Еще недавно принимала вора,
Бежал, копьем пронзенный, кровью пьян,
И смутен взгляд ее в следы разора,
И не пытается скрывать узором ран.
Еще стучат ее от жути зубы,
Но копоть горькую пошла с лица стирать,
И о своем обветренные губы
Отца вдруг начинают умолять.
В тоске и страхе ко груди прижала
Поруганный из золота венец,
И бред ее молитвы тих и жарок,
Но милосердно слушает Отец.