Морозило, в предчувствии беды
мы ехали и холода не ждали;
и облака над петергофской далью
кололись, словно паводные льды.
И в темноте мелькали патрули,
и все слилось в истому и усталость,
и позолота с век твоих ссыпалась,
и под глазами тени пролегли.
И дома обезумевшим сполна
для вдоха не хватало промежутка.
И об уходе думать было жутко,
расстегивая платье у окна.