
во главе своих иносказаний,
без чужих, их жижи, не в связи!